Заводная девушка - Анна Маццола

слова не понравились. Он хмуро посмотрел на длинноносого:

– Месье Вольтер, можете сколько угодно считать машину умной, но у нее по-прежнему нет души, и никакие хитроумные механизмы не наделят ее душой. Думать, будто машины способны стать опасными, – это несерьезно. Мы всегда сможем управлять ими.

Придворные зашептались. Вольтер поклонился, хотя чувствовалось, королевские слова его не разубедили.

– Несомненно, ваше величество. Несомненно. Ваше понимание превосходит мое, и мне остается лишь подчиниться.

Словно в подтверждение своего ума, кукла написала загадку:

Я не жива и не мертва. Кто же я?

– Призрак! – крикнула женщина, чьи волосы были покрыты фиолетовой пудрой.

Послышался смех и жутковатые причмокивания знатной толпы, разгоряченной вином.

– Моя жена в постели! – крикнул кто-то из задних рядов.

Снова смех и рукоплескания. Нервозность Мадлен возросла вдвое. «Не жива и не мертва» – кукла точно описывала свое состояние. Жизнь, которая не являлась жизнью. Это состояние вызывало у Мадлен дрожь и не давало спать по ночам, пронизывая страхом.

Впрочем, толпа придворных не разделяла тревог Мадлен. Они весело переговаривались друг с другом, женщины обмахивались веерами, пили вино и наслаждались представлением. И только один человек стоял неподвижно, как статуя. Боже, это был Камиль! Мадлен впилась ногтями в мякоть ладоней. У нее заколотилось сердце. Должно быть, он услышал про творение Рейнхарта и пришел оценить собственными глазами. Покажет ли он, что Мадлен ему знакома? Сейчас полицейский ее совсем не замечал. Он пристально смотрел на куклу и не улыбался.

После представления, как Мадлен и ожидала, он подошел к Рейнхарту. Камиль дождался, пока зрители вдоволь наохаются и наахаются, восторгаясь машиной, глядя на куклу сквозь лорнеты и задавая тупые вопросы. Тогда он приблизился и взял куклу за руку, как прежде это делал король.

– Что ж… Это нечто.

Камиль улыбнулся Рейнхарту и краешком глаза посмотрел на Мадлен:

– Скажите, доктор, как вам удалось сделать куклу настолько реалистичной? Каким образом вы сделали ее похожей на живого человека?

– Месье, чтобы создавать автоматы, похожие на живых существ, я много лет учился, – ответил Рейнхарт.

Камиль почесал подбородок. Он продолжал смотреть на куклу.

– Да-да. Но ведь это не просто человекоподобная кукла. У нее есть вполне конкретный образец. Я прав, доктор?

У Рейнхарта напряглась челюсть.

– Несколько лет назад Жак де Вокансон изготовил флейтиста. Я пошел дальше. Моя кукла дышит, плачет и позволяет мне управлять ее движениями.

– Я никогда не видел механического флейтиста. А вы, мадемуазель? – спросил Камиль, поворачиваясь к Мадлен.

Она покачала головой, досадуя на покрасневшие щеки:

– Нет, месье. Я всего лишь служанка доктора Рейнхарта.

Камиль вновь посмотрел на куклу и потрогал ткань ее платья. Наверное, он понял, чье это платье. Да, это было лучшее платье Вероники.

К доктору Рейнхарту подошел еще кто-то и начал задавать вопросы. Камиль стоял рядом с куклой и Мадлен.

– И что ты обо всем этом думаешь, служаночка доктора Рейнхарта? – тихо спросил он. – И почему не сумела вовремя разнюхать, чтó он создает?

– Потому что он все тщательно прятал. Клянусь вам, я старалась изо всех сил, но он добавил на дверь новые замки и запирал окна. Я не могла проникнуть в мастерскую. Он работал почти бесшумно. Было невозможно угадать, что он там делает.

Камиль встал к ней чуть ли не впритык:

– Вид у тебя изможденный. Заболела, что ли?

– Я вполне хорошо себя чувствую.

– Нет. Тебя одолевают те же мысли, что и меня. Ты думаешь: кем является человек, сделавший движущуюся модель собственной дочери, и на что еще он способен? – Камиль опять посмотрел на куклу. – Какие волосы! Точно такого же цвета, как у нее?

Мадлен кивнула, чувствуя, что начинает дрожать.

Камиль коснулся волос куклы и потер прядь между пальцами. Когда он это делал, перед глазами Мадлен отчетливо всплыл механический кролик, облаченный в белоснежную шкурку Франца.

– Вот я и думаю, – произнес Камиль, буравя Мадлен взглядом. – Вот я и думаю.

Ночью Мадлен приснилось, будто она золотистая канатная плясунья, автомат Вероники. Девочка, что подпрыгивала и вновь опускалась на канат. Во сне ей удалось вырваться из шкатулки. Она выпорхнула оттуда, словно птичка, заказанная мадам де Помпадур. Мадлен шла, а затем и бежала по лабиринту коридоров, зная, что за ней кто-то гонится. На бегу она превратилась из механической куклы в настоящую девочку с длинными каштановыми волосами и стоптанными кожаными сапогами на ногах. Она бежала по таинственным версальским переходам. Вскоре с ней опять случилась перемена, и Мадлен увидела себя девчонкой с улицы Тевено, тощей и испуганной. И бежала она уже не по версальским коридорам, а по узким переулкам парижских трущоб. Над ней нависали высокие дома. Сзади слышался грохот копыт. В висках стучала возбужденная кровь.

Мадлен проснулась на рассвете. Голова гудела. В комнату струился серый свет раннего утра. Девушка подумала о рисунках клетки, виденных несколько месяцев назад, и о разноцветных стеклянных глазах. Потом ей вспомнился стол, на котором сох странный материал, очень похожий на человеческую кожу. Ей показалось, что беленые стены комнатки задвигались. А вдруг это Рейнхарт похищал парижских детей? Они требовались ему, чтобы сделать куклу. Вдруг дети служили ему для тех же целей, что и кролики, куры и летучие мыши, – для постройки машины? Он узнавал то, что ему требовалось, и потом избавлялся от детей, как ранее избавлялся от животных и птиц. Тогда понятно, почему Рейнхарт похищал детей разного возраста, пола и цвета кожи. Он старался найти точный человеческий образчик, повторяя то же, что ранее проделывал с двумя кроликами и тремя гусями.

Как бы ни пыталась Мадлен обуздать свои мысли, не дав уму достичь самых глубин тьмы, она все равно вспомнила Веронику, положенную в гроб с особой тщательностью. Вдруг Рейнхарт решил, что самым идеальным образчиком станет его дочь? Вдруг он ее убил, дабы затем воскресить в облике движущейся, дышащей куклы?

Глава 23

Жанна

Жанне хотелось, чтобы куклу сломали, а часовщика изгнали из Версаля. Но об этом не было и речи. Кукла стала любимой игрушкой Людовика. К Рейнхарту он относился как к диковинной ручной зверюшке. Кукла пользовалась такой популярностью, что следующее представление король распорядился устроить еще торжественнее, избрав местом показа Зеркальную галерею. Помимо многочисленных зрителей там будет присутствовать королева, дофин с дофиной, а также несносные дочери Людовика. Жанна знала: из всех их только королева проявит учтивость. Она всегда была такой. Но после рождения двенадцати детей (четверо умерли в младенчестве и еще четверо находились вдали от Версаля) она с благодарностью передала Жанне свои обязанности