До первого снега - Алиса Гордеева

озаряющие ночное небо, вкусные угощения и шумные конкурсы — сеньор Гомес умеет организовывать великолепные торжества! Мика так мечтала об этом дне!

В комнате повисает неловкое молчание, а настрой и без того далеко не праздничный и вовсе улетучивается. Хватаю со спинки стула кардиган и просто прохожу мимо Марты: мне тоже жаль Мику, но что бы я сейчас ни сказала, сделаю только больнее.

С Дани мы виделись всего пару часов назад: как и обещал, он проводил меня в школу утром, там же поговорил с кем нужно, чтобы больше никто не смел на меня косо смотреть, а после учебы проводил обратно до дома. В честь выпускного сеньор Гомес отменил отработку, простив нам с Виком нашу шалость. Впрочем, Сальваторе так и не появился в школе.

— Мило, — улыбается Дани, подбородком указывая на мой высокий хвост. Он привык видеть меня с распущенными волосами, но все когда-то случается впервые.

В руках Толедо держит два мотоциклетных шлема: для проведения торжества выбрали живописный луг неподалеку от того самого реликтового леса, где когда-то мы собирались компанией у озера. — Тео уже уехал?

— Да, его Анхель довезет, — киваю Дани и выхватываю шлем, наталкиваясь на взволнованный взгляд Марты.

— Едь аккуратно, — просит она Толедо, не сводя глаз со шлемов.

— Я иначе не умею, Марта! — напряженно отвечает парень, что кажется мне странным, хотя чему я удивляюсь: Дани в последнее время всегда не в духе.

— Будь рядом со мной, — бурчит Толедо, когда мы добираемся до места.

Дани паркует байк, а я с нескрываемым удивлением осматриваюсь. Марта не обманула — сеньор Гомес отнесся к организации выпускного весьма серьезно. Несколько фургончиков вдалеке, громкая музыка из огромных колонок, украшенная флажками и воздушными шариками территория, столы, заставленные снеками и напитками — все это, хочешь не хочешь, погружает в атмосферу беззаботного веселья.

— Рита! — заметив меня еще издали, кричит Бьянка и, подбежав ближе, протягивает мантию и колпак. — Вот, держи! Взяла на тебя и себя сразу, а то потом Маркуса не найдешь.

Девчонка уже накинула поверх обычного топа и джинсов «выпускной» костюм и сейчас улыбается от уха до уха. Стараюсь казаться дружелюбной в ответ, хотя внутри все еще бурлит обида: Бьянка тоже мне не поверила вчера…

Девчонка хватает меня за руку и тащит в самый эпицентр толпы: тут и Серхио громко смеется над очередной шуткой, и Маттиас пытается всех перекричать, и даже Сильвия кажется вполне адекватной девушкой, мило щебечущей с подругами…

Но при виде меня все резко сникают. Может Толедо и заставил их всех держать язык за зубами, но любить они от этого меня больше не стали. Первой морщится Сильвия, будто видит вместо меня кусок тухлой рыбы, Серхио сплевывает и отворачивается, а Маттиас, запихнув в рот что-то съестное, хмыкает и проходит мимо, ощутимо задев плечом. Все остальные ведут себя примерно так же.

— Не обращай внимания, — бормочет Бьянка, хотя чувствую ей и самой неловко, что, не подумав, она привела меня к остальным. Хочу развернуться и уйти. Поле огромное: я могу перекусить, поговорить с учителями, найти Тео, на худой конец, да просто погулять. Но не успеваю.

— Я же просил: будь рядом, Рита! — ворчит Толедо, привлекая меня к себе. Виновато киваю, пока Дани смело шагает к остальным, вынуждая тех натягивать на лица притворные улыбки и делать вид, что мне рады. Картина меняется на глазах: вокруг все снова шутят, никто не воротит от меня нос, кроме, пожалуй, Сильвии. В ее взгляде отчетливо просматривается неприкрытая ненависть и необузданная зависть. Ее лицо искривлено, глаза презрительно сужены, а пластиковый стаканчик в руках давно потерял свою форму. Она пристально смотрит на меня, раздувая ноздри, затем переводит взгляд на Дани. В отличие от меня Толедо ее не замечает и продолжает болтать с Серхио, попутно играя с моими волосами, то накручивая кончик хвоста на пальцы, то просто перебирая его. Глупая любовь Дани к моим волосам окончательно выводит из себя Сильвию, о чем она и дает знать, показательно удалившись.

Тем временем праздник набирает обороты. Сначала идет официальная часть: вступительная речь от сеньора Гомеса, напутственные — от учителей и родителей и постоянные, нескончаемые поздравления.

В толпе гостей замечаю Анхеля. Он не без гордости мне кивает, а после, когда удается на минутку сбежать от Дани, крепко прижимает к себе. Голос старика немного хриплый, ладони волнительно подрагивают — его, как и всех собравшихся родителей, переполняют эмоции, хотя он и знает, что мы с Тео здесь сегодня на птичьих правах. Нам обоим еще учиться и учиться, но в своей речи директор не раз отметил нас, как лучших учеников. И, конечно, сердце старика не могло не дрогнуть.

Плавно официальная часть с ее слезными речами и объятиями, сменяется на более легкую и веселую. Популярная музыка оглушает, отовсюду доносится смех и радостные возгласы. Конкурсы и танцы привлекают все больше внимания. Аромат жареного на углях мясо сводит с ума! Многие разбились на мелкие компании и, созерцая все со стороны, пытаются наговориться на годы вперед. Анхель в кругу таких же стариков сетует на жизнь, Тео настойчиво продолжает меня игнорировать и проводит время со своими друзьями. Я же хожу хвостиком за Дани, мечтая поскорее вернуться домой.

Несмотря на всеобщее веселье, я ощущаю себя здесь лишней. Толедо постоянно с кем-то разговаривает о своем, спорит, шутит и старательно подчеркивает, что по уши в меня влюблен: ласковые слова на публику и бессмысленный шепот на ушко, нежные улыбки и касания и абсолютное безразличие во взгляде. Он превосходный актер, но сегодня я вижу его насквозь: это мог быть и его выпускной тоже, вот только Дани остался за бортом. Отсюда тоска в глазах и желание, несмотря на все тяготы жизни, казаться лучшим во всем.

— О чем задумалась, детка? — Толедо щекочет горячим дыханием мочку уха. Мы только что отошли от одной компании ребят и сейчас подходим к следующей.

— Пытаюсь представить, каким школьником был ты.

— И как? Успешно?

— Лучший ученик города, звезда гандбола, гроза местных пацанов и мечта всех девчонок, — ухмыляюсь: слишком классный получается портрет. — Как, должно быть, тебе обидно сейчас, что лучший во всем ты, а мантия — на мне.

— Ты опять за