На волоске - Лиза Сивен

какой-то школоте лишать тебя этого счастья? Ты можешь больше не бояться Джаспера, и я не думаю, что теперь еще хоть кто-то полезет к тебе.

— А насмешки?

— Они и так над тобой смеются. Что изменится?

Я возвращаюсь к своему монстру. Слишком поздно. Обливион с ним уже разобрался.

— Ну? — продолжает Андреа. — Что скажешь?

Я пожимаю плечами. Все снова будут говорить обо мне. Я и так уже два года герой большинства сплетен лицея: мой так называемый рак, моя лысина, прорыв канализации, исключение Джаспера… Я сыт этим по горло. Я хочу, чтобы от меня отстали. Сдам экзамены, и чао!

— Мне кажется, ты не понимаешь…

— Думаешь? — начинает она злиться. — Позволь напомнить тебе, что и мне, как лесбиянке, не удалось избежать бесконечного потока шуточек и отвратительных слухов.

Она делает глубокий вдох.

— Не позволяй другим определять тебя. Будь хозяином своей судьбы. Покажи им.

Глава 40

Воцарившаяся за завтраком на утро первого учебного дня немая сцена — это просто картина маслом и сыром. Мама не решается ничего сказать, Манон сидит с открытым ртом, так и не донеся до него ложку хлопьев, Андреа широко улыбается, а папа никак не возьмет в толк, на что эти трое так уставились. Он три недели видел меня в парике и, похоже, успел забыть о моей алопеции.

Нельзя сказать, что я наслаждаюсь этим мгновением. Я чувствую себя приговоренным, которого ведут на эшафот. Но я выспался. И вчера вечером, пока колебался перед зеркалом, я принял решение.

Я спокойно смотрю на свое отражение. С нанокожей я наконец-то чувствую себя самим собой. Я не сниму ее.

Я не могу принять свою лысину, это правда. Возможно, этого так никогда и не произойдет. Но мне на это плевать. Почему бы мне не носить волосы, если мне этого хочется?

Я уже пережил удары и насмешки, бесконечные преследования и разбитое сердце. Мнение окружающих больше не имеет для меня никакого значения. Ну, может, Леана удавится от злости, но что потом? Она тоже это переживет.

Никто не помешает мне быть тем, кем я хочу. Я приложу все усилия, чтобы быть собой, несмотря ни на что и ни на кого, и пойду один против всех, если это потребуется. Люди продолжат бежать от меня как от чумы, ну и на здоровье.

Перед выходом я надеваю кожанку и убираю во внутренний карман бейсболку Kingsman, которую забрал у Джаспера, — это символ. Я пойду до конца.

В автобусе я отправляю сообщение Анне Софии, чтобы предупредить, что я произведу сенсацию. Потому что мне ужасно этого хочется. Да, мне хочется взять реванш, заткнув им всем рты; правда, только на какую-нибудь пару минут. Потом они снова начнут обо мне судачить.

Я включаю музыку в наушниках, черпая отвагу в «Unstoppable» Сии. Когда захожу в ворота, я решаю выпрямиться, держа руки в карманах с деланым равнодушием. Больше и речи не идет о том, чтобы слиться с окружающей средой. Проходя через двор, я сосредотачиваюсь на музыке в наушниках и смотрю прямо перед собой. Я прохожу мимо ребят из параллели, узнавая среди них тех, кто был на вечеринках, куда мы ходили с Леаной.

Леану я замечаю чуть дальше. Еще красивее, чем в последний раз, когда я держал ее в своих объятиях, смертельно бледная, она осеклась на полуслове. Стоящая за ней Анна София, не упустившая ничего, посылает мне лучезарную улыбку. Я улыбаюсь в ответ, прежде чем заметить ошарашенную Сураю. Я прибавляю громкость.

Осталось дойти до класса.

— Вы ошиблись, молодой человек, — говорит мне классная руководительница.

— Я учусь у вас вот уже два года. Маттео Лекюре, — уточняю я, пока она поправляет сережки.

— Ах, да. Хорошо.

Она глазам своим не верит. Новость быстро распространится по учительской. Прекрасно. Я, как обычно, сажусь за последнюю парту. Одноклассники увидят меня, как только войдут в кабинет.

Перевозбужденная Анна София подходит ко мне одна на обеденном перерыве и целует в щеку:

— Привет!

— Ты рискуешь заработать себе проблемы, разговаривая со мной.

— Ага! Поверить не могу, что ты это сделал.

Она пытается потрогать мои волосы, и я резко отшатываюсь.

— Не трогай!

— Они настоящие?

— Само собой!

Я чувствую, что на нас смотрят. Она тоже, но ее это не трогает.

— Я, знаешь ли, не очень-то популярна, и плевать я хотела на то, что говорят остальные. Но можешь быть уверен, что, после того как нас с тобой увидят вместе, со мной захотят поболтать абсолютно все.

— Очень может быть.

Я нервно жду от нее новостей. Я не вижу нигде ни Леаны, ни Сураи. Анна София понижает голос:

— Сурая с Леаной пошли куда-то перекусить. Она распсиховалась, бедняжка; почти весь лицей в курсе, что ты ее бывший.

Я закатываю глаза. А так, конечно, ее это совсем не волнует. Зря я беспокоюсь о состоянии Леаны. Ей, во всяком случае, на мои чувства плевать.

Анна София с любопытством разглядывает меня.

— Как ты?

— Хорошо.

И даже лучше. С моих плеч будто свалился огромный груз. Как в первый раз, когда я надел волосяную накладку. Хватит прятаться, лгать и стыдиться непонятно чего. Я надеваю наушники и направляюсь к информационному центру, чтобы передохнуть, читая комиксы.

— Ну как?

Мои сестра, мать и кузина набрасываются на меня как один человек. Папа предусмотрительно стоит в сторонке; до него, похоже, наконец дошло, что я пошел в лицей в парике. Лучше поздно, чем никогда. А я тем временем преспокойно достаю фруктовый сок из холодильника и наливаю в стакан.

— Ничего особенного. Понедельник как понедельник.

— Как это — ничего особенного? — вскидывает брови мама. — Никто не заметил?

— Классуха меня не узнала и чуть не выгнала из класса, прежде чем спохватилась. А в остальном шепотки, слухи по всей школе, все как всегда.

— И все? — бурчит Манон. — Вот идиоты!

Я смеюсь.

— А чего ты ждала? Что они выстроятся в почетный караул? Пустят волну во дворе? «У Маттео есть волосы, йухуу!»

— А Леана? — более сдержанно спрашивает Андреа.

— В предынфарктном состоянии с самого утра. Но о ней есть кому позаботиться, она справится.

Манон разочарованно вздыхает. Она-то уж наверняка воображала, что мы помиримся. Она ошибалась. У нас с первой красоткой лицея все кончено.

Во всяком случае, я так думал. Потому что два дня спустя Леана сама подходит ко мне. Она с умом выбрала подходящий момент: я, как обычно, иду к кабинету английского заблаговременно, сразу после обеденного перерыва, чтобы избежать столкновения с неприятными личностями — в данном случае