На волоске - Лиза Сивен

Дейенерис из «Игры престолов», которая вот-вот выкрикнет свой боевой клич «Дракарис!». В конце концов она проходит мимо меня, глядя прямо перед собой. Сжав кулаки в карманах, я догоняю ее и иду рядом.

— Отойди от меня, — цедит она. — И не подходи ко мне больше.

Ее губы сжаты в тонкую полоску. Я поджимаю свои.

— Почему?

— Ты знаешь почему… — она глубоко вздыхает и понижает голос так, чтобы услышал только я: — Маттео.

Это так ужасно — то, как может ранить простое имя, произнесенное с таким презрением. Но мне хватило храбрости и на то, чтобы подраться с Джаспером, и на то, чтобы показаться ей после этого на глаза, и мне кажется, что я заслуживаю большего. У меня есть право объясниться, но особенно мне хочется услышать правду из ее уст.

— Так в чем дело? В том, что я вступился за тебя? Или в том, что я…

Она разворачивается на сто восемьдесят, и я останавливаюсь, взволнованный слезами в ее глазах.

— Хочешь помучить меня прилюдно, да? Ты еще недостаточно поиздевался надо мной? Недостаточно мной воспользовался? Хочешь, чтобы я еще и сгорела от стыда перед всеми? Отвали! Оставь меня в покое! Все в любом случае кончено. Ты меня слышишь? КОНЧЕНО. Я больше не хочу тебя видеть, не хочу больше иметь с тобой никаких дел, все, это конец.

Она проорала все это в пятнадцати метрах от автобусной остановки.

На нас смотрят абсолютно все, и в первую очередь Сурая и Анна София, одна — с удивлением, вторая — с болью. Я отступаю, она отбила у меня все желание обсуждать что бы то ни было ударом, который только что нанесла.

Все кончено.

Этим вечером в опустившихся сумерках в парке одинаково тоскливо и холодно. Индикатор заряда на телефоне начинает светиться красным. Я поставил его в авиарежим, чтобы спокойно посмотреть наши совместные фотографии. Леана на них просто сияет, но ей это нетрудно; она всегда прекрасно выглядит. Поль на них тоже выглядит круто: сверхъяркая улыбка, объемная грива, беззаботный вид. Я сейчас — полная его противоположность. Я провел с этой девушкой несколько счастливых недель. И она все разрушила за секунду. Я до последнего верил в нас, хотя знал, что однажды наши отношения упрутся в стеклянный потолок. Сегодня я дорого поплатился за это. И поделом мне.

— Кузен? Твоя мама волнуется. Твой папа тебя ищет.

Андреа садится рядом со мной, закутавшись в парку. Бирюзовая прядка стала ярко-розовой.

— Итак, это случилось? — спокойно спрашивает эта фаталистка, потирая руки, чтобы согреться.

— Угу. Она обо всем узнала. И бросила меня.

— Дай ей время.

Я обескураженно оборачиваюсь к Андреа.

— И ты в это веришь? Она поняла, что встречалась со мной, и теперь оскорблена до глубины души. Я не знаю, представляешь ли ты, насколько я ей отвратителен! Она не хочет больше ни говорить со мной, ни видеть меня.

Плечо Андреа прижимается к моему.

— Она выглядела влюбленной. Когда гнев утихнет, она сможет с тобой поговорить. Я обнаружила свою девушку в постели с другой женщиной, но в конце концов я выслушала ее извинения.

— Она вышвырнула тебя из квартиры.

— Да. Но она, по крайней мере, призналась мне во всем: что больше не любит меня, что так больше продолжаться не может, что ей жаль, и я наконец смогла переключиться.

Какой замечательный финал для их отношений.

Леана откажется выслушать мои извинения; она будет злиться на меня до конца своих дней и заклеймит меня подонком, который ею манипулировал. И в каком-то смысле она будет права.

Я знал, что лгу ей, я отдавал себе в этом отчет и был готов к любым последствиям, вплоть до расставания. Но я не настолько чокнутый, чтобы манипулировать ею из жажды мести, якобы потому, что она издевается надо мной. Этого я понять не могу. Как она вообще могла до такого додуматься? Я не отомстил даже Джасперу за все то, что он заставил меня пережить. Хотя он виноват куда больше! Может быть, Леане проще думать, что я над ней посмеялся, чем признать правдивой настоящую причину моей лжи: она никогда в жизни не стала бы встречаться со мной, если бы знала, кто я такой.

Андреа уважительно поддерживает мое убитое молчание, которое перекрывает шум дороги за оградой парка. Я мог бы в подробностях рассказать ей о своих злоключениях, но не хочу еще раз переживать этот ужасный день. И вставать со скамейки тоже. Пока я не двигаюсь, ничего и не происходит, так ведь?

Через десять минут Андреа глубоко вздыхает.

— Пора возвращаться. Уже поздно, на улице холодно, и нам лучше посидеть у тебя в комнате, тебе не кажется?

Она права. Во всяком случае, я должен все объяснить родителям. Я должен взять на себя всю ответственность и сказать им правду, хотя никому не хочется разочаровывать тех, кто его любит.

— Иди. Я тебя догоню.

Я включаю телефон и набираю номер Леаны. Автоответчик.

— Я не знаю, что ты там себе напридумывала про меня. Но я был искренен с тобой, и мне кажется, что если ты тоже не лгала о своих чувствах, то все остальное не имеет значения.

Я должен был это сказать.

Глава 38

Мои родители не знали, что и сказать. Думаю, они не были готовы к тому, что их любимый сын окажется виновен в присвоении чужой личности. Я пропустил ужин, но они не стали настаивать на том, чтобы я поел, потом я лег на кровать, выжатый как лимон. Уже через секунду меня поглотило небытие.

Я проснулся в одиночестве в три часа утра, но со вчерашнего вечера ничего не изменилось — Леана мне так больше ничего и не написала. А на что я, собственно, рассчитывал? Мне нужно от нее лично услышать, что я противен ей из-за волос, чтобы я наконец смог перевернуть эту страницу?

Я смотрел в потолок широко раскрытыми глазами, пока за окном не забрезжил день. Я ушел бегать, пока никто не проснулся. Долго кружил по парку, сначала трусцой, потом спокойным шагом, тщетно пытаясь справиться со всеми теми чувствами, которые не дают мне покоя со вчерашнего дня. Остановился я только у дома Леаны.

Повторяя про себя ее слова снова и снова, я разозлился. Это я должен обижаться.

Я ждал десять часов, чтобы написать ей сообщение.

Нам надо поговорить. Я стою внизу. Спустись, пожалуйста. После этого я оставлю тебя в покое, обещаю.

— У тебя пять минут, — объявляет она, спустившись ко