На волоске - Лиза Сивен

бы хотела, чтобы я ее отпустил! Он врет!

Директор изучающе разглядывает сначала одного из нас, потом другого.

— Это очень серьезное обвинение, Маттео. Имейте в виду…

Джаспер поддевает меня, улыбаясь уголком губ:

— Он просто мне завидует, потому что девчонки на него даже не смотрят из-за того, что он выглядит как старикашка.

Самое скверное в этом, что он верит в то, что говорит. Я сажусь обратно, изо всех сил пытаясь вести себя более сдержанно. Если я сейчас выйду из себя, мне никто не поверит.

— Он прижался к ней, — повторяю я уже спокойнее. — И пытался поцеловать против ее воли.

— Ну и кому из нас вы поверите? — бьет наотмашь Джаспер с ледяным спокойствием.

Я прожигаю его взглядом. Я почему-то вдруг совершенно перестал бояться его.

— Как зовут эту девушку? — спрашивает директор, нахмурившись. — Я хочу выслушать и ее.

Через десять минут к нам присоединяется Леана. Она смотрит прямо перед собой и подтверждает мою версию событий. Директор нерешительно морщит лоб, и в его голосе слышится скепсис, когда он спрашивает:

— То есть присутствующий здесь Джаспер попытался поцеловать вас против вашей воли?

Она кивает, чувствуя себя не в своей тарелке. И смущаясь еще больше оттого, что Джаспер не собирается сдаваться.

— Она не оттолкнула меня! Она еще и заигрывает со мной все время! Это вам кто угодно подтвердит!

— Тише, Джаспер! Дайте Леане сказать.

Но, испугавшись напористости высокого блондинистого громилы, она не сразу решается открыть рот.

— Я сказала ему, что иду на урок, но он не отпустил меня.

— Сука! Ты не сказала «нет»!

— Джаспер! — строго осаживает его директор. — Чтобы я больше не слышал подобного в своем кабинете! Вы меня поняли?

Он хмурится. Я ерзаю на стуле, пока Леана, которой приходится защищаться, находит в себе силы ответить:

— Я? Заигрываю с тобой? Ты только и делаешь, что повсюду таскаешься за мной! Сколько раз я говорила тебе, что настаивать бесполезно? Да что тебе еще нужно, в конце-то концов?

Губы Леаны кривятся от гнева.

— Маттео меня ненавидит, — брызжет слюной Джаспер. — Он что угодно наплетет, лишь бы меня выгнали из школы. Ему нельзя верить! К тому же он первым ударил меня! Он напал на меня, хотя я ничего ему не сделал! Они решили объединиться против меня. Эта шлюшка заигрывает со мной, а он не просто лезет на меня с кулаками, но еще и делает так, чтобы меня исключили.

Директор задумался и, похоже, засомневался. Как вообще такое возможно? Мы с Леаной изложили ему одну и ту же версию событий, а он все-таки поверит этому ублюдку Джасперу? Почему все всегда сомневаются в словах жертвы, но никогда — в словах агрессора?

Леана пожимает плечами с делано равнодушным видом.

— Мне нет никакого дела до Маттео Лекюре, я его не знаю.

— Ага, и он, наверное, думал, что ты станешь с ним встречаться, если он набьет мне морду. Это вполне в его духе.

Директор перебивает его — он уже явно на пределе:

— Достаточно, Джаспер! Заткнитесь хотя бы на минутку, я из-за вас не слышу собственных мыслей.

— Могу я вернуться в класс? — вмешивается Леана.

— Можете идти.

Она встает со стула и на четверть секунды поворачивается ко мне, чтобы бросить мне в лицо свое отвращение, а потом с достоинством покидает кабинет. Я чувствую горечь во рту. Я пришел ей на помощь, а она теперь презирает меня так же, как этого недоумка. Директор безжалостно выносит свой приговор:

— Джаспер, вами займется дисциплинарный совет. А вы, Маттео, отстраняетесь от занятий на пять дней.

Я хватаю ртом воздух.

— Это несправедливо, я тоже жертва!

— А на что вы рассчитывали, затевая драку? Правила одинаковы для всех.

Глава 37

По дороге домой в машине висит напряженное молчание. Маме пришлось срочно уйти с работы, чтобы с глазу на глаз выслушать лекцию директора о моем недостойном поведении. К счастью, долго он ее не продержал. Но она вся на нервах и едет дергано, нажимая на педаль тормоза каждые три минуты. Наконец, остановившись возле нашего дома, она заговаривает со мной:

— Сейчас ты вернешься домой, а это мы обсудим вечером, когда я успокоюсь.

— Мам…

— Замолчи, сейчас я не в состоянии с тобой разговаривать.

И, высадив меня, она сразу же срывается с места. Оставшись дома один, я швыряю на пол рюкзак, кепку и куртку. Посылаю подальше ботинки и оседаю на плитку в кухне, потому что идти куда-то еще выше моих сил. Все события сегодняшнего дня возвращаются ко мне пощечиной. И все же я уверен, что поступил правильно. В таких ситуациях нельзя проходить мимо. Я бы не смог больше смотреть на себя в зеркало, если бы не вмешался. Слова директора задели меня, но не так, как отвращение, написанное на лице Леаны. Я ощутил, будто мне в сердце вонзили нож.

Ее оттолкнуло мое второе «я» или моя ложь? Мне нужно знать. Нужно поговорить с ней. С волосами или без? C. В конце концов, Поль должен был встретить ее сегодня вечером.

Я решил подождать ее, прислонившись к худосочному деревцу, одному из тех, что растут вдоль тротуара. Я нервничаю, мне холодно и хочется что-нибудь сломать. Я и не думал, что во мне есть столько жестокости, и уж тем более — что она проявится сегодня с такой силой. Во мне накопилось столько гнева, который я всегда прятал поглубже. Может быть, лучше выпустить его, потому что, если держать все в себе, однажды я просто взорвусь.

Звенит звонок, и через несколько минут из дверей начинают выходить школьники. Я боюсь увидеть Леану так же сильно, как хочу расставить все точки над «i».

Сурая замечает меня первой. Черные косички взлетают вокруг ее головы, когда она бросается мне навстречу в сопровождении Анны Софии, которая знаками пытается что-то мне показать.

— Привет, Поль! Что ты здесь делаешь? Леана сказала, что ты все-таки не придешь!

— Мне нужно с ней поговорить.

— У тебя все хорошо? Ты странно выглядишь.

Я раздраженно закатываю глаза.

— Оставь его в покое, — вмешивается Анна София. — Сейчас не время. Я тебе все потом объясню. До скорого, Поль!

А потом она уводит свою подругу, одарив меня на прощанье сочувственным взглядом, который подразумевает, что мне конец. Секундой позже я и сам в этом убеждаюсь. Леана мерит меня с ног до головы презрительным взглядом, стоя на пороге лицея и не обращая никакого внимания на проходящих мимо школьников. Некоторые нечаянно толкают ее. Она бледна и холодна, как