На волоске - Лиза Сивен

свои перламутрово-белые ногти.

— Леана мне всякого о тебе наговорила.

— Она перегнула палку.

Мой голос дрогнул. Краска, заливающая щеки и переползающая на уши, выдает меня с потрохами. Я смотрю на свои кеды.

— Но я встречаюсь с Иманом, и мне с ним хорошо, — заканчивает Сурая. — Я хотела прояснить ситуацию, чтобы мы смогли остаться друзьями. Ты классный парень.

Моя голова взрывается. Слова сами вырываются у меня, прежде чем я успеваю десять раз все обдумать.

— Не думаю, что у нас получится.

Не знаю, что заставило меня это сказать, но я действительно так считаю. Я смотрю на нее и вижу, как она заливается краской, что делает ее еще очаровательнее. И неуверенно добавляю:

— Боюсь, это будет слишком… странно даже для меня, с учетом сложившихся обстоятельств.

— Да, я понимаю, — в ее голосе слышится облегчение, и моя последняя надежда тает, как снег на солнце. — Но мы все же можем здороваться при встрече. Ты не обязан меня избегать.

Так угас мой романтический интерес к Сурае.

Само собой, после того как с сердечными метаниями было покончено, моя жизнь стала меньше походить на мыльную оперу. Я вернулся на привычный «Скайдаст», разве что поменял имя своего персонажа. Я долго колебался между Колдуном и Звездным Лордом, но в итоге остановился на Гае, потому что это отсылка к сериалу «Звездный крейсер „Галактика“» и потому что этот самый Гай Балтар — жалкий лузер, готовый на все, чтобы выжить. Старина Ник сказал, что это интересная параллель.

«Скайдаст» стал легендой на платформе «Space and Daemons». Никто не знает, где располагается наша база, но как только какую-нибудь девушку начинают травить, она заключает с нами контракт, чтобы мы накостыляли ее обидчикам. Наша команда просто разрывается между демонами и кишащими вокруг мудилами.

Родители Андреа в конце концов вернулись жить в Париж в мае. Их отношения с дочерью понемногу улучшаются, хотя кузина решила остаться у нас. И если тетя легко пошла на контакт, то отношения Андреа с ее отцом все еще остаются натянутыми. Я очень надеюсь, что все наладится, хотя дядя настолько упертый, что у меня волосы встают дыбом. Во всяком случае, Андреа сосредоточилась на учебе, и ей не терпится начать свою стажировку.

Я закончил школу с отличием и поступил на подготовительные курсы при Высшей школе программирования в Бресте, о которой мечтал. В общем, я и впрямь начну все с чистого листа, пытаясь не наделать новых ошибок.

Эпилог

После всех задержек рейса и бесконечного перелета из Торонто я наконец приземлился в Париже и теперь валюсь с ног от усталости. Я бы прыгнул в такси, но, посмотрев в приложении, какие пробки на дорогах, быстро передумал.

Сначала я сажусь на экспресс до Парижа, а потом на автобус, чтобы добраться до дома родителей. Тут-то и происходит невероятное. Мое сердце колотится как сумасшедшее, когда я замечаю Сураю: она в облегающих джинсах, на высоких каблуках и в струящейся блузке зеленого цвета с идеально подобранной в тон полоской пестрой ткани, которой забраны ее волосы. Золоченые серьги блестят, как и тени на веках. Даже я помнил ее не такой красивой и женственной. Она сразу же меня узнает. Пробравшись ко мне, она целует меня в щеку так, будто и не было этих шести лет, которые прошли с нашей последней встречи.

— Матт! Как ты? Так давно не виделись!

Она осматривает меня с ног до головы — от меня не слишком приятно пахнет после долгого перелета в экономклассе, и моему спортивному костюму, увы, недостает лоска, — пока я улыбаюсь ей во все тридцать два.

— Хорошо! А ты? Выглядишь потрясающе!

— Да, все хорошо!

Спокойно, не обращая внимания на окружающих, мы рассказываем друг другу о своей жизни. Она — об изматывающей, но вдохновляющей учебе в медицинском; я — о своем последнем годе в Торонто и первом в Сент-Джоне, маленьком северном городке, где я на себе испытал всю суровость канадской зимы.

— Ах да, — спохватывается она. — Анна София ездила к тебе в прошлом году, так ведь?

— Да, cо своими подружками сразу после выпускного. Ворвались вихрем! Тусили всю неделю. Я уже не знал, куда деваться.

Мы с Анной Софией продолжили общаться и после школы. Мы ходили выпить вместе каждый раз, когда я приезжал на каникулы, и я даже показал ей «Space and Daemons».

— Ты все еще играешь в эту игру? — спрашивает Сурая.

— Уже не так часто: был слишком занят, пока учился, гулял с друзьями и девушкой. Я все еще захожу туда время от времени, но моей команде пришлось меня заменить.

— Понятно… А твоя девушка? Живет в Канаде?

Я кашляю, радуясь возможности вывести ее из заблуждения.

— Мы расстались. Я жил в Сент-Джоне, она — в Монреале, и нам пришлось трудно. Так что долго мы не провстречались.

— Мне так жаль.

Но опечаленной она совсем не выглядит.

— Тебя больше не донимают из-за волос? — спрашивает она заговорщицким тоном.

Шесть лет тому назад этот вопрос смутил бы меня, но теперь я живу в мире и согласии со своим другом Марселем — так я назвал свой парик. Когда я рассказываю об этом, она смеется до слез, пока я невозмутимо продолжаю:

— Я ходил к психиатру, чтобы убедиться, что это не признак сумасшествия, но он сказал, что я абсолютно здоров. Ты в это веришь?

— Ни на грамм, — весело отвечает она. — Так ты приехал в отпуск?

— Нет, я возвращаюсь жить в Париж. В Сент-Джоне суровые зимы, и к тому же, хотя мне и нравилась работа, я тосковал по родным местам.

Я задаю ей вопрос, давно вертящийся у меня на языке:

— А ты? Все еще с Иманом?

Сурая спокойно пожимает плечами.

— Мы расстались в прошлом году. Мне все это приелось, мы начали встречаться слишком рано и уже вели себя как пожилая супружеская пара. Понимаешь?

— Не очень. Максимум моих отношений — это полгода. Но примерно представить могу.

Мы никогда еще так долго не говорили друг с другом, но я почему-то чувствую себя спокойно. Настолько, чтобы спросить у нее, не нашла ли она себе кого-то еще.

— И да и нет… Я решила уделить время себе. Я поняла, что мне необязательно состоять в отношениях. Что можно просто быть самой собой. Я свободна, делаю, что хочу, и в приоритете у меня медицина.

Что ж, она никого не ищет, все напрасно, малыш Матт.

— А как дела у твоих родных? — снова спрашивает она. — Все хорошо?

Я показываю ей фото своего племянника Давида, сына Андреа, который родился в прошлом году. Живя в Париже, я