Тайна Ночи Свечей (СИ) - Дьюк Эйвери

Ответить тем же, Тера, увы, не могла. Ни Клара, ни Эйнар, предпочитавшие не покидать дом с пустыми карманами, как на зло, не пожелали отправиться в то утро вместе с ней, хотя она и просила составить ей компанию. Как чувствовала! В кои-то веки не оказалось поблизости и Ригби, лишь верный Фог, у которого по понятной причине не удалось бы занять и гнутого медяка.

Весьма довольный собой и тем, как ловко сумел утереть нос нищему поборнику хороших манер, Рэйно уже собрался выступить с заключительной речью о сомнительности подобных забав, как в спор вновь вмешались. На этот раз — высокая, пышнотелая девушка с удивительно длинными волосами цвета спелой вишни. Денег для ответной ставки у незнакомки не нашлось, зато обнаружился неподдельный интерес к поблескивающей на солнце горе монет, а также, скорейшему возвращению с небес на землю, их зарвавшегося, шумного хозяина.

Обманчиво кроткая на вид простушка, на поверку оказалась тем еще кладезем нерастраченного таланта злостной интриганки. Она с радостью устремилась в бой, поняв, что зря поднялась в такую рань и прибыла на площадь, так как интересовавшее ее выступление, сорвалось из-за одного напыщенного малолетнего индюка. Недолго думая, яркая красавица проворно растолкала зевак локтями и во всеуслышание предложила увеличить число участников спора, а за одно и повысить ставки. Три долга жизни — против малозначимой в масштабах вечного, сотни золотых.

Предложенная непомерно огромная сумма, нисколько не смутила азартного богача. Напротив, ему сразу же пришлось по вкусу смелое предложение незнакомки. К своему немалому удивлению, Рэйно не ощутил в нем ни приевшейся жадности, ни скрытого подлого мотива. Признав ценность ответной ставки, он с легкостью пообещал, что лично отсыплет по сотне монет каждому, кто сумеет избавиться от пут раньше, чем он сам, а также согласился признать долг жизни перед победителем спора и, даже, принести почетную клятву Морха.

Разумеется, никто из собравшихся вокруг спорщиков, так и не понял, что за клятву собрался приносить эксцентричный чужак в черном, если проиграет, а в этом, обозленные пренебрежением шуттанцы, даже не сомневались. И все же, само по себе громкое, торжественное заявление встретило бурное одобрение толпы и моментально заставило пожалеть как Теру, так и приунывшего берентильца. По злосчастной прихоти оба они решились переступить порог дома этим солнечным, не предвещавшим никаких неприятностей утром.

С легкостью разбрасываться долгами жизни могли лишь глупцы, не понимающие что это, в сущности, такое. Или же расчетливые махинаторы, опирающиеся на абсолютную уверенность в том, что хлопотать по накладному обязательству все равно не придется. Вероятная недалекость Рэйно, хоть и грела душу, но все же казалась слишком призрачной и ненадежной. Уж больно смело и уверенно тот себя держал, а еще расхаживал с полным кошелем золота в одиночку и до сих пор не поплатился за вызывающую беспечность жизнью… Не меньше подозрений вызывала и лжепростушка Валья, отчаянно подававшая тайные знаки из-за плеча Рэйно, умоляя согласиться на все условия и довериться ей.

Даже находясь далеко за пределами родного королевства, берентилец не мог позволить себе прослыть трусом, а потому со вздохом согласился, бросив печальный, извиняющийся взгляд на Теру. Та, также не желала поджимать хвост и убегать с поля боя под прицелом всеобщих неодобрительных взглядов. К тому же на ее стороне все еще оставалась магия и при желании, она могла разобраться с веревками, выцедив из них всю до капли память, а с ней, возможно и магию. В действенности, неожиданно пришедшего на ум метода, зеркальщица не была уверена, но отступать, даже не попытавшись… Этого ее гордость не позволяла. Пришлось соглашаться, имея в запасе всего один хлипкий, сомнительный запасной план.

Ради чистоты эксперимента, связывать будущих «пленников» предстояло по всем правилам. Причем не руками симпатизировавших тройке защитников циркачей или силами зрителей шуттанцев, а независимым судьей со стороны. По такому случаю послали за живущим неподалеку вейнтом-перебежчиком. Тот еще несколько лет назад прибился к одной из застав и сумел завоевать доверие, а потому, его постепенно приняли за своего, хоть и вейнта.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

В то время, пока раззадоренные зрители ожидали появления еще одного действующего лица, к Тере один за другим подошли трое: обнадежившая ее неплохими шансами на успех Валья, оказавшаяся младшей ученицей грифалетского предсказателя; извинившийся за неудачную идею угомонить чужака спором, берентилец Хардо и тот самый циркач, за особую ценность чьего выступления первоначально вступилась Тера.

Все они безоговорочно сходились на том, что, если кто и сумеет избавиться от пут и сделать это достаточно быстро, так это именно она. Будущая предсказательница опиралась на доброе предчувствие. Берентилец усматривал в Тере скрытый потенциал сильного духом воина. Что же до циркача, то тот просто знал, что стоящий перед ним «паренек» не только достаточно ловок и гибок, но еще и одарен магией, а раз так, то не о чем и волноваться.

Каждый из троих на всякий случай поделился с Терой собственными соображениями, как именно лучше выбираться из пут, получил угрюмую, но достаточно вежливую благодарность и отошел в сторону. Со стороны ухмыляющегося Рэйно, зеркальщица дождалась лишь одного единственного торжествующего, высокомерного взгляда. Оценив его по достоинству и сполна ответив тем же, она окончательно утвердилась в неприятном предположении, что Рэйно далеко не так прост и речь в их состязании пойдет не о результате, как таковом, а лишь о скорости выполнения поставленной задачи.

К несчастью для Теры, вышло даже хуже, чем она первоначально представляла. Стоило всем четверым оказаться надежно связанными и подвешенными на одну общую длинную перекладину на равных интервалах друг от друга, как началось самое интересное.

Вопреки ожиданию публики, никто из спорщиков и не подумал поддаваться сонным чарам. Единственный, кому пришлось активно замотать головой и предусмотрительно задергаться из стороны в сторону, прогоняя секундную, навалившуюся дремоту, оказался здоровяк Хардо. Магия вейнтских трав, несомненно, оказывала на него воздействие, но из-за габаритов и личных скрытых особенностей берентильца — чересчур медленно. Что касается остальных, то к ним одурманивающие чары так и не сумели подступиться, даже отдаленно. Тера и Валья с самого детства принимали каждая свое зелье, ничуть не уступающее по силе яду блеклых трав, а потому оказались не способны по достоинству оценить эту часть воздействия. А для самоуверенного Рэйно, такая мелочь, как яд и вовсе не существовала.

Понаблюдав за тем, как спокойно покачивается, будто на качелях Валья, решившая, по-видимому, что с нее довольно и того, что она осталась в сознании.

Послушав, как натужно трещат путы Хардо, старающегося разорвать веревку силой напряженных мышц, Рэйно повернулся к Тере, приглашающе кивнул, отвернулся и молча сосредоточил все свое внимание на узлах.

Через пару минут потянуло тленом. Тера непроизвольно отвлеклась от поступательного высвобождения запястий и с изумлением уставилась на быстро разлагающиеся веревки, уже далеко не так плотно, как прежде, опутывающие скандального юношу. Теперь-то ей стала ясна истинная причина его раздражающего бахвальства. Загробных дел мастер или, как величали своих особых умельцев жители далекого Морхаверена — некромант. Еще бы, Рэйно сразу понял, что такого страшного в каких-то там путах, если мог с легкостью умертвить, заключенную в них магию и заставить обратиться прахом саму веревку. Удивительно еще, как шнур не распался при первом же его воздействии.

Испугавшись, что может не успеть выбраться раньше, чем некромант разрушит последние, удерживающие его на весу петли, Тера, не задумываясь, совершила огромную, опрометчивую ошибку. Сжалась в комок, резко подтянув колени к лицу, изо всех сил вцепилась зубами в веревку и зажмурилась. Со стороны могло показаться, что таким образом она пытается распутать узел, надеясь поскорее высвободить ноги, но на самом-то деле зеркальщица потянула на себя память пут, рассчитывая вытянуть вместе с ней и магию, и сведения о том, как именно развязывают хитрые узлы сами вейнты.