Тайна Ночи Свечей (СИ) - Дьюк Эйвери

Вместо мучительной доли чьей-то жестокой недолговечной забавы, пятнистый разбойник обрел настоящую семью и даже собственное красивое имя — Фог, чем не могли похвастаться ни священные белые скакуны Валардана, ни смертоносные черные морины Вейнтеверо. Долгие годы ему сопутствовали любовь и счастье. Не омрачало спокойной жизни, даже накрепко въевшееся недоверие со стороны Клары и Эйнара. Диковинный зверь отчетливо понимал, что его долголетие и благополучие целиком и полностью зависят от того, какой именно выбор он сделает — быть благодарным за спасение и заботу, навсегда позабыв о губительных чарах темных сородичей, или погибнуть от рук хладнокровной хрустальщицы, терпящей его присутствие ровно до того момента, пока он не представляет угрозу жизням ее близких.

Тера медленно прошла по яркому воспоминанию о появлении Фога, как по длинному, прямому тоннелю, но так и не увидела долгожданного света магии. Зеркала по-прежнему не желали отвечать. Тщетная попытка провалилась и не было никакого смысла пытаться вновь, воскрешая все новые и новые воспоминания. Молчаливый ответ остался бы прежним…

Зеркальщица открыла глаза и тут же пожалела о своей опрометчивой беспечности. Пока она блуждала по закоулкам памяти в надежде отыскать спасительный путь к магии, кто-то успел не только связать ее по рукам и ногам, но и перенести с Восточного пустыря в совершенно незнакомое место.

Глава 18. Привет из прошлого

Власть Жнеца, магия Творца, безжалостность Ловца — три незыблемых столпа силы, сумевшей возвеличить гиблые земли Вейнтеверо и доказать всему миру, что не одним лишь богам, святым и покровителям доступно переписывать чужие судьбы, но и не уступающим им в могуществе, вечноживущим.

До появления Великого триумвирата, соседние королевства и не думали обращать внимание на пустынные земли, считая те непригодными для жизни и едва ли не заселенными призраками. Но вейнты не были злыми духами и не делали ничего такого, за что бы их действительно следовало ненавидеть или бояться. И тем не менее, именно такими эмоциями сопровождались их редкие, неожиданные появления.

Сами собой расползались жуткие суеверия и все возрастала безотчетная неприязнь, подстегиваемая скрытностью и непохожестью вейнтов. Ни магии, ни особых умений за ними не водилось, как не было и тех незримых, в кого бы они верили и на чью милость полагались, подобно прочим народам, населяющим мир Фэррим.

Пугающая отрешенность темно-карих миндалевидных глаз в купе с еле заметной, тонкогубой улыбкой, не покидавшей спокойные, загорелые лица вейнтов, пробирали даже самых толстокожих из приграничных торговцев. Высокие и прямые, худые, если не сказать тощие, тихие, как тени, вейнты самовольно появлялись то тут, то там. Не торгуясь, обменивали крупные морские жемчужины, самодельные рыболовные сети и редкие лекарственные травы на самые обыкновенные вещи, вроде стальных иголок или коротких поясных кинжалов, а затем так же незаметно, как прибывали, исчезали.

Шло время, за малочисленными нелюдимыми гостями, наведывающимися к границам соседних королевств из-за полосы сумрачного песчаного леса, закрепилось обидное прозвище прокляторожденных. Поводом для появления столь странного обращения послужила, укоренившаяся в народе легенда об истинной причине всесторонней обделенности вейнтов. Уже и не вспомнить, кто именно ее сочинил, да и не так важно где и как, главное, что нелепицу пожелали услышать, запомнить и принять за чистую монету.

Грустная история повествовала о давнем сговоре фэрримских пантеонов с целью избрать наиболее мрачный, незаселенный уголок мира, чтобы использовать его в качестве пожизненной темницы для возрождающихся душ тех, кто совершил нечто по-настоящему ужасное и отправился за грань, не расплатившись при жизни за содеянное. Беспочвенный домысел соотносился с непривычным отсутствием верований и окружающей вейнтов аурой неблагополучия. И что немаловажно — открывал путь безнаказанности, негласно позволяя выгонять подозрительных чужаков за пределы городов и даже учинять над ними жестокие самосуды.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Земли Вейнтеверо начали причислять к полновластным владениям госпожи Смерти. Стали даже поговаривать, что именно там, среди редких, искореженных деревьев, где-то высоко в горах, находятся незримые последние врата. По версии разросшегося вымысла, пройдя сквозь них, душа свободно отправлялась за грань, чтобы однажды возвратиться совсем другой, чистой и обновленной или, как в случае с вейнтами, все такой же грязной и заклеймённой позором, обреченной провести новый земной век на несчастливой земле Вейнтеверо.

Существовало множество предположений, как так вышло, что те, по сути, мирные территории, со временем действительно напитались проклятиями и отравили прозрачные теплые воды Безымянного моря, обратив их в холодное, непроглядное пристанище зла. Сложно сказать, было ли среди них хоть одно правдивое, да и не так важно, ведь постепенно, про некогда безобидных вейнтах забыли. Накрепко запечатлелся на страницах истории лишь последний трагический случай, после которого ни одно из соседних королевств не пожелало даже слышать о возможном появлении опасных чужаков у своих границ. Ни одна целебная трава или драгоценная жемчужина не стоили возможности узнать на собственном опыте, что такое Песчаный мор, как прозвали страшную болезнь, выкосившую большую часть мирного карликового королевства, соседствовавшего с Вейнтеверо и не проявлявшего по отношению к вейнтам и малой доли той нелюбви, какую демонстрировали жители прочих соседних государств. Были ли вейнты причастны к мору на самом деле или нет, никого не волновало, как не волновало и то, что, оставленные в полной изоляции, они однажды неизбежно окажутся на пороге исчезновения…

Чаша посыпавшихся на вейнтов бед клонилась все ниже и ниже, пока в один из дней не переломила ось весов и не стала чем-то большим, нежели безропотное, непригодное более к службе мерило.

За шаг до окончательного упадка, всеми покинутое Вейнтеверо обрело мудрых правителей и всего за пару десятков лет распрощалось со статусом пустынных земель, превратившись в молодое, закрытое королевство. Кем были эти, протянувшие руку помощи вечноживущие и откуда так вовремя явились на выручку? Никто из вейнтов не знал ответа, но все они с благодарностью следовали за могущественными королями и не подвергали сомнениям их противоречивые, а под час и ужасающие своей беспощадностью решения.

Разрозненные поселения незаметно перерастали в города, возводились высокие, шестнадцатиугольные колонны законов, огораживались песчаные поля испытаний. Крепло неотступное чувство, пришедшее на смену затаенной горечи и непониманию. Обретя силу и уверенность, вейнты впервые устремили холодные спокойные взгляды в ту сторону, где начинался необъятный песчаный лес. Обугливалась мирная отрешенность, сожженная справедливым гневом и всепоглощающей жаждой мести. Настало время самопровозглашенным судьям сполна расплатиться за свое высокомерие всем тем, чем они беспрестанно кичились и чего так не доставало Вейнтеверо — живым теплом благоденствия и врожденной своенравной магией, обошедшей вейнтов стороной.

Первыми, кто прочувствовали на себе силу грядущих перемен, стали ближайшие соседи, в особенности, сыны и дочери королевства Шутта. Вслед за ними — разрозненные народы Серебристых лесов, зажатых между Красными горами и обширными землями Вейнтеверо. Напоследок же, вейнты оставили тех, с кем их разделяло Злое море — не имеющих непосредственного отношения к их бедам, жителей Дэйлиналя.

Вольный, как ветер, Ловец избрал путь волн и навсегда связал свою судьбу с быстроходными кораблями, отправляющимися на поиски живых чудес и магии. Удачливый Жнец предпочел сушу, а с ней и заманчивое тепло чужих жизней. Набег за набегом он успешно вторгался на территории соседей и угонял свободных жителей, как жалкий, бессловесный скот. И лишь об истинной роли Творца не существовало более достоверных сведений, чем передаваемая из уст в уста непреложная истина вейнтов — пока жив Творец, жива и надежда. На что надеялись, ожесточившиеся изгои, на скорое ли порабощение отвернувшихся от них когда-то соседей, или на появление долгожданного бога, способного позаботиться об их королевстве, никто в точности не знал.