Верни нам мертвых - Анна Инская

— Вот и закончилась история про Рейга-мореплавателя. Сидим как две белки на суку. Повезло нам, что у них не было вожака, чтобы запретить им драться из-за моих драгоценностей. Ого, я только сейчас, когда на дерево лез, заметил: у меня рука задеревенела, та, в которой топор был. Знало мое сердце, шептал мне Гном-Который-Живет-Внутри, что из-за тебя я за море уплыть не смогу. Оттого-то я всю дорогу заранее злился на тебя. Так и вышло по моему предчувствию, только ты оказалась не виновата. Они тебя хотели захватить в плен, чтобы продать морякам. Те, чтобы обезопасить себя, приносят красивых женщин в жертву морским чудовищам.

Я удивилась:

— А я разве красивая?

Рейг тоже удивился:

— А то зачем бы я тебя, рыба из лесного озера, поймал на мою острогу? Ты самая такая, каких чудовища любят. Чего ты плачешь-то? Никто ж тебя пока не убил.

Он ласково прижал меня к себе и стал гладить, утешая. Только тогда я почувствовала, что по щекам у меня и правда текли слезы. А грудь под рукой Рейга вдруг налилась горячей тяжестью. Рейг провел по ней ладонью и вздрогнул и прошептал обреченно:

— Небо, за что мне это? Лучше бы ты оказалась обманщицей…Такой была грудь моей матери, когда она ждала появления моего младшего брата. Мой отец радовался и не отходил от нее, и показал мне, какой будет грудь моей женщины, когда в ней зародится моя жизнь, продолжение нашего рода… Если бы отец и мать видели меня сейчас….

Рейг казался птицей, попавшей в ловушку. После долгого молчания он наконец заговорил, с обычным своим спокойствием, но по его глухому голосу слышно было, как тяжело у него на сердце:

— Ифри, помнишь лесную просеку, на которой ты согласилась отправиться в плаванье вместе со мной? Эта просека зовется Путь Уходящего Света. Я пошел по ней, чтобы разбойники с постоялого двора не увязались за нами. Ведь жрец древнего лесного народа, изгнанного из этих мест, уходя, сказал:

Лес не простит лесорубам

Гибель священных деревьев,

Скован заклятием грозным

Путь уходящего света.

Путь тот избрав, ты узнаешь

Месть разъяренного леса.

Зоркие совы увидят

Тени, что сон твой тревожат,

Ворон-вещун угадает

Что тебе смерти страшнее,

Хитрые лисы услышат

Шепот твой: "Только не это…"

Страх твой придет за тобою,

Встанет из топи болотной,

Ужас твоих сновидений

Выйдет по тропам звериным,

Ветви омелы совьются

В то, что назвать ты боишься,

Чтобы узнал ты, как страшно

Дереву под топором!

Я вспомнила — слишком поздно! — как моя мать рассказывала мне это предание. А Рейг шептал:

— Проклятье мое, я прошел по той просеке. Я верил, что не может сбыться то, чего я боюсь. Вот что сниться мне в страшных снах. Я снова вижу, как Мертвоглазы забирают детей моего племени. На глазах у истекающих кровью отцов уводят их сыновей и дочерей. Раньше мне снилось, что я один из детей. Теперь мне снится, что я среди отцов, и что уходят в вечное рабство мои дети. Я знаю, что наши враги были ростом не выше меня, но до сих пор они мне сняться огромные, как видел я их в детстве. Тогда я не мог ничего сделать и мечтал стать взрослым. Стал я взрослый, но я пошел по Пути Уходящего Света! Лучше бы умереть мне, или лучше бы не иметь мне ног, чтобы я не смог пойти Путем Уходящего Света. Если я уплыву за море, кто защитит моего ребенка от неволи?

Кто мог ему ответить? Я молчала, а лес шумел под береговым ветром, будто шептал: "Я сильнее вас, я хитрее вас, я владею всей землей от океана до восточного края мира, вы в моей власти".

Но лучше бы он молчал. Ибо Рейг был из тех, кто угрозу понимает, как вызов померяться силой или умом! Он встряхнулся и сказал решительно:

— Если сбываются бедственные предсказания, то волшебство все-таки есть на свете! А если есть злое волшебство, то должно быть и доброе. Оно поможет мне, и тебя защитит, потому что я плыву для хорошего дела. Хватит Смерти губить людей. Пойдем в город и увидим, удастся ли мне раздобыть лодку без платы. Если мне повезет, то это будет означать знак судьбы. Чтобы я плыл за океан и сразился с Грансом!

Я бы сама этого Гранса придушила! Отчего Рейг думает не обо мне, а об этом чудовище? Теперь этот упрямец вот что придумал: осторожно выдавил из моей груди первую каплю молока. Провел рукой по лицу и доверчиво прошептал:

— Говорят, что первая капля молока хитрой и смелой женщины приносит счастье.

Я не хитрая женщина! Небесные боги страны отца моего и лесные покровители страны моей матери! Почему мне не была судьба полюбить хорошего трусливого мужика в кладовке? Который жену боится, из дому не выходит и живет как дуб до ста лет.

Так говорила я с богами. А Рейг сказал мне: Ифри, не воздевай руки к небу, а то с дерева упадешь.

Как Рейг не поверил сказанию о Сингр

Зашло солнце, и мы в сумерках пошли крадучись по лесу, направляясь к самому краю земли. Сначала лес был безлюдным и безмолвным, а потом мы услышали шум голосов, лай собак, конское ржание. Рейг сказал, что здесь святилище Великой Матери Медведицы. Там те, у кого есть семьи, уходя в плаванье, поручают жену и детей ее защите. Место это святое, и этому есть знак: у входа в лес лежит огромный камень, похожий на медведицу. Пред камнем мы дали клятву всегда заботиться о детях, чьи родители умерли. Ибо без этого Медвежья Богиня не поможет твоим детям.

Там последнюю ночь провели мы вместе. Нам нечего было бояться, ведь этот лес — один из самых священных на всей земле. Утром Рейг решился для хорошего дела потратить цветной камень, из тех, что остались на дне сумки. На камень он выменял для меня и ребенка волшебный плащ-оберег, синий, дотемна выкрашенный соком черники из святого ельника. На плаще было изображение медведицы с двумя медвежатами, с лицами человеческими. Надев на меня плащ Медвежьей Богини, Рейг назвал меня своею женою, и попросил Медведицу защитить меня в его отсутствие. Но это не обрадовало меня. Ибо получив от него в дар оберег для семей без отца, я поняла, что он твердо решил плыть за океан, навстречу верной гибели своей.

Правильная женщина, такая как Семь-Зверей, его бы быстро привела к послушанию. А я, овечья душа, только прижалась к нему и стала молить Небо, чтобы он вернулся живым. Я тоже хотела дать ему дар на память. Да у меня ничего не было. Мы вышли из святилища на торговую поляну и увидели, что пастух продает свою собаку. Говорит, что познакомился с городской красавицей и хочет сманить ее к себе, в вольные луга, а она его собаки боится.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});