История Франции - Марк Ферро

Начиная с эпохи Людовика XIII призывы к репрессиям всегда исходили из провинции, где надзор за протестантами стал обычным делом, причем делом хорошим. В течение нескольких десятилетий после 1630 г. вдохновителем этих преследований являлось Общество святых даров: оно постоянно вело борьбу с еретиками, евреями, мусульманами, атеистами, анархистами и другими «богохульниками». Ответом на эти меры стало вызывающее поведение гугенотов, которые демонстративно работали во время католических праздников и насмехались над святыми таинствами. Католики, в свою очередь, то настаивали на том, чтобы врачей, приходивших к протестантам, непременно сопровождал исповедник, то исключали гугенотов из коллегии нотариусов (это решение, впрочем, было отменено), а в Меце, при поддержке Общества святых даров, местные католики решили, что еретики пользуются чрезмерным покровительством. Причем в решении этих задач провинциальные парламенты прекрасно ладили с Церковью.

Так во Франции родилось представление о силе и могуществе протестантов, а следовательно, и убежденность в том, что необходимо ослабить гугенотов, «потихоньку оттеснять» их, пока королевская армия не «очистит» страну и в ней не воцарится мир. Таким было положение в стране после подписания Нимвегенского мира (1678), завершившего франкоголландскую войну. Значит, еще до отмены Нантского эдикта началось систематическое преследование протестантов, сопровождавшееся множеством заявлений, арестов, предписаний, которые приобретали все более обязательный характер. Были упразднены протестантские академии в Седане и Сомюре, началось закрытие и уничтожение гугенотских кладбищ и т. д.

«Нам удалось завершить давно требовавшее решения дело, — говорилось в преамбуле эдикта, подписанного в Фонтенбло в 1685 г. и отменившего Нантский эдикт. — Большая часть наших подданных, исповедовавших так называемую реформированную религию, избрала католическую веру… Поэтому необходимость в дальнейшем исполнении Нантского эдикта отпадает». Статья 2 нового закона запрещала протестантам отправление культа в каком бы то ни было месте или в отдельном доме. Статья 4 предписывала всем пасторам, не желавшим переменить веру, покинуть королевство в течение пятнадцати дней под страхом каторги — ссылки на галеры… Статья 12 разрешала протестантам сохранять свою веру при полном запрете отправления культа.

Этот указ большинство французов встретили с восторгом. Лишь маршал Вобан и философ Сен-Симон проявили сдержанность. Боссюэ расточал похвалы канцлеру Летелье, одному из главных составителей эдикта, и королю — «новому Константину». Папа также одобрил эдикт, но с некоторой осторожностью.

Последовавшие за отменой Нантского эдикта массовое бегство и преследование гугенотов создали прецедент, повторившийся затем в судьбе еврейского народа в 1940–1944 гг. Лишь с одним исключением — при правительстве Виши речь уже не шла о насильственном обращении в католицизм, а низшее католическое духовенство старалось скорее помочь несчастным, нежели преследовать их, несмотря на то что Церковь в целом в течение долгого времени поддерживала вишистский режим.

После 1685 г. бежавшие из Франции гугеноты ищут приют в протестантских государствах: их приняли около 40 городов в Эльзасе и Германии, и прежде всего Берлин; около 20 городов — в Швейцарии, в основном Берн и Женева; около 30 — в Нидерландах, больше всего Нимвеген; примерно 20 — в Англии, в первую очередь Лондон. Гугеноты расселились также в Скандинавии, Капской колонии, Суринаме, Северной Америке. Среди них были представители всех социальных слоев и профессий: врачи, ремесленники, часовщики, ткачи. Общее число переселенцев составило примерно 200 тысяч человек.

Те же, кто остался (от 600 тысяч до 800 тысяч чел.), пытались сопротивляться — либо лишь формально придерживаясь католицизма, либо впадая в трагическую пророческую одержимость, столь далекую от традиций французского протестантизма. Кроме того, в различных провинциях вновь появились случаи крестьянского вооруженного сопротивления, пришедшего на смену традиционным мятежам, но теперь уже с более выраженным религиозным акцентом. Одним из ключевых эпизодов борьбы с монархией и католицизмом стало восстание камизаров в Севенне: спустя двадцать восемь лет после отмены эдикта Фонтенбло восставшим удалось разгромить двух королевских маршалов — Монревеля и де Виллара.

Едва было подавлено это восстание, как в области между Нимом и Монтобаном начала возрождаться, благодаря усилиям прибывшего из Женевы пастора Антуана Кура, протестантская Церковь — «Церковь в пустыне», которая получит официальный статус лишь после принятия Версальского эдикта о веротерпимости 1787 г., подготовленного Мальзербом. Лишь за два года до Французской революции протестанты вновь обретут равные с католиками права во французском обществе.

БЕДЫ «ВЕЛИКОГО СТОЛЕТИЯ»

Величие и могущество правления Людовика XIV воплотились в блеске Версаля, славных делах и завоеваниях короля, которые принесли Франции города Лилль, Безансон и Страсбург. Но в то же время это была эпоха преследования протестантов, время каторжников, которых ссылали на галеры, и самого страшного голода, какой только знала страна.

Хуже всего было то, что голод наносил страшный удар по деревне. В Англии это бедствие осталось в прошлом, поскольку там успешно развивалась экономика, основанная на сельскохозяйственном труде. Во Франции же, как писал Лабрюйер, «глянешь на иных бедняков, и сердце сжимается: многим нечего есть, они боятся зимы, страшатся жизни»[47]. По его словам, «простые горожане, только потому, что они богаты, позволяют себе проедать за один присест столько, сколько требуется для пропитания сотне семейств». К 1680 г., т. е. в середине эпохи правления Людовика XIV, во Франции увеличивается количество нищих. Кюре города Вик, расположенного вблизи Монфор-л’Амори (Иль-де-Франс), писал: «В январе сего года были такие сильные морозы, что замерзла вся пшеница и все деревья, пропали все шпалеры, погибли все каштаны и самые крупные ореховые деревья, многие люди обморозили себе руки и ноги, и с них слезала кожа, словно они были ошпарены… Если раньше пшеницу продавали по 9—10ливров за 1 сетье[48]… то в сентябре этого года цена достигла 72ливров».

Ко всеобщей безысходности прибавилось еще одно бедствие — волки, пришедшие из восточных областей. Они стаями нападали на людей. Так, в районе городов Шартр и Ментенон погибло свыше 500 человек.

Описываемые события датируются 1680 и 1709 гг, но их в равной степени можно отнести и к другим тяжелым периодам в жизни страны, например к 1649 и 1661–1662 гг.

Хотя в народной памяти сохранился голод 1709 г., самым страшным был вовсе не он, а голод 1693–1694 гг.: он поразил не отдельный регион, а всю страну в целом. Кроме того,