Когда отцветает камелия - Александра Альва

плеск карпов в пруду и стрекот цикад нарушали покой.

– Юкио… – прошептала Цубаки и пошевелилась.

– Я здесь.

Он чуть отодвинул акамэ от себя, чтобы взглянуть ей в лицо, но она схватилась за ворот его нижнего кимоно и прижалась к нему ещё сильнее, дрожа всем телом.

– Я не умерла… Я и правда думала, что умру.

Юкио с облегчением выдохнул: если она могла говорить и даже двигаться, значит, беда миновала. Положив ладонь на голову Цубаки, хозяин святилища провёл рукой по тёмным волосам и улыбнулся – от такого простого движения по кончикам пальцев пробежали искры.

– Тише-тише, теперь всё хорошо, – сказал он, продолжая гладить спутанные локоны. – Я бы не дал тебе погибнуть.

Купол энергии над ними стал невидимым, и лишь изредка в воздухе проскальзывали красные и синие отблески – равновесие почти восстановилось.

– И всё же я просил тебя не мешать мне.

Цубаки подняла затуманенный взгляд: она, кажется, до сих пор не осознавала, где находилась и что с ней произошло.

– Я просил не мешать защищать твою жизнь, но ты не пришла ко мне, когда почувствовала себя плохо, почему?

– Вы разве не помните? С утра я была у старого святилища, но не смогла до вас добраться. Не думала, что дар богини Инари так быстро начнёт сжигать меня изнутри. В голове всё расплывается…

Она неожиданно замолчала, оглядывая тонкое одеяние Юкио, словно только сейчас заметила, что прижималась к его груди. Неловко улыбнувшись, Цубаки отодвинулась от хозяина святилища и легла рядом, направив взгляд в потолок. Он не удерживал её, ведь мог представить, насколько неожиданным было для девушки очнуться в объятиях ками, который находился в облике молодого мужчины.

– Кажется, вы снова меня спасли, усмирили энергию, как и в прошлый раз! – проговорила она и прикрыла глаза ладонью. – Видите, сколько бы ни пыталась, я не могу быть уверена в своих силах, ведь на деле всё не так просто. Этот дар в любом случае убьёт меня.

Юкио приподнялся на локте и свёл брови: почему она говорила подобное?

– Цубаки. Я же сказал, что не дам тебе умереть. Любое правило можно обойти, и мы что-нибудь придумаем. Не пользуйся пока силой акамэ, и тогда разрушительное воздействие на тело замедлится.

– Раньше так хотели, чтобы я вам помогала, а теперь вдруг говорите прекратить? Я вас совсем не понимаю.

Он и сам не понимал себя. Первоначально Юкио не придавал значения пробуждению дара, который мог во много раз сократить жизнь Цубаки, но теперь чувствовал, что собственными руками подтолкнул акамэ к пропасти. Из-за него она и правда находилась на грани смерти.

– Ты же не желала обладать силой богини Инари, так что же изменилось?

– Я многое узнала, – ответила Цубаки, положив ладонь на грудь, где под косодэ явно лежало что-то, напоминающее очертаниями книгу.

– Расскажи мне.

Белые хвосты всё ещё накрывали акамэ, и она провела ладонью по меху – Юкио снова прикрыл глаза.

– Помните, в самом начале мы с вами договорились: если я помогу с поиском ёкаев, то вы выполните мою просьбу.

– Да.

– Знаете, что это была за просьба? – Цубаки повернулась к нему и печально улыбнулась. – Я пришла сюда, чтобы избавиться от благословения богини Инари и стать нормальным человеком. Думала попросить у вас помощи, но сегодня узнала, какова цена свободы, и я вряд ли смогу её заплатить. У весов всего две чаши: с одной стороны, каждый день видеть ёкаев, сражаться с ними за свою жизнь и в конце концов сгореть от переполняющей меня силы, а с другой – стать простой девушкой, но навсегда ослепнуть. По-вашему, это не слишком жестокий выбор? Вы бы согласились на такое?

Юкио и подумать не мог, к чему на самом деле стремилась Цубаки, и теперь всё его существо охватил гнев. Он встал с футона и прошёлся по комнате до своего стола. Там он взял с подставки длинную трубку, зажёг табак, но тут же опрокинул содержимое кисэру в открытое окно: Цубаки ведь не любила запах дыма.

– Так не пойдёт! – воскликнул хозяин святилища, накинув на плечи хаори цвета глицинии. – Я не стану отнимать у тебя благословение Инари! Ты… ты не знаешь, насколько это больно, и должна понимать, что после ритуала останешься калекой на всю жизнь.

– Я уже догадалась. Сегодня я целый день задавалась вопросом: сможем ли мы найти какой-то выход? Другой путь? – Цубаки раскинула руки в стороны, совсем не стесняясь своей позы, и снова посмотрела в потолок, будто искала там ответ. – Моя просьба будет слишком корыстной, но вы обещали, что согласитесь. Я не хочу умирать, но и не хочу терять зрение. Я желаю остаться здесь, с вами, и жить в Яматомори как можно дольше. Пожалуйста, помогите мне.

Другой путь. Юкио какое-то время стоял неподвижно, обдумывая услышанное. Он знал многое об акамэ, но никогда не интересовался тем, существовали ли тайные способы, помогающие продлить их короткую жизнь или безболезненно лишить их силы. И всё же он хотел попробовать, только бы Цубаки оставалась рядом.

Повернувшись к столу, Юкио наклонился и начал разбирать таблички эма, которые Кэтору принёс в дом сегодня вечером. Среди вещей хозяин святилища нашёл тонкую красную нить с привязанной к ней монеткой – это был один из счастливых талисманов Яматомори. Поднеся находку к футону, что лежал в другой стороне комнаты, Юкио присел на колени перед Цубаки и положил монету на свою ладонь. Акамэ приподняла брови, наблюдая за его движениями.

Острым когтем указательного пальца он сделал на коже надрез, и талисман окрасился божественной кровью, которая вспыхнула голубым огнём и впиталась в артефакт, не оставив и следа.

– Дай мне руку.

Цубаки тоже села на колени и отодвинула широкий рукав, приоткрывая бледное запястье.

– Как и обещал, я помогу. Теперь в этой монете заключена часть моей души, и она сможет какое-то время сдерживать внутренний огонь, но снимать талисман ни в коем случае нельзя! – сказал Юкио, повязав красную нить на левую руку акамэ. – Это временная мера, пока я не узнаю больше у богини Инари.

– Спасибо вам! – Цубаки оглядела своё запястье, и хозяин святилища заметил, как уголки её губ чуть приподнялись, но в глазах улыбки не было. – Значит, совсем скоро вы уедете в Киото и вновь встретитесь с прошлой возлюбленной?

От подобного вопроса Юкио опешил: он ещё в лесу говорил, что любовь к богине – это дела давно минувших дней, но сейчас почему-то не мог найти нужных слов, чтобы вновь доказать свою искренность. Как признаться в том, что он уже давно не думал