Гугеноты - Владимир Москалев

— Клянусь в том же!

— И я клянусь! — и Агриппа Д'Обинье накрыл своей рукой руки обоих принцев.

— Да услышит Бог ваши клятвы, дети мои, — сказали Конде и Матиньон, присоединяя свои ладони к этому тройственному союзу.

* * *

Следующим пунктом маршрута был Баланс, который в 1562 году захватили гугеноты во главе с бароном Сент-Андре. Город радушно принял короля, изъявив покорность и верноподданнические чувства. Здесь же король принял делегацию кальвинистов из Бордо, которые жаловались на несоблюдение эдикта по отношению к ним. Королева написала Монлюку, представлявшему в Гиени особу короля Наваррского в «католическом исполнении». Ему предписывалось прекратить беспорядки и учинить мир, о чем радеет Его Королевское Величество.

Вскоре двор простился с красотами Дофине и въехал в папские владения — графство Конта-Венессен. Миновали Оранж, несколько месяцев тому назад перешедший на сторону Реформации, и 23 сентября остановились в Авиньоне. Юного короля встречает губернатор Фабрицио Сербеллони, племянник Пия IV. И здесь Карл смог решить проблемы своего государства, даровав гугенотам прощение и льготы через лиц, представлявших папу, и обсудив это предварительно со своей матерью.

После Авиньона королевский поезд направился в Салон-де-Прованс, где жил великий прорицатель мэтр Нострадамус. Его попросили предсказать будущее (вторично уже, для непосвященных) наследного принца Наваррского королевства, и, к ужасу одних, удивлению других и радости третьих, он, долго смотрев на спящего голого мальчика, объявил, что этот ребенок станет королем Франции и Наварры. Екатерина молча, выпучив глаза и застыв как истукан, не мигая смотрела на Генриха, будто видела впервые. Вот, значит, кто наследует трон ее сыновей, и династия Валуа, как ей и предсказывали раньше, оборвется теперь уже меньше чем через тридцать лет. Она не хотела этому верить и решила, что этот маленький мальчик отныне — враг ее сыновьям.

Следующим городом был Экс, где король потребовал от католиков, безжалостно истреблявших гугенотов, подчинения закону. Такова новая миролюбивая политика, и посмевшему ослушаться королевского указа грозит отлучение от церкви.

Далее — Бриньоль, Иер, наконец, 3 ноября прибыли в Тулон. Здесь король и придворные вовсю поплавали по морю на галерах, которыми командовал один из братьев Гизов Рене Лотарингский.

Из Тулона направились в Марсель, куда Екатерина Медичи прибыла из Италии около тридцати лет тому назад. Как давно это было! Католики здесь фанатичны и жестоки. И им тоже приходится диктовать свою волю, дабы не нарушали мира в королевстве.

После Марселя король посещает Мартиг, за ним Арль. 16 ноября, в канун дня Св. Эньяна, Рона вышла из берегов и затопила окрестности, поэтому здесь пришлось задержаться.

Дальше — Бокер и Ним. Оба города гугенотские. Первый вообще не открыл ворота королю, и его проехали мимо, второй принял довольно радушно. Здесь протестанты пожаловались королю на бесчинства, учиняемые над ними правителем Лангедока Анри Монморанси, имевшим титул герцога Дамвиля. Карл поручил членам Королевского совета немедленно разобрать эти жалобы и восстановить должный порядок, ведущий к мирному сосуществованию двух религий.

Следующий пункт маршрута — Эгморт, за ним Монпелье. Здесь религиозные распри немного поутихли, но еще совсем недавно во время резни католики живьем сдирали кожу с гугенотов и заживо перепиливали их пополам крестьянскими двуручными пилами. Таким образом герцог Дмавиль заставил население обратиться в римско-апостольскую веру.

Следующим городом будет Каркассон.

Часть пятая

От Каркассона до Мулена

Глава 1

Выстрел в Бордо

12 января 1565 года королевский двор прибыл в Каркассон.

Этот город известен еще со времен римского владычества; первые упоминания о нем относятся к I веку до н. э. Наивысшего могущества Каркассон достиг в XII веке при графах, наживших себе к тому времени огромные богатства. В 1130 году они построили замок Шато-Конталь. Отсюда они правили своими крестьянами. Замок был неприступен и за всю историю своего существования ни разу не был взят врагом.

В 1226 году Каркассон стал французским городом, а три года спустя король Людовик IX прибрал к своим рукам и Тулузу.

С тех пор до наших дней сохранились замки Каркассон и Шато-Конталь, готический собор Сент-Назар, церковь Сен-Мишель (XVI век) и церковь Сен-Венсан (XIII век). В XIX веке крепость Каркассон была реставрирована лучшим архитектором Франции Виолле Ле Дюком.

Король провел в Каркассоне целую неделю, посетил базилику, две вышеупомянутые церкви и замок Шато-Конталь. Его везде встречали радушно, но еще два года тому назад в этом городе кипели нешуточные страсти, связанные с жестокостями по отношению к протестантам.

Наконец король оставил Каркассон и 1 февраля прибыл в Тулузу. Сюда уже приехал Монлюк с войском, чтобы требовать у короля вознаграждения для себя и своих дворян. И этот город не остался в стороне от резни 1562 года, когда представители обеих партий с одинаковым ожесточением убивали друг друга.

Прево и городские старшины Тулузы на другой день решили устроить бал в честь высоких гостей, который и состоялся в доме одного их именитых горожан, прямо напротив собора. Король Карл воспротивился было этому, изъявив желание поохотиться рано поутру, днем поиграть в мяч и немного отдохнуть, а вечером по совету местной аристократии отправиться охотиться на лис, ибо именно в это время суток, по их словам, охота на них бывает особенно удачной. Однако Екатерина объяснила сыну, что не стоит королю так открыто изъявлять свою волю в первый же день знакомства. И к тому же бал устраивается в честь короля. С большим трудом, но ей все же удалось уговорить Карла, предупредив, чтобы отныне он злоупотреблял своим положением, ибо он и без того всюду, где бы они ни останавливались, устраивал то соколиную, то псовую охоту на волка или оленя. Сколько еще будет их до Парижа? Королева-мать напомнила Карлу, что необходимо принять испанского посла, и без того он слишком долго их здесь ожидает, а к полудню должен прибыть с визитом римский кардинал.

Но, при всей своей нелюбви к этому роду развлечений Карла, Екатерина подумала еще об одной охоте, которую придется организовать на кабана. Что сулит ей беседа с испанцем? А на охоте может представиться прекрасный случай пустить пулю в спину Конде и этим угодить Филиппу Испанскому. Она должна была обойти кардинала и самой быть в дружбе с Испанией, как бы Гизы ни стремились сделать это за ее спиной… Этого требовала ее политика, это нужно было ее сыновьям, на место которых уже поглядывал Генрих Гиз вместе со своим дядей.

В самый разгар бала, когда объявили танец с факелами и Конде свой уже держал в руке, к нему сзади подошел Лесдигьер.

— Монсеньор, с вами хотят поговорить. Конде порывисто обернулся:

— Поговорить? Со мной? Кто же это?

— Гугеноты. Те, что живут здесь.

— Что им надо?

— Не знаю. Но они хотели бы видеть и короля Наваррского.

— Генриха? Они уже называют его королем? И он на мгновение задумался. Потом спросил:

— Знаете вы этих людей, шевалье?

— Я узнал среди них одного. Он из тех, кто был в эскорте Жанны Д'Альбре, когда она приезжала в Париж.

— Значит, вы заверяете меня…

— Сомнений нет, монсеньор. Это не ловушка, они действительно протестанты. Ждут во дворе.

— Приведите сюда принца Наваррского.

— Он уже здесь.

— Тогда возьмите с собой полдюжины солдат.

— Они только ждут моих приказаний.

— Хорошо, тогда идемте. Матиньон!

Несколько человек в темных одеждах стояло внизу у главного входа. При виде Конде с факелом в руке и Генриха Наваррского все склонили головы и бросились целовать принцам руки.

— Сир, и вы, монсеньор, не ездите дальше, — сказал самый пожилой из них.

— Почему? — спросил юный принц.

— Они убьют вас. Испанцы. Или католики. Первые рыщут где-то рядом. Говорят, Черный дьявол хочет встретиться с Медичи.

— Черный дьявол? А это кто?

— Герцог Альба, душитель и головорез, гонитель нашей веры. Ходит всегда в черном. Вечно хмур, мрачен и кровожаден.

— Пусть встретится со мной этот Цербер[70] Нидерландов, я снесу ему башку! — воскликнул Конде.

— У него их три, — повернулся к нему Генрих.

— В таком случае вторую снесете вы, а третью — Генрих Конде.

— Не ездите дальше, останьтесь с нами, — продолжали уговаривать гугеноты. — Мы сделаем сына Жанны нашим королем, а его светлость Конде — генералиссимусом Гаскони, Фуа и Лангедока. Нам нужны живые вожди, а не мертвые.

— Благодарю вас, братья, — ответил Конде, — но я не изменю маршрута. Или вы хотите, чтобы меня посчитали трусом? Меня, вашего вождя! Никогда!