Ветвь оливы - Вера Космолинская

— Мадам послала меня к вам потому, что ранее она не сказала вам всего.

И теперь собирается передать нечто важное через третье лицо?

— Чего же именно?

— Что вы не должны уничтожать это масло.

— О. И что же с ним следует делать?

— Доставлять его к ней. Как можно больше. Столько, сколько его удастся захватить.

Кончики его губ задрожали в неприятной нетерпеливой улыбке. Я еще немного отпил из чарочки.

— Признаться, Жиро, вы меня не удивили. А письменного приказа у вас, случайно, с собой нет?

Жиро помедлил, приглядываясь ко мне, затем принялся расстегивать воротник. Я с рассеянным видом внимательно следил за каждым его движением. Но он действительно вынул из-за пазухи только запечатанный пакет и протянул мне. Я осмотрел его, не притрагиваясь, на расстоянии, особенно печать.

— Вскройте, — сказал я.

Не выказывая удивления, Жиро вскрыл письмо, развернул и, не взглянув на написанное, снова протянул мне.

«Оно отравлено, но не ядом». Я взял письмо, но не спешил в него заглядывать.

— Вы отчего-то думали, что этот приказ может меня расстроить?

По его лицу пробежала тень — несколько быстро сменившихся выражений.

— Видите ли, виконт, вы все-таки не политик. Вы видите в этом зелье одну лишь опасность. И не представляете, какая от него может быть польза. Польза для государства, польза для истинной веры. Для заблудших душ, для тех, кого больше никогда не придется приговаривать к смерти, потому что это будет не нужно.

— Отчего же. Представляю лучше, чем вы думаете.

Не глядя, я сунул письмо в пламя лампы.

— Что вы делаете?! — воскликнул Жиро, вскочив на ноги, но, кажется, не очень экспрессивно? И застыл — пламя уже весело пожирало листок. Жиро, в свою очередь, пожирал пламя своими черными немигающими глазами.

— Королева не писала этого письма.

— Она… — Жиро зачарованно смотрел на огонь.

— Нет, — я бросил скукоженную пепельную шкурку в медную тарелочку, на которой Мишель до того выставил чарочки.

— Оттого, что вы сожгли письмо, ничего не изменится.

— Оттого, что вы принесли его сюда — тоже, — заверил я.

— Вы еще пожалеете об этом! О своем преступном легкомыслии…

Нельзя сказать, чтобы он брызгал слюной от ярости, похоже, только пытался меня убедить, что все действительно так, как он говорит. Но что-то такое прорывалось… Будто в нем боролись две маски. Одна хотела, чтобы я поверил, что письмо от королевы, а вторая желала, чтобы это меня расстроило. Чтобы я не желал с этим мириться и топал ногами. И в этот момент трудно было решить — идет ли все так как надо или нет. Не верю ли я на самом деле или только на словах. Жиро разрывал тяжелый внутренний конфликт. И он никак не мог с ним справиться, как и хоть в чем-нибудь разобраться самостоятельно.

— Спасибо за попытку вбить между нами клин, Жиро, но кто же делает это так очевидно? Разве только наш наивный, идеалистичный и глупый маркиз де Клинор?

На лбу Жиро вздулись темные жилы, будто пошли трещины по обжигаемому глиняному сосуду, в следующее мгновение он кинулся на меня как развернувшаяся из тугого клубка разъяренная кошка. Я без труда перехватил его руку с кинжалом, вывернул, и бросил несчастного шпиона на землю, придавив коленом. И тут же осознал, что пока он брыкается, долго мне его так не продержать. Так что, пока левая рука не онемела, я надавил ему на пару точек на запястье, чтобы его рука отнялась первой. Из груди Жиро вырвался вопль — не от боли, которой он теперь практически не чувствовал, а просто оттого, что ему было до меня не добраться. За полотняными стенами палатки тоже кто-то крикнул, и Мишель, Фьери и еще несколько солдат ворвались внутрь так стремительно, что ткань полога затрещала и все сооружение закачалось.

— Как ты узнал, дьявол тебя побери! — яростно прохрипел Жиро, безуспешно пытаясь вырваться.

— Ты только что признался сам… — ответил я. — Фьери!

— Да, господин капитан!

— Помогите мне его связать и обыскать.

— Так он, стало быть, не от королевы? — уточнил Фьери, делая знак остальным приблизиться. Мишель кинулся искать веревку.

Солдаты схватили Жиро покрепче, и я смог отпустить его и перевести дух.

— Нет.

Фьери решительно кивнул и от души пнул Жиро под ребра.

— Поганый предатель!..

Тот даже не поморщился, продолжая с черной ненавистью прожигать меня своими глазами-буравчиками.

— Прекратить! — прикрикнул я. — Он не отвечает за свои действия. И вы бы на его месте не отвечали.

Фьери посмотрел на меня совершенно круглыми глазами.

— Так что ж ему теперь, и предавать можно?..

— Нельзя. Поэтому и придется его связать. Чтобы он не натворил дел.

— Этот дьявол вам всем задурил голову!.. — возвысив голос, убежденно провозгласил Жиро.

— Не правда ли, чудесен мир, сотворенный господом? — полюбопытствовал я меланхолично.

— Не тебе говорить об этом, враг человеческий!..

— Индивидуальный подход, — вздохнул я. — И все-таки, недостаточно тонко. Будь вы настоящим, Жиро, вы бы так просто и глупо не попались…

— Не вечна тьма, придет рассвет божий и разгонит ее!..

— Заткнуть ему глотку? — поинтересовался Фьери, так и лучась энтузиазмом.

Я покачал головой.

— Позже. Мне еще надо с ним поговорить.

— Я ничего тебе не скажу!.. — огрызнулся Жиро, брызжа слюной.

Мишель наконец принес хороший моток веревки и солдаты быстро упаковали Жиро будто ценную посылку. В палатку вошел Каррико, а тут же за ним и Фонтаж.

— Что деется-то, черт возьми?!.. — выпалил изумленный лейтенант.

— Становится чертовски тесно, — заметил я, как бы между прочим. Каррико взглянул на меня с хорошо разыгранной детской обидой. — Господа, не могли бы вы пока оставить нас наедине? Я позову вас после.

Но у «порога» раздались еще голоса, и в палатку решительно заглянула… моя сестрица Диана.

— Что происходит?.. — спросила она совсем по-хозяйски.

— После! — выдавил я сквозь зубы, вскакивая со стула, на который присел отдохнуть после короткой, но бурной схватки. — Господа и… дамы! Прошу вас удалиться!

Диана оскорбленно задрала нос и исчезла. Вышли за ней с необычной готовностью и Каррико с Фонтажем, не иначе как затем, чтобы теперь дружно перемыть мне косточки, из сочувствия к неправедно притесняемой тираном деве. Ох, отольются мне еще эти мышкины слезки…

Я посмотрел на Жиро. Тот хмуро сидел на полу, не пытаясь уже ни рваться, ни что-либо сотворить с веревками. Мне показалось, что он засыпает. Странная реакция.

— Так зачем вас сюда послали? — спросил я, внимательно к нему приглядываясь. — Только передать это письмо? Или, быть может, еще что-нибудь? Клинор ничего не велел вам сказать мне, на тот случай, если все обернется так, как обернулось?