Капитаны ищут путь - Юрий Владимирович Давыдов

жадно глядит на твой богатырский простор и думает:

«Наша жизнь на волнах, а дом наш — на дне морском».

С каждым днем море все больше бодрит Франклина, врачует душу, вливает свежие силы, словно оно тоже бесконечно радо встретить своего старого служителя. Франклин снова ощущает себя молодым. Да, он это знал заранее: на палубе, посреди океанских валов к нему придет вторая молодость. Вот она и пришла!

Все в том же бодром, приподнятом настроении команды «Эребуса» и «Террора», сопровождаемые транспортным судном «Баретто Юниор», приплыли в июле к острову Диско близ Гренландии. Здесь началась догрузка обоих кораблей углем и продовольствием с транспорта. Дружно, не покладая рук работали матросы, и трюмы «Баретто Юниор» быстро пустели. В свободную минуту каждый стремился написать побольше писем домой, чтобы отослать их с лейтенантом, командиром транспортного судна.

«Заняты, как пчелы, — писал Джон Франклин одному из лондонских друзей, — и так же, как эти полезные насекомые, делаем большие запасы. Мы надеемся сегодня получить нашу часть с транспортного судна, и тогда наш корабль будет обеспечен провизией и топливом на три полных года. Однако корабли очень заполнены, что, впрочем, не имеет большого значении, так как море большей частью спокойно, когда оно покрыто льдом, а к тому времени, когда мы дойдем до Берингова пролива или перезимуем, наш груз разместится хорошо, и у нас будет где размять наши члены, для чего у нас сейчас едва ли есть место, так как до отказа заполнены каждые щель и угол.

Датских властей на Диско нет, все в инспекторском отъезде, так что я не смог получить сведений о состоянии льда. Но я поговорил со знающим человеком, с плотником, который за главного на станции около якорной стоянки, и от него узнал, что, хотя прошлая зима была очень суровой, весна наступила не позже обычного и лед отошел от земли к концу апреля. Он также знает, что лед отошел от земли на 73° широты в начале июня, благодаря чему, считает он, мы сможем пройти к проливу Ланкастера. На этом его знания ограничиваются.

В отношении своей жены я больше всего боюсь, что, если мы не вернемся ко времени, которое ею задумано, она станет волноваться, и в этом случае я буду очень обязан моим друзьям, если они ей напомнят, что в конце первой и даже второй зимы мы можем быть поставлены в такие условия, при которых мы захотим завершить дело, не удававшееся раньше, а имея такие запасы провизии и топлива, мы можем делать это совершенно спокойно. Чтобы предотвратить большие волнения с ее стороны и со стороны дочери, их надо настроить на то, чтобы они не особенно ждали нашего возвращения до тех пор, пока наши запасы не иссякнут.

Следующая возможность послать письмо может быть только с китобойным судном, если нам посчастливится встретить его; если же нет, то пусть эта записка передаст вам мое чувство уважения и любви».

Дорогой Джейн, в которой он не чаял души, Франклин собирался отправить не письмо, а небольшой журнал повседневных записей.

Подобно своему знаменитому соотечественнику Свифту, писавшему возлюбленной «Дневник для Стелы», Франклин начал ежедневный журнал, который можно было бы назвать «Дневником для Джейн».

Первую запись на плотных, сохранившихся до нашего времени, четвертушках бумаги он сделал, завидев берега Гренландии.

«Наше плавание до сих пор было благоприятным, — писал Джон Франклин. — Переход через Атлантику, как всегда, сопровождался сильными ветрами, которые дуют обычно с запада и юго-запада, и поэтому, когда мы пересекали океан, мы были отнесены к северу, приблизительно в 60 миль от Исландии, но Исландии мы не видели. Если бы мы обошли мыс Фарвель без шторма, это бы противоречило опыту гренландских моряков. Очень сильный ветер с юга быстро прогнал нас за мыс Фарвель 22 июня и продолжал благоприятствовать нам до 25 июня, когда он утих и наступило спокойствие. Погода, прежде пасмурная, теперь прояснилась, и мы впервые увидели берега Гренландии на расстоянии 40 миль; астрономические наблюдения говорят нам, что это было место близ Лихтенфелс.

Большие наблюдения усердно и энергично проводил Фицджемс, который никогда не упустит возможность получить что-нибудь новенькое. Каждый офицер направляет свое внимание на то или иное повреждение корабля или наблюдения, и этот способ сосредоточивать свою энергию на чем-то определенном я поддерживал в них и буду продолжать делать это, так как это лучшее средство для экспедиции достичь результатов по научным вопросам. В то же время я внушаю им, что эти личные усилия будут лучшим способом привлечь благосклонное внимание Адмиралтейства. Они все понимают это; я буду рад в свое время рассказать властям об их заслугах. Ты извинишь меня, если я добавлю, что мне приятно знать, что я пользуюсь у них доверием и что я буду отдавать им должное.

Мы уже видели айсберги, однако, очень малые, и ни одного большого.

Земля, которую мы усматриваем, обычно обрывиста и живописна, с отверстиями, обозначающими вход в фиорды, которыми изрезан весь берег…

После того как я издал письменные приказы, которые, думаю, необходимы для внутренней дисциплины и порядка на корабле, а также и инструкции для офицеров, касающиеся различных наблюдений, каковые им придется делать, и для общего руководства, я посвятил себя приготовлению кода сигналов, которые должны применяться на «Эребусе» и «Терроре», когда они окажутся во льдах, после того как транспортное судно оставит их. В этом мне помогли сигналы Парри, использованные в такой же обстановке, которыми он так любезно ссудил меня. И действительно, мне пришлось только дополнить код сигналами, относящимися к паровой машине, имеющейся у нас.

Окончив эти первые обязанности, я снова занял свое время внимательным чтением плаваний ранних навигаторов… Ты, конечно, сделаешь вывод, что в этом изучении не были оставлены без внимания и плавания Парри, а также Росса (я имею в виду сэра Джона). Вчера я очень приятно провел время в чтении писем, которые ты так заботливо собрала и положила в мой письменный стол. Некоторые из них содержат высказывания и споры между Ричардсоном и мной по поводу моей настоящей экспедиции; другие —