Трактат об удаче (воспоминания и размышления) - Евгений Сапиро

Особенно мне запомнилась встреча с избирателями на обойной фабрике Пермского бумажного комбината весной 1990 года. Собралось человек сорок, большинство – молодые, симпатичные женщины. Я им добросовестно рассказывал не только о светлом рыночном будущем, но и об огромных трудностях, которые придется преодолеть на пути к нему. Как водится, пошли вопросы. Их тон был предельно доброжелательным. И, когда уже следовало закругляться, чуть ли не самая молодая из работниц не спросила, а просто сказала:

– Вот вы, наверное, правду нам говорите, я вам верю, но правда-то грустная.

Вы что-нибудь сегодня можете нам пообещать хорошего?

– Могу, но тогда придется соврать.

– Ну и соврите!

Не знаю, как дальше сложилась жизнь у этой милой женщины. Очень бы хотелось, чтоб хорошо. А ее совет я вспоминал не один десяток раз и, увы, так и не мог исполнить. Видимо, правы были мои недруги, заявлявшие, что политик я «не очень». Тот, который «очень», как правило, врет не задумываясь. Лишь бы нравилось избирателю. Непревзойденный отечественный образец – Владимир Жириновский.

Потом появится целая PR-индустрия, светлые и черные выборные технологии. И то и другое – требующее огромных денег. Может быть, когда-нибудь в Перми поставят памятник депутату Законодательного собрания Пермской области второго созыва Михаилу Касимову. Как последнему кандидату, выигравшему выборы почти без денег…

На смену романтикам пришли прагматики. Но все это будет потом.

А сейчас М. Горбачеву не удалось избежать того самого танцевального «два шага назад…»

Если бы каждый день советским людям на фоне М. Горбачева демонстрировали дряхлых Л. Брежнева и К. Черненко, то, сравнивая, мы бы не так строго относились к Михаилу Сергеевичу. Но он, показав нам прелесть движения к свободе, вдруг стал не очень изящно пятиться назад. И это не на фоне дряхлого Брежнева, а задорного, отчаянного Б. Ельцина, который, не оглядываясь на старый политический хлам, неуклонно рвется вперед.

Свободные выборы на Съезд народных депутатов СССР, атмосфера, которая царит там, – это предел мечтаний! Но на этом празднике вдруг свалившейся на тебя свободы главную положительную роль играют совсем не те, на кого рассчитывал постановщик этого спектакля.

Телевизионный и радиоэфир заполнили новые герои: члены межрегиональной группы Борис Ельцин, Анатолий Собчак, Юрий Афанасьев, Гавриил Попов, Юрий Черниченко, Святослав Федоров… В унисон с ними играли изысканные, хорошо организованные «прибалты».

Не слабые солисты были и в противоположном лагере: Виктор Алкснис, Егор Лигачев, Альберт Макашов… Хотя уже почти десять лет в Государственной думе нет талантливого демагога, «рабочего академика» В. Шандыбина, многие его еще помнят. А вот его политического «близнеца» – харьковского таксиста Сухова – уже подзабыли.

Уровень политизированности общества зашкаливал. Радио не только часами транслировало заседания съезда, но люди его слушали, не выключали! Как-то я возвращался поездом из командировки в Свердловск. Шла трансляция заседания съезда. Как только я достал транзисторный приемник, вокруг собралось человек десять. И часов пять, пока мы были в зоне слышимости, ни один не покинул «боевого поста». Да и после этого более часа вагонный «филиал съезда» продолжал дискуссию. Теперь уже между собой.

Вскоре стало ясно, что детище М. Горбачева – Съезд народных депутатов СССР – на полную мощность работает против своего «родителя». Сложилась ситуация, подобная той, которую я позднее наблюдал при регулировании (дележе) бюджета. Вроде бы Центр (областное руководство) выполняет благородную миссию: забирает кое-что у тех, кто побогаче, и отдает это «кое-что» тем, кто победнее. Однако города и районы-доноры недовольны, что у них слишком много забирают. А районы-реципиенты (дотационные) недовольны, что им слишком мало дают. В итоге благодетеля не жалуют ни те, ни другие. То же происходило и на съезде: для демократов М. Горбачев становился тормозом затеянных им же реформ, для консерваторов – могильщиком КПСС и СССР. Надеюсь, что не погрешу против истины, если скажу, что действия М. Горбачева соответствовали выражению, популярному на съезде: «Пытаться немного забеременеть».

Если в политике, в демократии, несмотря на все минусы, Михаилом Горбачевым было сделано очень много, то в экономике, кроме благих намерений, – почти ничего. Даже робкие шаги в сторону рынка (например, создание кооперативного движения) противоречили догмам социалистической экономики, крепко засевшим в умах сподвижников М. Горбачева, и не позволяли им (и ему) сотворить что-либо радикальное.

Года через три, в годы начала гайдаровской реформы, я придумал для «собственного употребления» тест для проверки, насколько мои собеседники понимают суть рыночной экономики. Я находил повод использовать термин «спекулянт» или «спекуляция» при обсуждении наших общих проблем. Процентов шестьдесят моих соратников при этом загорались гневом и начинали клеймить «презренных кровососов».

Думаю, что и первый экономист страны Николай Рыжков в то время мыслил так же. Не исключаю, что оставался он «при своих» и даже тогда, когда в начале 1990-х возглавлял один из региональных банков. Я знал несколько его коллег с прекрасной «советской родословной», которые искренне считали, что их банк, покупая и продавая валюту, «играет на курсах», а вот конкуренты «спекулируют, обирая трудового человека».

В подтверждение этой версии предлагаю вспомнить, как трудно «врубался» в рыночные правила игры даже такой талантливый человек, как Виктор Степанович Черномырдин после назначения председателем правительства.

Не очень помогло адаптации руководства страны «вживление» в него представителей экономической науки. В начале 1990 года академик Леонид Абалкин был назначен заместителем председателя Совета Министров СССР, директор свердловского Института экономики УрО АН СССР Валерий Чичканов – заместителем председателя Совета Министров РСФСР. Да и ваш покорный слуга был призван «во власть» под флагом этого явления. С одной стороны, «академики» сами не очень были готовы к радикальным переменам в экономике. С другой, если они даже представляли, что следует делать в решении той или иной проблемы, то в этом еще надо было убедить своих коллег, первое лицо.

Лично для меня, – думаю, что и для моих коллег «научного происхождения», – существовала еще одна проблема. Посетив передовое оборонное предприятие, я, как экономист, понимал, что прежнего объема военного заказа в ближайшие десять лет оно не получит. Что для выживания ему необходимо отказываться от двух третей соответствующих мощностей, сокращать людей, избавляться от «социалки». Умом я это понимал, но, видя отличное производство, квалифицированных людей, вместо жесткого и правдивого «делайте только так» все равно пытался «войти в положение», чем-то помочь и этим только продлевал агонию. Так, увы, поступало большинство. Это был тот самый случай, когда доброта хуже воровства…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});