Моя исповедь. Невероятная история рок-легенды из Judas Priest - Роб Хэлфорд

не понимал и до сих пор не могу понять, из-за чего. На пустом месте. Его могла вывести из себя любая безобидная штука, и он начинал кричать и все крушить. Именно этим он сейчас и занимался.

Видел я уже этот фильм. Называется «Демоны Брэда». И ничем хорошим это не заканчивалось.

«Думаю, нам лучше уехать и найти отель, – сказал я Джиджи. – Можешь вызвать такси?»

Джиджи побежала на первый этаж, отчего Брэд обезумел еще больше. Глаза у него были широко раскрыты, и он разносил комнату. Я пытался его успокоить, но этим только усугублял ситуацию. Поэтому я принял решение.

«Брэд, я ухожу, – сказал я. – Ухожу, потому что ничего не могу поделать. Тебе нужно завязывать. Я еду в отель. Позвоню позже».

Я спустился. Джиджи уже вызвала такси и ждала в машине. Я собирался сесть к ней, как вдруг Брэд выбежал на улицу.

Подбежал ко мне и обнял.

– Люблю тебя, – сказал он.

– И я тебя люблю, Брэд, – ответил я.

Когда он развернулся, я заметил: за поясом его брюк торчит рукоятка пистолета.

Я сел в такси.

– Твою мать! – сказал я Джиджи, когда мы отъехали. – Видела у него пистолет?

– Какой еще пистолет?

– У Брэда пистолет в брюках. Я даже не знал, что у него есть пистолет!

Мы попросили водителя отвезти нас в отель люкс возле аэропорта. Как только мы вошли в номер, я тут же позвонил Брэду. Он не взял трубку. Я знал – что-то случилось: Брэд всегда брал трубку. Я снова позвонил. Тишина.

– Мне это не нравится, – сказал я Джиджи. – У меня плохое предчувствие. Сейчас позвоню его дяде.

Дядя жил в пяти минутах, и у него был ключ от дома. Я позвонил и сказал, что беспокоюсь. «Хорошо, спасибо, что сказал, Роб, – ответил дядя. – Сейчас схожу к нему».

Войдя в дом, дядя почувствовал сильный запах пороха.

Я два часа находился в неведении, пока дядя не перезвонил. Оказалось, Брэд поднялся к себе в комнату и вышиб мозги. Выстрелил в висок за несколько минут до прихода дяди. Старик корил себя за то, что не успел.

Он не один себя корил.

Блядь! Я же видел пистолет. Видел, в каком он состоянии. Почему ничего не сказал? Почему ничего не сделал?

ПОЧЕМУ?

Я чувствовал… Как я себя чувствовал? Я не знал. Я будто оцепенел. По всему телу пробежал холод. Нет, я себя тоже чувствовал мертвым, мертвым внутри, потому что потерял человека, которого любил больше, чем всех бывших парней. Человека, за которого искренне переживал.

С Брэдом я видел рай и ад. Иногда в один и тот же день; часто – в течение пяти минут. Я не знал, что делать. Не знал, что сказать. Знал лишь, что как прежде уже никогда не будет.

Дядя сказал, что тело увезли в больницу Брэд на искусственном обеспечении, потому что семья хочет отдать органы. И как только я это услышал, знал, что должен увидеть его снова. Последний раз. Я не решился позвонить его родителям или сестре, чтобы спросить разрешения: а хотят ли они этого? Во всем винили бы меня? Джиджи видела, в каком я состоянии. Она решила сама позвонить его семье. Да, они сказали, я могу приехать и проститься.

На часах было три утра, я сел в такси и ехал по темным пустым улицам Филадельфии. Все они были полны воспоминаний о Брэде: бары, в которых мы зависали, цапались и любили друг друга. Клубы, в которых кутили. Рестораны, в которых ели. Отель, в котором мы познакомились.

Подойдя в больнице к столику регистрации, я объяснил, кто я и зачем приехал. Дежурный ночной смены кивнул и позвал санитара, который отвел меня по лестнице в темную палату. Провел меня в смежную комнату и ушел.

Брэд лежал на кровати. Изо рта торчали трубки, чтобы тело дышало, пока врачи не вытащат органы. Глаза налиты кровью, но он выглядел умиротворенным: наконец-то обрел покой. Я подошел, склонился над ним и поцеловал в лоб. А затем вышел.

Утром улетел в Финикс. Я был совершенно опустошен. Невыносимо было находиться дома одному, поэтому я сел в свой «Корветт» возле аэропорта, поехал к Дэвиду и рассказал, что произошло.

Дэвид, может быть, никогда не стал бы моим парнем, но в столь экстремальной и тяжелой ситуации повел себя как настоящий друг. «Мне жаль, Роб, – сказал он. – Оставайся у меня сколько нужно».

Я неделю жил у него в гостевой комнате, по-прежнему пребывая в глубоком шоке. Целыми днями ничего не делал, просто смотрел в одну точку. Затем мне позвонила Джиджи сказать, когда похороны Брэда.

– Хочешь пойти? – спросила она.

Я не мог. Я был раздавлен, пребывал в глубоком отчаянии и не хотел доставлять еще больше горя его бедной семье. Они были добры ко мне, но я не знал, хотят ли меня там видеть. Возможно, мое присутствие на его могиле будет только раздражать. Я решил почтить его память по-своему.

Когда Брэда хоронили, я поехал в красивейшее место в «Райской долине», куда мы с ним ходили гулять. Сел на холм, уставился вдаль и пытался мысленно представить, как он отправляется в последний путь, на расстоянии больше трех тысяч километров от меня.

Прийти на могилу я так и не смог. Я хочу и не хочу. Много раз говорил Джиму Сильвии, что должен туда пойти. «Роб, мы пойдем, как только ты захочешь, – всегда отвечает Джим. – Просто скажи когда».

Когда-нибудь я приду.

16. Попсовики-затейники

Если уж когда и можно было снова взяться за бутылку, так это после самоубийства Брэда. Ничто не ранит сильнее, чем внезапная смерть любимого человека, особенно при таких жутких обстоятельствах. Хочется комфорта и покоя. И зачастую на время можно забыться, утопив горе в алкоголе.

Я и сам годом раннее находился во мраке и пытался покончить жизнь самоубийством, но это ведь все равно было… по-другому. Даже когда я глотал таблетки, голос в голове останавливал меня. Это был крик о помощи. Выход из сложившейся ситуации.

Случай с Брэдом был совершенно другим. Приставить пистолет к виску, нажать на спусковой крючок… Какие глубокие эмоциональные муки надо испытывать, чтобы решиться на такое? Я лежал и ночами не спал, задаваясь вопросом, почему Брэд это сделал. А потом до меня дошло.

Джиджи разговаривала с одной из его сестер, и та думала, что Брэд обрюхатил девушку в Филадельфии. Так значит, он не был геем! Я представлял, как он пытался справиться с этим стрессом, к тому же наша совместная жизнь, да еще и пристрастие к алкоголю и наркотикам. И стало чуть понятнее. Совсем чуть-чуть.

Уверен, читая эту книгу, вы подумаете: «О, так Брэд был бисексуалом!» Но интуиция подсказывает мне, что Брэд был гетеросексуалом, который делал для меня исключение.