Моя исповедь. Невероятная история рок-легенды из Judas Priest - Роб Хэлфорд

перед бассейном, я видел, как вдали над аэропортом Финикса садятся самолеты. «Папе здесь понравится!» – подумал я. Я тут же влюбился в этот дом и заплатил 500 000 долларов наличными, прямо на месте. Как и домик в Уолсолле, это была разумная покупка: я по-прежнему тут живу, уже больше тридцати лет.

Затем я улетел в Филадельфию, чтобы увидеться с Брэдом. Сначала поговорил по телефону с одной из его сестер, и она сказала, что он в порядке. Я не видел его с того самого ожесточенного боя в Лос-Анджелесе, поэтому нервничал, но мы быстро все забыли. Дела давно минувших дней.

Брэд говорил, что собирается ложиться в клинику… Но так и не лег. Когда мы снова увиделись в Филли, он пару раз уезжал в командировку (по поручению), а когда возвращался, от него воняло пивом. Я ничего не сказал – зачем снова нагнетать?! – но меня это беспокоило.

Я переживал не только за Брэда, но и за себя. Став трезвым, я знал, что больше не могу рисковать и сорваться. Было здорово видеть его, но он продолжал вести все тот же дикий и буйный образ жизни. Брэд – гуляка и любитель повеселиться. Он был как заряженное ружье, готовое выстрелить в любой момент, а мне нужна была стабильность.

Домой я улетел, чувствуя какую-то настороженность.

Наконец-то после долгих мучений, в апреле 1986-го, вышел альбом Turbo. Приняли его хорошо, пусть даже несколько металхэдов и негодовали из-за этих противных ужасных гитарных синтезаторов. Поскольку я потерял связь с пластинкой, теперь она мне нравилась – и подарила нам два больших американских хита, «Turbo Lover» и «Locked In».

Мы неделю репетировали перед нашим первым почти за два года туром. Репетиция прошла замечательно, и мне понравилось, что не нужно каждые две минуты делать паузу между песнями, чтобы бахнуть водки с тоником. И я понимал, что на гастролях нужно быть в адеквате и собранным.

Fuel for Life стал самым амбициозным туром в нашей карьере. Мы носились между многочисленных металлических платформ, будто находились в какой-то машине пришельцев. Гигантские руки робота поднимали меня высоко вверх. Нет, после бутылочки «Смирнофф» такое не вытворишь!

Тур продлился почти год. Лейбл по-прежнему делал основной акцент на Америке, поэтому в Британии концертов не было – опять, – но были забитые арены и Колизеи США, затем последовала четырехнедельная европейская часть, и, наконец, мы отправились в Японию. Я уже с закрытыми глазами знал наш маршрут, но на этот раз было одно большое существенное отличие.

Я еще ни разу, черт возьми, в жизни не выступал трезвым!

Ночью перед туром снова началась бессонница, и ранним утром я лежал в панике и места себе не находил. Все те же вопросы лезли в голову: «Как я смогу встать и спеть перед многотысячной публикой без алкоголя? Сорвусь ли? Как с этим справлюсь?»

Ответов не было, только страх и слепая надежда, и в первый же вечер я ужасно нервничал. О, черт! Стоя на краю сцены полностью забитого «Колизея Тингли» в Альбукерке, я чуть в штаны не наложил. Десять тысяч фэнов кричали Priest… И я бы предпочел быть где угодно, но не там.

Свет погас Толпа заревела. Я подошел к микрофону. И произошло нечто невероятно важное и настоящее.

Открыв рот и начав петь, я почувствовал то, чего никогда прежде на сцене не ощущал. Больше мне ничего не мешало выразить свои эмоции: ни алкоголь, ни химикаты. Я почувствовал самый настоящий приход: великую радость и ощущение человеческого голоса.

Открывая рот и давая жару, я пребывал в истинном животном восторге. Я мог бы спеть в душе. Мог бы снова спеть песню про кораблик, как в восемь лет. Было здорово. Это невозможно описать словами.

Я снова почувствовал связь с телом, разумом, душой. Весь концерт я чувствовал, будто парю. Пребывал в настоящей эйфории. И теперь, находясь на седьмом небе от счастья, я говорил:

«Ух ты! Мне всю карьеру не хватало этого ощущения! Но, слава богу, теперь оно есть!»

После концерта я чувствовал себя все таким же счастливым. Прежде я рыл носом горы кокса или выпивал бутылку «Джека». Теперь же я сидел тихо, сам по себе, и наслаждался теплым чувством гордости и осознанием успеха. Это были ощущения, которых я слишком давно не испытывал.

Пока мы ехали через Калифорнию и Средний Запад, я каждый вечер чувствовал себя потрясающе. Бывало, за кулисами я с трудом не поддавался соблазну. Остальные ребята из группы ведь не перестали пить и отрываться, да я и не ждал, что они это сделают.

В гримерке всегда был алкоголь. Как правило, после концерта мы куда-нибудь шли, и, хоть другие и старались попридержать коней – что я ценил, – вечер всегда заканчивался пьянкой. Я украдкой смотрел, как Кен или Ян опрокидывают бокал вина и ржут как ненормальные, и думал: «А это ведь прикольно!»

Но никогда по-настоящему не чувствовал соблазна. Не совсем. Думаю, меня спас менталитет Черной страны. Если я сказал, что сделаю, – я сделаю. Доведу дело до конца. Я чувствовал себя в безопасности – к тому же воспоминания о недавних кошмарах были слишком яркими, чтобы сдаться.

Вместо этого, как только я уходил со сцены, каждый вечер звонил Брэду в Филадельфию. Рассказывал, как прошел концерт и любые новости… А затем он просил спеть ему: «Раскачивайся медленно, прекрасная колесница». Он говорил, что ему эта песня помогает уснуть.

И каждый вечер, буквально спустя несколько минут после того, как я орал «Turbo Lover» или «Freewheel Burning» перед огромной публикой в 10 000 человек, я шел за кулисы, в тихую комнату, и напевал изумительную старую песенку, будто читая Евангелие, а засыпающий паренек в кровати в Филадельфии слушал:

Я взглянул на Иордан, и что я увидел?Идущих за мной, чтобы отвести меня домой.

Я всегда ждал этого после концерта. Это был трогательный и очень интимный момент.

На концерте в Далласе произошел неприятный инцидент. Гитарный техник Кена перетянул ему струны на гитаре, но забыл обрезать кончики. Я вошел в раж, размахивал руками во время исполнения и неумышленно долбанул рукой гриф гитары Кена.

Она тут же подскочила вверх, и один из кончиков струны вонзился в правый глаз Кена. АЙ! Тут же хлынула кровь, и выглядело это крайне ужасно. Будучи стойким оловянным солдатиком, Кен доиграл концерт, но ему пришлось напялить солнцезащитные очки – особенно когда Уэйн Айшем снимал клип на песню «Parental Guidance» для будущего концертного видео.

Прикол в том, что все, смотря это видео, думают, что Кен ведет себя как настоящий позер! На самом деле он мучился от ужасной боли! Как говорил мне много-много раз.

Bon Jovi разогревали нас