Книга белой смерти - Чак Вендиг

прямиком в рот, вместе с грязью и жучками.

И все же, пусть она и была деревенщиной, она не была мусором.

Мусор – ну, Шане доводилось встречаться с настоящими отбросами. Такими, как, например, братья Коснери с Беллбери-роуд, со своим пьяницей-отцом и страстью стрелять из лука в уток и лягушек. Или взять еще этих странных придурков, живущих в конце долины, Ронни Пеффера и команду сменяющих друг друга недоносков, обитающих в его жилом прицепе, которые палят из карабинов, приторговывают таблетками и повсюду развешивают флаги Конфедерации. Вот у такого мусора во дворе стоят стиральные машины[58], а сердца наполнены ненавистью.

И именно такой мусор сейчас видела здесь Шана.

Дело было не только в брюках камуфляжной расцветки и бейсболках. Не только во всклокоченных бородах и волосах, коротко остриженных по бокам и длинных сзади. Все это было ей хорошо знакомо. У нее самой дома остались брюки камуфляжной расцветки. Была у нее и бейсболка (правда, с надписью «Главный по дуракам»; отец ее терпеть не мог, а она сама считала ее чертовски прикольной). Такое могло быть просто у каких-нибудь неформалов с причудами, которые сами готовят чайный гриб и что там еще. Нет, у этих придурков все было гораздо хуже. Футболки «Охота на шлюх», тяжелые ботинки на толстой подошве, белоснежные бейсболки с надписью «Вера спасет Америку». Но главное – глаза. Жестокие, злые глаза, в которых стреляными гильзами мелькала подозрительность.

Они стояли вдоль улицы небольшими группами. Смотрели. Ничего не скандировали. Не держали плакаты. Иногда обменивались парой слов между собой – вполголоса, не отрывая глаз от лунатиков.

У Шаны пискнул телефон.

Отец. Опять.

«Шана, ты где?»

«Иду», – ответила она.

Отец: «Возвращайся к Зверю пжлста».

Шана повторила свой ответ, теперь уже прописными буквами: «ИДУ». После чего отключила звук и сунула телефон в карман. Она понимала, что отец беспокоится за нее. Но ничего, ему придется потерпеть. «Я уже взрослая. Почти».

У Шаны волосы на затылке встали дыбом. Улица впереди представляла собой сборище отребья, словно вышедшего с какой-то старой закрывшейся текстильной фабрики. Шана разглядела татуировку в виде свастики. Ну конечно. Под нарукавной повязкой в виде флага Конфедерации.

Рядом с ней Несси неумолимо шла вперед.

– Все будет хорошо, Несс, – вполголоса заверила сестру Шана. – Тебе никто не сделает ничего плохого.

Однако у нее не было уверенности в справедливости своих слов.

* * *

Дверь открылась, и вот так Марси вышла на улицу, присоединяясь к толпе. Впервые за долгое время она ощущала связь со своим собственным телом – которое больше не удерживало ее на месте крепко зацепившимся за дно якорем. Боли не было. Все вокруг казалось хрустально-прозрачным и идеальным, и Марси теперь могла сосредоточиться на крошечных несущественных деталях: «парашютик» одуванчика, пролетевший в воздухе, облако в форме кролика, то, что многие закрепили свои плакаты строительной лентой, но кое-кто воспользовался скотчем, степлером или даже изолентой.

Марси прошла в первый ряд. Она никого не отталкивала и не отпихивала – она была женщина крупная, высокая и мускулистая в том смысле, в каком является высоким и мускулистым холодильник. Окружающие естественным образом реагировали на ее физическое присутствие.

Когда Марси вышла на улицу, оно ее захлестнуло.

Сияние.

Лунатики находились не далее чем в четверти мили, и даже на таком расстоянии Марси видела исходящий от них свет. Он лучился и изменялся, словно живое существо. Марси его не просто видела. Она его чувствовала. Вкушала. Она вдыхала свет и выдыхала его. Он согревал ей слух, напевая едва различимую песнь, подобную тихому завыванию ветра или шелесту дождя по листве.

Стоящая рядом с Марси женщина подняла выше плакат «Мы хотим знать правду!».

– Вы видите сияние? – повернувшись к ней, спросила Марси.

Даже без слов, по одному ее лицу, она поняла, что женщина определенно не видит сияние. Как она на нее посмотрела, неблагодарная сучка!

«Ну а я вижу сияние, и черт с тобой, раз ты его не видишь!»

Марси решила подойти ближе к путникам.

И двинулась вперед.

* * *

– Я не могу просто сидеть здесь и ждать, – сказал Касси по телефону Бенджи. – Я отправляюсь туда.

– Мм… и что ты собираешься сделать?

– Пока что не знаю.

– Будь осторожен, Бенджи.

– И ты тоже.

После чего Бенджи шагнул в толпу.

* * *

Шана ощутила присутствие этого чувака еще до того, как его увидела. Это был не человек, а целая гора. Его длинные волосы были зачесаны назад, а в бороде смогла бы устроить себе гнездо сова. Плечи у него были широкие, но торс еще шире, и он непоколебимо стоял, расставив ноги и скрестив руки на необъятной груди.

На лице у него застыло выражение настороженного любопытства.

Однако ничего такого интеллектуального, как любопытство, не было и в помине на лицах человеческого мусора вокруг него. Шана видела лишь рвущуюся наружу ярость. Лошадей, нетерпеливо грызущих удила, скаля зубы, готовых обрушить свои копыта на врага. Готовых нестись вперед, сбивая его с ног, топча его насмерть.

Здесь Шана увидела новую татуировку – не на великане, а на тех, кто его окружал. Два скрещенных меча, окруженных… чем? Кажется, это была змея, да? Прищурившись, Шана разглядела, что нет, это были не два меча, а меч и молоток. У одних татуировка была на тыльной стороне ладони, у других – на бицепсах и даже на шее.

– Ты видишь сияние?

Девушка вздрогнула, услышав этот голос. Обернувшись, она увидела, что, пока смотрела в одну сторону, сзади к ней подошла женщина – оказавшись рядом с Несси.

Женщина тоже была большая – но не такая, как бородатый человек-гора, нет. Не то чтобы она была высокой, но буквально ощетинилась мышцами с небольшой примесью жира. Короткий «ежик» на голове только подчеркивал форму похожей на блок газобетона головы. И голова эта, судя по виду, была разбита: блок газобетона треснул, и форма черепа стала чуточку неправильной, не такой, какой должна была бы быть.

– Сияние, – повторила свой вопрос женщина, – ты его видишь?

Шана ощутила тревогу – а это еще что за сумасшедшая?

– Нет, я не…

Оглянувшись через плечо, девушка увидела других пастухов: Лонни Суита, долговязого Кенни Барнса, Алию, даже Мию – однако взгляды всех их были прикованы к стаду или к толпе. Шана почувствовала то, что бывает иногда во сне: как будто ей хотелось их окликнуть, помахать рукой, но она не могла этого сделать; это не имело значения.

– Ты присмотрись к этим людям, – продолжала женщина.

– К каким… к каким людям?

– К ним. – Женщина не указала рукой, но взгляд ее был обращен на путников.

– А.

– Сейчас произойдет что-то ужасное. – Квадратноголовая женщина произнесла это так, словно это вызывало у нее восторг.

– Что? Что вы хотите сказать?

Но тут к ним сзади подошел кто-то – это была Мия.

– Эй, всё в порядке?

Шана посмотрела на нее, затем перевела взгляд