Тайна Ирминсуля - Юлия Эфф

пошепчемся. Пш-пш-пш-пш? – Антуант передразнил Люсиль, подхватывая друга под локоть.

– Да-да! Пш-пш-пш! – серьёзно повторил Арман. Парочка, вихляя задами в мантиях и зная, что это вызовет смех Люсиль, двинулись в обратном направлении, в гостиную, где ждали взрослые для главного поздравления в эту важную ночь.

По дороге, периодически отвлекаясь на двух балбесов, Люсиль рассказывала про какого-то принца, с которым встретилась на горячем магическом источнике. Лоуренс, так звали принца, якобы сначала: «… Как-то, понимаешь, странно о тебе отозвался… Вроде, и слушать не хотел…». Люсиль сделала большое отступление, попутно вспомнив нечто из другой темы, и вернулась к рассказу о Его высочестве, который всё-таки заинтересовался Мари: «… И он так посмотрел на меня!»

Мари слушала и незаметно от собеседницы в темноте закатывала глаза, желая, чтобы эта ненужная информация поскорей иссякла. Люсиль почувствовала безразличие и обиделась:

– Неужели тебе не интересно, Мари?

– Очень интересно, какие ещё новости? – сказала вежливо, но всё-таки не успела спрятать в голосе равнодушие. Люсиль не обратила на это внимание, с радостью продолжив болтать обо всём подряд, поддерживаемая периодичным вежливым «угу» от подруги.

Наученная Изель, Мари теперь чётко чувствовала, как меняется в ней пустота «сосуда». Взгляд на Армана – и теплота знакомо затопила сердце, сладко отзываясь на внимание к себе. А сейчас, стоило виновнику отдалиться, плеснулась, будто рыба выпрыгнула за кислородом и ушла на глубину, оставляя на поверхности круги.

Мари сразу отдала свечу брату, захотелось проверить урок Изель. Протянула руку перед собой и заставила отхлынуть от сердца к ладони источник сладкой боли. «Ф-фурх!» – выплеснулось фонтаном пламя, лизнуло руку и успокоилось. На сердце снова установилось спокойствие, «сосуд» опустел. Не забыв недавний случай, Антуан машинально отпрыгнул ся в сторону от близкой и неожиданной вспышки огня рядом с собой и выругался, поминая шархала:

– Ты хоть бы предупреждала!

Мари пообещала больше так не делать, но не прошло и пяти минут, как нечаянно столкнулась с Арманом из-за Люсиль, и в «сосуде» ёкнуло. Источник поистине казался щедрым, работая, словно перпетуум мобиле.

Идя под руку с Люсиль и рассеянно слушая про расчудесного принца, представила себе не огонь на этот раз – силу, которая обтекает, делает неуязвимой. Мешала рука Люсиль, прижимающая к себе. Забрала её, извинившись. Удивительное дело – снова наступило облегчение, и невидимый панцирь не исчезал, держался, пока Мари думала о нём, идущем рядом. Это было что-то новенькое. Всё-таки менталистом оказалось быть очень приятно. И, самое главное, браслеты на руках даже не потеплели.

В дверном проёме перед гостиной, Люсиль вцепилась в руку подруги, горячо шепнула:

– Пресветлая Владычица! Он приехал! Мари! Ох! Его высочество!

«Он приехал, Мари, ох-ох-ох!» – передразнила мысленно, отвлекаясь и разваливая ментальную защиту. Навстречу вошедшим дамам поднимались сиры Делоне, де Траси и молодой блондин лет двадцати, красивый, но в его чертах даже при вечернем освещении прослеживалось неприятное, хищное. В креслах остались сидеть г-жа Элоиза Делоне и незнакомая девушка, похожая на блондина с таким же высокомерным выражением лица.

Принца, как и его спутницу, вошедшим не представили, должно быть, они всем были знакомы. Лёгкие поклоны друг другу обозначили приветствие, и только к Мариэль он протянул руку, не поднимая её высоко, до обычного уровня рукопожатия:

– Благостного вечера, сирра Мариэль.

Она сделала книксен, будто не поняла, нужно ли приложиться к протянутой руке или пожать её. Отошла к Антуану, взяла брата под локоть. На эту заминку, кажется, никто не обратил внимания, потому что сир Аурелий сделал жест слуге возле двери:

– Всем марсалы! Близится полночь, и по этому случаю нашим новобранцам полагается кое-что… – он обернулся на Делоне-старшего, возившегося позади у небольшого столика-стойки с коробками. – Но сначала тост!

Слуга раздал всем по хрустальному кубку с рубиновой, как кровь, жидкостью. Пока разбирали кубки, Мари невольно обратила внимание на г-жу Элоизу, с тоской то и дело бросавшую взгляды на огромные часы, которые украшали гостиную. Мать Армана что-то тревожило, и в этом побледневшем лице, плохо скрываемом страхе, возможно, находилось безумие, о котором Мариэль писала в дневнике.

Сир Аурелий поднял кубок, призывая всех ко вниманию. Его золотые волосы, тщательно уложенные, выправка в дорогом, расшитом серебряными нитями камзоле делали герцога похожим на царственную особу. Стоявший с ним бок о бок, принц Лоуренс выглядел на фоне провинциального феодала бедным родственником.

Все замолчали, и в тишине отчётливо стали слышны порывы завывающего ветра за окном. Госпожа Делоне слегка повернула на их звуки голову, прислушиваясь, затем перевела взгляд на часы – и снова на Армана.

И вдруг Мари поняла: это не то сумасшествие, которое пугало прежнюю Мариэль, это был безумный страх за сына. Словно в доказательство правильной догадки зачесалась метка. Переложив кубок из правой руки в левую, Мари незаметно потёрла, успокаивая тихий зуд. Украдкой взглянула на Армана, тот стоял неподвижно, не выказывая беспокойства.

– …Через несколько минут мы получим дополнительный повод для гордости, уважаемые господа! – первую фразу герцога Мари, конечно же, пропустила, думая о своём. Заставила себя сосредоточиться, хотя это было крайне сложно. – Люмерия официально пополнится четвёркой юных магов, а Его величество – преданными слугами…

Сир Аурелий поклонился принцу, и тот вернул вежливость медленным кивком головы:

– Остаётся немного до полуночи, и я хочу сказать… Если у кого-нибудь из присутствующих прорезался дар, поторопитесь сказать об этом, ибо у вас всего несколько минут!

Шутка герцога вызвала смех: здесь, не считая застывших слуг в дверях, не было ни одного случайного люмерийца без дара. Сир Марсий подставил свой кубок Аурелию, и мужчины обменялись улыбками. Похоже, между ними не было натянутости, как между де Трасси и де Венеттами.

– Я благодарю нашу Владычицу за оказанную милость к нашим детям. И прошу вас, дети, не посрамите честь вашего рода, – сир Аурелий пристально смотрел на свою сияющую дочь, притягивающую улыбкой к себе взгляды всех поднявших кубки. – Пусть совершеннолетие не убавит вашего почтения к родителям, воспитавшим вас и передавшим дар ваших прадедов вам, дети мои…

Эх, а матушки с батюшкой здесь не было! Наверное, Антуан тоже об этом подумал, сжимая руку Мари. Вообще, этот вечер, если хорошо подумать, был немного подозрительным: можно было бы и дождаться возвращения де Венеттов с источника. Мари почувствовала на себе хищный взгляд принца и нарочно опустила глаза, чтобы не давать повода для радости. Она, наконец, вспомнила историю Мариэль и Лоуренса, о чём вовсе не витиевато было изложено в сожжённом дневнике. Что ж, пусть разглядывает её, сколько хочется. Всё равно от розы, сто лет назад подаренной им, пепел успел развеяться через каминную трубу…

В оконный витраж стукнуло, должно быть, ветер бросил в стекло ветку. Звук напугал одну мать Армана, она вздрогнула, приложила ладонь к груди, успокаивая себя.

– … поднимем наши кубки