Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Под натиском возбуждённых воплей сдалась. Но во второй раз на знакомые грабли она не наступит, не скажет ничего лишнего о себе. Перед тем, как слуга открыл дверь в соседнюю комнату, обернулась на троицу, облачившуюся в чёрные мантии. Ей замахали руками: «Иди, не бойся!»
Скрепя сердце, она вошла в тёмную комнату с единственным источником света – горевшей на столе свечой. За столом сидела женщина в мантии, похожей на ту, что принёс Вернер, слуга Армана.
– Подойди, дитя, ближе! – раздался знакомый голос.
Мариэль повиновалась, а когда присела на стул перед столиком, женщина откинула с головы капюшон:
– Слава Владычице, боялась, ты не приедешь! – Изель протянула руки через стол к Мари.
Глава 22. Правило невмешательства
Ромео
Я к танцам не способен. Дай мне факел.
Да будет свет, когда душа во мраке!
Меркуцио
Нет, решено: ты будешь танцевать!
У. Шекспир «Ромео и Джульетта»
Перед лицом смерти человек стремительно взрослеет, отметая интерес к малозначимому. Не исключено, именно поэтому происходящее и традиции празднования кануна нового люмерийского года казались настоящим детским садом. Расслабиться после разговора с Изель не получалось.
Ведунья знала всё или почти всё. Одного не могла понять, почему видела в своей сфере, как одна Мариэль стирается, и на её место приходит другая – белая вместо чёрной.
– Кто ты? Тебя освятила Владычица? – спросила женщина.
– Я Мариэль. Была ею и остаюсь, – вздохнула девушка, для которой перенос сознания между мирами уже стал простой деталью, а не причиной.
Но первым делом Изель приступила к поручению от Великого Некроманта. Дар метаморфа, это было видно, поразил ведунью, а то, что эта тайна легко ей досталась, в свою очередь неприятно поразило Мариэль. На Жанетте до сих пор держалась печать клятвы, а теперь ещё один человек знал об этом. Значит, до выполнения обета Вестнику повышалась вероятность раскрытия.
– Ты должна понимать, что многоликость – истинный дар Владычицы, а не наследственный, как твой ментальный и огненный. Я не удивлюсь, если тебя сопровождает Матушкин свет. Постараюсь объяснить. Белый свет настолько всеобъемлющ, что ему подвластно преображение в любой – синий, красный…
Мари осенило. Этот физический закон был одним из тех, которым учила Машина мама, являвшаяся по совместительству домашним учителем. А ведь и в Люмерии могли действовать те же законы, что и в том мире.
– Я знаю, что преломление видимого света через призму даёт лучи семь цветов.
Изель не совсем поняла реплику девушки, но основу уловила. Кивнула одобрительно:
– Верно. Поэтому отнесись к нему с бережностью как к самому ценному дару, используй только во благо. Нам не дано видеть все хитросплетения временного пространства, но Владычица-то видит всё, и нам остаётся поблагодарить её за провидение и довериться.
Изель попросила показать возможности. Мари закрывать глаза не стала, чтобы сосредоточиться: выбранный объект сидел напротив. Увидев свою, без видимых усилий воссозданную, копию, Изель не смогла скрыть удивления:
– Повидала я немало удивительного, но то, что сейчас передо мной, вызывает желание пасть ниц перед тобой, дитя! Воистину, многоликая…
– Не отказывай, дитя, себе в этом желании, – с полуулыбкой произнесла вторая Изель, заставляя первую сотворить знак перед собой. Пожалев о шутке, вернула свою личину.
Отерев лицо и сделав два глубоких вдоха, ведунья приступила к главному. Теперь она ясно трактовала увиденное, прежде сомневаясь, правильно ли поняла явившееся ей откровение. Возможность делиться даром в прямом смысле не существовала, тем более матушкиным. Зато проблему решал даже самый простой вид морока, который требовал обязательную жертву. Например, для поддержания морока нужно было отдать нечто ценное от личины метаморфа. Очень сильные маги могли создавать другой морок, при котором достаточно было артефакта, удерживающего новую внешность. В случае же с Мариэль, загвоздка была в адресанте морока – Жанетты, которая магом не была, а следовательно, второй вариант с ней бы не сработал либо слетел бы в момент наисильнейшего волнения. Уж это субретке отлично удавалось. И поэтому Изель предложила простой, надёжный способ.
– Что это может быть? – пока условия были непонятными. – Моя одежда? Мои воспоминания?
– Я бы предложила волосы, но… – Изель сочувственно посмотрела на девушку, – как вы объясните родным, куда они делись?
Мариэль потёрла лоб:
– Волосы – ерунда. Мы что-нибудь придумаем. И что я должна буду с ними сделать?
Ведунья задумалась ненадолго, но мысли её перебил стук в дверь и вкрадчивый голос Антуана: «Эй, вы про нас не забыли?» – а за ним взрыв смеха.
– Вот что, – ведунья положила ладонь на руку Мариэль, – я тоже буду думать. Давай отложим разговор, как всё придумаю, пришлю тебе птицу… Но есть ещё одна вещь, которая меня беспокоит, – она пристально рассматривала лицо юной многоликой, – видела я твою тревогу. Матушкин свет, который имеет необыкновенную силу, отравить легко: не терпящий зла и тьмы, он убивает своего носителя. А можно и захлебнуться светом, если не уметь его правильно расходовать. Я вижу в тебе и то, и другое, поэтому хочу помочь. Поведай, что гложет твоё сердце, дитя, что его разрывает? Я слышу такой крик отчаяния, что моя душа содрогается.
Мари поняла, о каком отчаянии идёт речь, но ответить не смогла, в горле возник предательский ком. В дверь снова постучали, на этот раз Изель гневно отозвалась:
– Ждите терпеливо! – и снова тревожно взглянула на девушку, лицо которой красноречиво говорило: ведунья права. – Говори, дитя. Пока я здесь, я смогу тебе помочь.
Зачем об этом нужно было вспоминать, когда на время оно забылось? Мариэль отодвинула стул, желая сбежать:
– Два года назад этот вопрос ни к чему хорошему не привёл, – с трудом призналась она.
Изель задумалась ненадолго, поискала глазами в комнате нужный предмет, нашла пустой кубок, поставила его перед Мариэль:
– Давай попробуем очиститься, пока излишки ресурса не поглотили тебя. И не причинили вред другим. Расслабься…
Изель подошла сзади, положила руки на плечи девушке, заговорила мерным, убаюкивающим голосом:
– Сконцентрируйся на том, что не даёт тебе дышать. Представь это в виде воды, света – чего угодно. Ты должна поделиться этим, заполни своей болью этот сосуд…
Удивительно, но лежавший на душе осадок охотно послушался, заворочался, как клубится молочный туман над рекой поутру.
– Ты можешь поднести сосуд к глазам, рту… некоторых выворачивает в прямом смысле… Или через руки. Почувствуй, как оно выходит от сердца через ладони…
Мари накрыла чашу кубка руками, закрыла глаза. Так вот оно что… Дома, после застольной ссоры и бейлара в сторону Антуана, внутри её тоже бушевала магия, только огненная. Оттого и стошнило…
И сейчас нестерпимо захотелось крикнуть, выкричать тот огонь, что хлынул по венам… Внезапно наступило опустошение и облегчение – мерцающий свет, похожий на то облачко, что наложило печать молчания на Жанни, заискрился на ладонях и полился в подставленный сосуд. А вслед за облегчением нестерпимо
- Студентка поневоле и тайна безликого духа (СИ) - Консуэло Ольга - Любовно-фантастические романы
- Белый Шиповник и Черные Ягуары - Ольга Консуэло - Любовно-фантастические романы / Периодические издания
- Защитник Драконьего гнезда. Том второй (СИ) - Субботина Айя - Любовно-фантастические романы
- Пророчица (СИ) - Ксюша Ангел - Любовно-фантастические романы
- Изара, книги 1-6. Кассардим, книги 1-3 - Юлия Диппель - Любовно-фантастические романы
- Я в другом мире - Пролог - Лиахим Миров - Попаданцы / Периодические издания
- Жизнь во благо Родины - Мишин Виктор Сергеевич - Попаданцы
- Жизнь во благо Родины - Виктор Сергеевич Мишин - Альтернативная история / Попаданцы
- Однажды я стала женой проклятого герцога: Змеиный Король - Вероника Десмонд - Любовно-фантастические романы / Попаданцы / Эротика
- Бей или Беги, ведьма! Дитя магии - Евгения Горюнова - Боевая фантастика / Городская фантастика / Любовно-фантастические романы