Реквием по любви. Грехи отцов (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka"

Ни эмоций. Ни жалости. Ничего.

— Не зарывайся, сопляк! – угрожающе. - Здесь решения принимаю я!

— А кто спорит-то? Ты его и примешь!

Она ожидала криков. Угроз. Возможно, драки.

Чего угодно. Но не спокойного вздоха со стороны дядюшки.

— При другом раскладе я сам бы тебе ее вручил! Но ты – один из нас. И всегда им будешь, шкет, независимо от того, до каких высот поднимешься в наших кругах или же опустишься в лице братвы. Все одно – бывших в нашем деле не бывает. Что касается моей племяшки, здесь я выполняю волю брата, и этим все сказано! Так что будь мудрее – захлопнись! Познакомься лучше с моим приемным сыном. Кирилл!

Последний подошел к ним, едва прозвучало его имя.

Схлестнувшись взглядами, они с Дмитрием молча рассматривали друг друга.

В полной зловещей тишине. Кажется, даже воздух загустел в тот самый миг.

Кирилл не выдержал первым. Стушевавшись, отвел взгляд в сторону.

Правда, тут же реабилитировался и протянул Похомову его футболку:

— Кажется, это твое.

— Себе оставь! — не особо дружелюбно отозвался ее мужчина.

Лиза напряженно застыла в кольце его рук.

— В чужих шмотках не нуждаюсь! – парировал Кирилл.

— Подумай лучше! – Дима прожег его зловещим взглядом. - Ведь эти шмотки - единственное что тебе перепадет, после меня!

— Оденься! — гаркнул на Дмитрия ее дядя, явно теряя терпение. — Прояви хоть каплю уважения к присутствующим!

— Ты это мне? — невозмутимо изогнул бровь Борзый. — Или все же сыну своему, Борис Андреевич? Он вроде как… тоже своим прессом здесь светит!

— Мой сын находится у себя дома! – ярый протест. - Хоть в трусах пускай здесь ходит, никто ему слова против не скажет!

— Да, ты прав! Слова здесь излишни! — с обманчивой нежностью в голосе озвучил Похомов. — Можно ведь решить вопрос… молча и вполне цивилизовано. Впрочем, так я и поступлю. Просто возьму, и прострелю башку ЛЮБОМУ, кому вздумается ходить в трусах перед МОЕЙ ЖЕНОЙ! Делов-то!

Глава 44

«Господи…»

В ушах зазвенело, а сердце стремительно и бесконтрольно ухнуло в пропасть.

Одно Лиза знала наверняка: она точно не ослышалась.

Дмитрий назвал ее своей женой!

Громко. Четко. При всех.

А вот случайно, на эмоциях (что было ему совершенно несвойственно) или заранее все спланировал, оставалось загадкой. Лиза растерялась на миг, не понимая, как ей реагировать. Как себя вести в сложившейся ситуации?

Она осторожно оглядела все присутствующих. Медленно. По очереди.

Ибо всерьез опасалась возможных последствий данной новости.

Дуда, сидевший к ним ближе всех, неотрывно (точно коршун), с очевидным интересом следил за происходящим. Не более.

Удивленным уж он явно не выглядел!

Как и Сокол. Пашка вообще был единственным из всей этой «развеселой» компании, кто ободряюще ей улыбался. И плевать он хотел на «политику». Ему девушка ответила тем же. Искренне и незамедлительно.

Что до остальных…

Шок, отпечатавшийся на их вытянувшихся от изумления лицах с выпученными до предела глазами, словами не передать. Аркадий Михайлович… и тот угрюмо молчал, сжимая губы в тонкую линию.

Он отрешенно и задумчиво глядел на свою кружку, и еле заметно, явно осуждающе покачивал головой.

«Ну, все! Конец… Нам конец!»

С каждой новой секундой, проведенной в гробовой тишине, панический ужас все сильнее заковывал ее в свои стальные цепи. Конечности все сильнее дрожали. И даже крепкие объятия мужа не приносили должного успокоения.

На своего дядю Лиза и вовсе смотреть не решалась.

Страшилась… до жути… до долбаного помешательства… именно его реакции. Зато услышала, причем отчетливо, с каким облегчением выдохнул стоящий подле него Кирилл. Словно многотонная гора свалилась с сильных плеч этого человека, когда он понял, что свободен от своих обязательств.

Обязательств в отношении нее. Лиза неосознанно кивнула, сканируя потерянным взглядом несостоявшегося жениха, и думая лишь об одном:

«Все верно, чувак! Жениться на мне тебе… не придется!»

— Ты что несешь? Какой еще женой? — сотрясаясь от первобытного бешенства, и сдерживаясь не иначе как чудом, прогромыхал Прокурор. — Какой женой, я спрашиваю?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

В который раз Лизавета восхитилась выдержкой своего мужчины.

Вопреки ситуации… Дима. Был. Спокоен. И хладнокровен.

— Законной, Борь! — хмыкнул он со свойственной ему заносчивостью, и повторил с нажимом, грубо. — Законной!

И похоже, это его пафосное заявление окончательно добило ее дядюшку.

— Ты совсем ох*ел, щенок? — взревел дядя Боря не своим голосом. — Бессмертным себя, падла, возомнил? Ну, так я это мигом исправлю! Землю у меня жрать…

— Выслушал бы сперва…

— Ну-ка, завали еб*ло и не перечь страшим! — властно гаркнул Прокурор, готовый чуть ли не ядом плеваться в их сторону.

Что-что, а повелевать он умел! И запугивать тоже.

Всхлипнув, Лиза непроизвольно вжалась спиной в грудь Дмитрия.

— Тише, мышонок, — он тут же поспешил успокоить ее. — Все хорошо!

Девушка робко кивнула. Хорошо так хорошо.

Слова Похомова внушали ей некую… шальную уверенность в себе.

Прилагая неимоверные усилия, она расплылась в холодной улыбке.

С трудом соображая, что творит, Лиза решительно продемонстрировала дяде свою правую руку. Глупо хихикая, причем скорее от напряжения, нежели от бескрайнего веселья, она сняла свое обручальное кольцо, украшенное огромным камнем неизвестного происхождения. Более не таясь, с плохо скрываемым удовольствием Лиза наконец-то надела его на безымянный палец, кайфуя уже просто от того, что теперь подарок мужа находился на своем законном месте. Упрямо вскинув подбородок, произнесла нараспев:

— И с гордостью его клеймо… носила на себе она! Я солгала. Это кольцо никогда не принадлежало моей матери. Оно мое. Мое обручальное кольцо!

О своих словах Лиза пожалела в ту же секунду, ведь подействовали они на ее родственника как красная тряпка на быка. В его облике не осталось и капли человечности. Только слепая ярость. Только низменные инстинкты.

Окончательно потеряв над собой контроль, он со свирепостью безжалостного хищника кинулся на Дмитрия. Причем довольно резво для своих лет!

Лиза не успела даже испугаться. Все произошло слишком быстро.

Среагировав в мгновение ока, Похомов молниеносным движением запихнул ее себе за спину и встретил противника в состоянии полной боевой готовности. В отличие от дяди Боря, который намеревался его как минимум покалечить, Дима, очевидно, преследовал иные цели. Резким выпадом мощно отшвырнул мужчину назад, увеличивая тем самым расстояние для лучшей маневренности. Однако своим преимуществом он почему-то не воспользовался. Просто ждал. А зря! На защиту Смотрящего уже спешили четыре амбала из личной охраны Прокурора, на фоне которых и ее дядя, и ее муж выглядели… низкорослыми хиленькими подростками.

«Ой, мамочки…»

Выброс адреналина в кровь был запредельным.

— Нет! — завизжала Лиза не своим голосом, буквально цепенея от ужаса. — Пожалуйста… не надо!

Естественно, никто ее не слушал.

Равно как никто даже и не пытался их остановить.

— Знал же, сученыш, что я тебе за это башку оторву! — взревел дядя Боря, презрительно харкая на землю. — Знал. И один х*й поступил по-своему!

— Ты совсем *банулся на старости лет? — вторил ему Похомов куда более взбешенным голосом. — Она моя! С х*ра ли я должен от нее отказываться?

— Перед нашим законом все равны! И ты, щегол – не исключение, — холодно резюмировал Прокурор, а следом отдал приказ, от которого Лиза едва чувств не лишилась: — Наказать ублюдка, по всей строгости!

«Как наказать? – паника ослепила. - Господи… как?»

— Не. При. Ней.

Ответный рев Дмитрия прозвучал столь устрашающе, что не только охрана Прокурора застыла в нерешительности. Сам Черчесов уставился на него в недоумении.

— А в чем дело? — ледяной сарказм дядюшки заставил ее спину покрыться липким потом. — Боишься показать ей, что против толпы ты… никто?