Реквием по любви. Грехи отцов (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka"

Безумно, до боли знакомых ей цифр. Хотя, скорее уж, дат.

Силясь разглядеть получше, Лиза подошла к нему поближе. Остановилась лишь в паре шагов, соблюдая приличия. Да тут же всхлипнула, спешно затыкая рот ладонью, когда до ее воспаленного сознания дошел-таки смысл его наколки.

Дата рождения. И дата смерти. Ее матери.

Увековеченные на его коже. Господи!

Теперь она понимала – и более чем отчетливо – кто перед ней стоит.

А именно человек, ценивший и любивший Марину ничуть не меньше самой Лизы.

Человек, скорбящий от ее утраты… и по сей день.

Кирилл Решетников.

Ныне Черчесов.

Приемный сын Прокурора!

Секунды складывались в минуты и проходили в тягостном молчании.

Нужно было хоть как-то начать разговор.

Она понимала это. Осознавала. И… не могла.

Медленно осмотрев Лизу с ног до головы, уделяя особое внимание ее взъерошенным волосам, распухшим губам и шее, изрядно «помеченной» Похомовым, Кирилл снисходительно хмыкнул. К счастью, без осуждения, которого она так опасалась.

— Десять из десяти, что Борис Андреевич отправил тебя сменить одежду и как минимум причесаться.

— Типа того.

— Сильно влетело?

— Ерунда. Переживу!

— Знакомиться будем или как?

Она отрицательно покачала головой, одновременно поясняя:

— Я знаю, кто ты. А ты знаешь, кто я. К чему лишние церемонии?

— И то верно, — стремительно преодолев разделяющее их расстояние, Кирилл внезапно притянул ошарашенную девушку к себе. Крепко стиснул в объятиях, оставляя трепетный поцелуй на ее лбу. И так же быстро он отстранился, отступая на шаг. — Сказать, что ты ее копия… ничего не сказать! Ну, да ладно. Тебя Боря ждет. Советую поторопиться, ведь твой дядя не отличается терпением!

Глава 42

Поразмыслив немного, Лиза пришла к выводу, что: Кирилл прав. Потому она и решила прислушаться к его совету.

Легонько кивнув в знак согласия, протиснулась в свою спальню.

Мужчина слегка отстранился, пропуская ее внутрь.

Однако секунду спустя двинулся следом. Мягко прикрыв за собой дверь и таким образом отгораживая их двоих от целого мира, он вновь прислонился спиной к косяку. И все молча. Не проронив ни звука. Тихонько наблюдая за ее действиями.

Странное дело, но Лиза не ощущала неловкости от его присутствия. Не смущал ее и тот факт, что он по-прежнему одеваться не спешил, все еще оставаясь в одних боксерах.

Настораживало кое-что другое: ее обострившийся инстинкт собственницы.

Недовольно хмуря брови, она бегло оглядела комнату, с затаенной в душе ревностью подмечая следы чужого присутствия на «своей территории»: расстеленная и до ужаса помятая постель. Мужские вещи, небрежно брошенные на стул с высокой спинкой. Пепельница с парочкой окурков на туалетном столике. А также массивные ручные часы и телефон, красующиеся на ее прикроватной тумбочке.

Появилось ощущение, что Кирилл побывал в каждом уголке ее личного пространства. Все изучил. Все приметил. Везде оставил свой видимый и невидимый след.

Оттого и захотелось подобно пещерному человеку защищать свою берлогу.

Кричать, надрывая голос: мое!

— Извини, — послышался за спиной спокойный голос новоиспеченного гостя, — баба Валя разместила меня здесь. Не переживай – постельное белье мне выдали свежее.

Лиза даже представлять не желала, как он догадался о мыслях, роившихся сейчас в ее голове. Возможно, по выражению лица все понял. Только сути это не меняло.

— Я не переживаю, — солгала она, чувствуя, как щеки покрываются предательским румянцем, — просто… почему не в зале? Это было бы логичнее.

Изображая сильнейшую занятость, Лиза быстро распахнула бельевой шкаф и принялась рыться в целом ворохе одежды, выбирая себе подходящий наряд.

Тихий смешок разбавил гнетущую тишину пространства:

— А зал оккупировала твоя подруга. Причем в прямом смысле этого слова. Даже молодым влюбленным на полу лечь там не разрешила, заявляя, что хочет побыть одна. А если учесть, какими словечками девчонка попутно Ювелира крыла… в общем, не решились они с ней спорить. Ушли на улицу. У меня, как видишь, тоже выбора особого не было. Пришлось… в твоих хоромах похозяйничать немного.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Лиза развернулась резко. Столь резко, что закружилась голова. Благо вовремя за створку шкафа ухватилась, пытаясь удержать равновесие.

— Соня отца ругала? — переспросила, тяжело дыша. С неподдельной тревогой в голосе. — Господи, за что? Неужели все так плохо? Скажи честно: Она плакала?

— Нет, что ты! — вновь расхохотался Кирилл. — Кричала. Вещами швырялась. Но не плакала. Правда, бабе Вале призналась позже, что сильно обижена на отца. И буквально умоляла ее с этого дня пересаливать всю его пищу. Да так, чтобы соль на зубах хрустела.

— Узнаю свою язву!

Облегченно улыбнулась Лиза, искренне радуясь за подругу.

Если не плакала, значит, еще не сломлена.

Значит, еще поборется за свое счастье и за право быть рядом с любимым мужчиной. Впрочем, и сама Лиза серьезно настроилась отстаивать свои интересы.

Ибо близость Дмитрия окрыляла. Придавала сил и уверенности.

Уверенности в завтрашнем дне.

В столь приподнятом расположении духа, совершенно забыв о присутствии Кирилла, Лиза вернулась к своему занятию. И почти выбрала идеальные шорты, когда услышала:

— Знаешь, ты должна быть весьма и весьма осторожна.

— Да я и так…

— Недостаточно! — строго перебили ее. Предостерегающе. — Не боишься, что история повторится?

— Какая история?

Она недоуменно уставилась на собеседника.

Если честно, в глубине души Лиза начинала догадываться, к чему он клонит.

Кирилл резким движением оттолкнулся от двери. Удерживая ее взгляд, грациозно подошел вплотную. В глаза заглянул проникновенно, внимательно.

— Кто-то из «старших» знает, что Матвей достает тебя со своей любовью?

Тяжелый вздох сорвался с ее губ.

Плечи поникли, словно под гнетом собственной совести.

Скрепя сердце Лиза призналась:

— Нет.

— Почему? Хочешь, чтобы и у него однажды, как у Макара, фляга потекла?

— Но я же не даю ему повода! Совсем наоборот.

— Твоя мать тоже повода не давала. Итог тебе известен?

Еще бы! И тем не менее…

— Не могу я так, вдруг его накажут по моей вине!

— На первый раз просто предупредят. Доступно и доходчиво! Так, чтобы услышал и выводы сделал. А уж если не поймет…

Сердце от страха в пятки ушло.

— Не настаивай, пожалуйста! Этот человек ничего плохого мне не сделал. И не сделает!

Следующий вопрос буквально застал ее врасплох:

— Ты в этом так уверена?

— В каком смысле? — от волнения голос прозвучал на октаву выше. Почти пискляво. — На что ты намекаешь?

— Спокойно! — опустив руки на ее плечи, Кирилл слегка сжал пальцы. Трепетно и нежно, будто страшился причинить лишнюю боль. — Я всего лишь уточняю.

— Да, уверена! — прокаркала она пересохшим горлом несколько секунд спустя. — И хватит уже… разных намеков. Прямо говори!

— Ладно, — он примирительно вскинул ладони, — не ершись! Только давай договоримся. Если подобная выходка с его стороны повторится еще хоть раз, ты обязательно расскажешь мне об этом. Поняла?

Оценив искреннюю заботу мужчины в полной мере, она благодарно улыбнулась:

— Хорошо. А теперь, если ты не возражаешь, я бы хотела переодеться.

— Вообще не возражаю! — хитро подмигнули ей. — Давно уже представления жду. А ты все не шевелишься. Бревно – и то активнее. Честное слово!

Она пыталась скорчить серьезную гримасу. Правда. Но не вышло – прыснула от смеха гораздо раньше, нежели демонстративно нахмурила брови.

— Кирилл!

— Лиза?

— Выйди!

— А при мне слабо? Я даже правый глаз зажмурю. Нет? А если левый?

— Я слишком долго собираюсь. Дядя меня придушит!

Внезапно Кирилл ласково прикоснулся к ее щеке, заправляя за ухо прядь рыжих волос. Столь невинный жест заставил Лизу вздрогнуть и смутиться не на шутку. Впрочем, как и последовавший за ним нежный шепот: