Христос и Россия глазами «древних» греков - Анатолий Фоменко

Рассказ Геродота, конечно же, туманный. Но поскольку другого материала в данном случае у нас нет, попытаемся разобраться в этом. Внимательный взгляд показывает, что Геродот все-таки сохранил довольно много правдивых сведений.

Гору Голгофу называли также «костром».

В книге «Начало Ордынской Руси» мы уже столкнулись с тем, что в старых источниках Голгофу иногда именовали КОСТРОМ. В частности, это видно в описании Плутархом гибели Юлия ЦЕЗАРЯ, одного из отражений Христа. Напомним, что в старом русском языке слово КОСТЕР обозначало, в частности, БАШНЮ или КРЕПОСТЬ. И вообще, нечто высокое, сложенное из бревен [82], т. 2, с. 347.

По-видимому, лишь впоследствии слово КОСТЕР приобрело привычный нам смысл горящих на открытом месте дров. Такое название возникло, видимо, от того, что палки и сучья, перед тем, как зажечь, складывали на земле КОСТРОМ, в виде шалаша.

На некоторых старинных русских изображениях по обеим сторонам от креста, стоящего на ГОЛГОФЕ, писали буквы КО и ТР, заменяющие (или дополняющие) канонические изображения копия и трости. Достаточно было небольшой подтертости, чтобы буква О превратилась в С. После чего КОТР превращалось в КСТР, что можно было прочитать как слово КОСТЕР, написанное рядом с изображением Голгофы. Яркий пример подобного изображения мы привели в книге «Начало Ордынской Руси», см. рис. 3.21. По сторонам креста, прямо над Голгофой, четко видны буквы КСТР (хотя первоначально, вероятно, было написано КОТР). Подобная ошибка могла легко усвоиться и превратиться в новое название Голгофы — «костер». Ведь гора Голгофа действительно могла быть названа старинным русским словом КОСТЕР, которое, как уже было сказано, означало раньше БАШНЮ. Но в переносном смысле гак могли назвать также и гору, возвышение.

Рис. 3.21. Старый параман, ткань, шитье. Музей археологии города Москвы. Изображен крест на Голгофе. Вокруг креста — надписи: IИС ХС, НИКА, КСТР и МТ, то есть Матерь Теос = Матерь Божия. Здесь буквосочетание КСТР получилось, скорее всего, из КО-ТР, то есть КОПИЕ — ТРОСТЬ. По сторонам от креста часто изображались копие и трость. Но благодаря небольшой подтертости получилось вполне осмысленное в данном случае слово КСТР, то есть КОСТЕР, башня, возвышение, по старо-русски. Так слово КОСТЕР могло стать одним из имен горы Голгофы. Взято из [33], с. 53.

Если Голгофу в каких-то источниках назвали КОСТРОМ, то поздние редакторы, не разобравшись, легко могли превратить распятие Христа на Голгофе в сожжение на костре. Что мы и видели в плутарховской биографии Юлия Цезаря. Его сжигают на костре, сложенном из деревянных скамей.

Наконец, русские слова КОСТЕР и КРЕСТ могли путаться в старых документах: крест = КРСТ → КСТР = костер. Неогласованные костяки этих слов отличаются лишь перестановкой согласных. Если первоначальный текст Геродота, отредактированный потом в XVI–XVII веках, был написан по-славянски, то редакторы могли заменить КРЕСТ на КОСТЕР. И вышло, что царь КРЕЗ (ХРИС-тос) был возведен НА КОСТЕР вместо КРЕСТА. Крест превратили (на бумаге) в костер.

Сожжение на костре царя Креза, сожжение на костре тела Юлия Цезаря и казнь Христа.

По Геродоту, царя Креза сжигают на огромном костре, см. выше. На рис. 3.22 показано старинное изображение Креза на костре. По Плутарху, тело Юлия Цезаря тоже сожгли на костре. В нашей книге «Начало Ордынской Руси» мы уже показали, что Юлий Цезарь является частичным отражением императора Андроника-Христа. Отметим, что имена КРЕЗ и ЦЕЗАРЬ-КАЙЗЕР-КЕСАРЬ практически совпадают. Кроме того, имя КРЕЗ могло получиться искажением имени ХРИС-тос при переходе 3 → С.

Рис. 3.22. Царь Крез на костре. Рисунок на «античной» греческой вазе. Взято из [8], часть 1, с. 135.

На рис. 3.23 приведено интересное старинное изображение распятия Христа. Иисус одет в царские одежды, на его голове — царская корона. Обычно Христа представляют на кресте совсем по-другому — в полуобнаженном виде, всего лишь с набедренной повязкой. Обращает на себя внимание и неожиданная форма креста. Вероятно, здесь мы сталкиваемся с одной из старых традиций изображения креста в виде круга, внутрь которого вписан обычный крест.

Рис. 3.23. Христос на кресте. Piero di Cosimo. Флоренция. Якобы XVI век. Музей Изящных Искусств. Будапешт. Христос изображен в царских одеждах, причем распят на кресте необычной формы. У Христа — длинные волосы и раздвоенная борода. Фотография сделана А.Т. Фоменко в 2005 году.

Вместе с Крезом хотят сжечь и «дважды семь» его соратников.

Геродот говорит, что вместе с Крезом на костер возводят «дважды семь сынов лидийских». Возможно, здесь отразилось то обстоятельство, что рядом с Христом, справа и слева были распяты два разбойника. Подчеркивается БЛАГОЧЕСТИЕ Креза, что согласуется с его отождествлением с Христом.

Упомянутое здесь Геродотом число «дважды семь», то есть ЧЕТЫРНАДЦАТЬ, могло иметь также и другой смысл, также тесно связанный с распятием Христа. Вспомним, что согласно Евангелиям, Христос был распят в иудейскую Пасху, то есть в первое весеннее полнолуние. Которое в средневековой христианской литературе часто именовалось «14-той Луной». Возможно, в старом тексте было сказано, что Крез (Христос) был возведен на костер в «двухседьмичную» (то есть двухнедельную, 14-дневную) Луну и по сторонам от него были казнены два разбойника. Переписчик, не до конца поняв смысл первоисточника и запутавшись в приведенных там цифрах, написал, что вместе с Крезом на костер возвели «дважды семь сынов лидийских». Конечно, мы не настаиваем на безусловной подлинности данной реконструкции, но она представляется вполне вероятной.

Отправив Креза на костер, Кир хочет проверить, будет ли Крез спасен божеством.

Геродот сообщает, что «так как Киру было известно БЛАГОЧЕСТИЕ КРЕЗА, КИР ВОЗВЕЛ ЛИДИЙСКОГО ЦАРЯ НА КОСТЕР, ЖЕЛАЯ УЗНАТЬ, НЕ СПАСЕТ ЛИ ЕГО ОТ СОЖЖЕНИЯ КАКОЕ-НИБУДЬ БОЖЕСТВО» [18], с. 38.

Это сообщение Геродота откровенно перекликается с евангельским рассказом о распятии Христа. Во время распятия Христа «проходящие… злословили Его… говоря… спаси Себя Самого, если Ты Сын Божий, сойди с креста. Подобно и первосвященники с книжниками и старейшинами и фарисеями, насмехаясь, говорили: других спасал, а Себя Самого не может спасти; если он Царь Израилев, пусть теперь сойдет с креста, и уверуем в Него; уповал на Бога; пусть теперь избавит Его, если Он угоден Ему. Ибо Он сказал: Я Божий Сын» (Матфей 27:39–43).

Таким образом, Кир (здесь он — царь Ирод, Пилат?) возводит на костер (крест) царя Креза, желая в каком-то смысле испытать его и узнать — вступится ли Бог за Креза? Согласно Евангелиям, многие люди, окружившие крест (костер) Христа, с жадным интересом ждут — будет ли Христос спасен Богом? То есть хотят выяснить — действительно ли он Сын Божий? Первосвященники и другие представители власти издеваются над Христом.

Обращение Креза к Солону и Аполлону. Христос на кресте обращается к Богу-Отцу.

Оказавшись на костре, Крез обращается к Солону, а потом к богу Аполлону. Считается, что здесь имелся в виду мудрый человек Солон, с которым раньше общался Крез и которого весьма уважал, см. рис. 3.24. Однако не исключено, что в старом тексте Геродота здесь первоначально стояло слово СОЛНЦЕ, то есть божество. Слова СОЛНЦЕ и СОЛОН поздние редакторы могли спутать друг с другом (намеренно или нет). Более того, бог Аполлон, к которому затем обращается Крез, считается богом Солнца. Появление в тексте Геродота двух «солнечных» слов подряд — СОЛОН (Солнце?) и АПОЛЛОН, БОГ СОЛНЦА, — косвенно подтверждает нашу мысль.

Рис. 3.24. «Античный» бюст якобы Солона. Почему это Солон — не поясняется. Взято из [8], ч. 1, с. 248.

Аналогично, Христос на кресте взывает к Богу-Отцу. «Возопил Иисус громким голосом: Или́, Или́! лама́ савахфани́? то есть: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» (Матфей 27:46).

Итак, в обеих версиях Крез (Христос) во время казни обращается к Богу-Солнцу (Богу-Отцу).

Обращение Креза-Христа к Богу непонятно окружающим.

Евангелия сообщают далее: «Некоторые из стоявших там, слыша это (слова Христа на кресте — Авт.), говорили: Илию зовет Он. И тотчас побежал один из них, взял губку, наполнил уксусом и, наложив на трость, давал Ему пить, а другие говорили: постой, посмотрим, придет ли Илия спасти Его» (Матфей 27:47–49).

То есть воцарилась атмосфера некоего недоумения — присутствующие не совсем понимали слова Христа.

В греко-персидской версии Геродота Кир (царь Ирод, Пилат?) приказал переводчикам узнать у Креза, кого он призывает. Те, подойдя, спросили его.