Амаира Первого дома - Ина Деш

подружиться с подарком деда, была не так уж и плоха. Монастырь давал своим воспитанникам помимо боевых навыков прекрасное образование, в том числе и знание языков, этикета, политики, и даже моды и танцев. Поэтому тракарамские телохранители так и ценились, что могли раствориться в любой среде, в том числе и в королевских дворцах.

Выбирать лошадь для Саариты принцесса не пошла. Она предпочла остаться с амаирами. Икрей притянул Шарлинту к себе, и в кольце его рук было уютно и тепло, несмотря на холодный осенний ветер. Девушке давно пора было признаться хотя бы себе самой, что с амаирами ей всегда было уютно, как дома. Только эмоции при этом она испытывала куда более яркие, чем в собственных покоях во дворце или в Чардифе.

Ам Терр выбрал для тракарамки вороного жеребца, будто в противовес белоснежной Искре. Девушки уже выезжали за ворота Первого дома, когда над ними появились три огромные тени. Дракон Равенеля действительно был кофейно-золотой, разве что посветлее, чем Шарлинте показалось тогда в полутьме. А еще он был просто огромным, намного больше медового и песочного.

Драконы сразу свернули, но не к лесу, в который у принцессы не было особого желания заезжать, а прямо к пустоши. Осенний ветер скинул капюшон плаща, трепал его полы, пытаясь забраться под теплую одежду, но Шарлинта мчалась вперед, не чувствуя холода. Эта была особая, ни с чем не сравнимая свобода. Искра оказалась не только красивой внешне, но и замечательно быстроногой. Мощный вороной жеребец с телохранительницей слегка отставал, хотя, несомненно, Саарита была прекрасной наездницей. А вот убежать от тени драконов принцессе не удалось ни разу. Потом чешуйчатые и вовсе опустились перед ней на землю, отрезая путь дальше. «Хватит, маленькая. Дальше уже может быть опасно», — голос Трейвента раздался прямо в голове принцессы.

Спешившись, Шарлинта подошла к золотисто-кофейному гиганту. Нел опустил большую трапециевидную голову. «Замерзла?» Горячее дыхание дракона укутало девушку, словно теплое облако, с ног до макушки. Чешуйки дракона Равенеля были золотыми посередине с широкой каймой кофейного цвета по краям. «Покатать тебя?» Отказаться от такого предложения принцесса никак не могла. Поводья Искры привязали к седлу Саариты, а Лин по крепкому крылу уже поднималась на спину дракона. Большого, теплого, ее собственного. Почему-то именно сейчас мысль о безраздельной принадлежности дракона ей, принцессе, доставляла странное внутреннее удовольствие. Шарлинта никогда не подозревала себя в подобных собственнических инстинктах. До этого дня. Полет был такой же волшебный, как тот с Икреем, но все-таки немного более сказочным. Потому что тогда Лин еще не осознавала всю глубину чувств, которые испытывала к амаирам. Или тогда они были не такие глубокие? Это чем-то измеряется? И это чувства делают ее такой живой, или все же осознание того, что она прошлась по краю грани?

Они летели медленно, без той сумасшедшей скорости, что была в полете с Икреем, но все-таки Шарлинте показалось, что Первого дома они достигли до обидного быстро. Расставаться с драконом не хотелось. Лин едва не расплакалась, когда амаиры перевоплотились. Этот несвойственный ей ранее перепад эмоций даже немного пугал принцессу. Поэтому она, как никогда, была рада тому, что Трейвент так вовремя обнял и тихо произнес прямо на ухо, щекоча кожу своим дыханием:

— Ты просто волнуешься, маленькая.

Через несколько часов, нервно перебирая платья в поисках подходящего для обряда, Шарлинта была вынуждена согласиться, что, да, она волнуется. Чертовски волнуется. Никогда раньше ее не беспокоила одежда до такой степени. Ни для кого еще раньше ей не хотелось выглядеть особенной, красивой. Все эти девичьи штучки как-то прошли мимо.

Саарита сначала пыталась помочь с выбором, но заметив, что принцесса толком и не слушает, осталась сторонним наблюдателем. Она лишь улыбалась, следя за метаниями Шарлинты по спальне.

— Саарита, помоги мне, — наконец взмолилась принцесса, рухнув на кровать, заваленную разнообразными нарядами.

Девушке совсем не хотелось, чтобы амаиры, когда придут вплетать в волосы отиа, застали ее неодетой и в растрепанных чувствах.

— Штаны и рубашку? — приподняв черную бровь идеальной формы, с легкой улыбкой поинтересовалась телохранительница.

Шарлинта лишь растерянно покачала головой. Амаиры ее только в этих штанах постоянно и видели. А хотелось чего-нибудь особенного. Или она слишком сосредоточилась на деталях?

— Тогда так.

Саарита вытянула из кучи разноцветных тряпок простое светлое серебристо-серое платье с длинным рукавом из плотного зендарийского шелка.

— Серая мышка? — с сомнением спросили Лин.

— Принцесса, примерьте. Я помогу со шнуровкой. Не понравится, успеете переодеться.

Саарита оказалась права. Платье безупречно село по фигуре, подчеркивая изящные формы девушки. Глаза Шарлинты, оттененные нарядом, казались зеленее, чем обычно.

— Хороша мышка, — резюмировала тракарамка, пока принцесса рассматривала полученный результат в зеркале.

Но, даже разобравшись с нарядом, спокойней Лин не стала. Пока амаиры по очереди вплетали отиа в волосы Шарлинты, она нервно крутила на запястье широкий изумрудный браслет. Шнурки для волос оказались совсем тонкими, а маленькие плоские камушки, нанизанные на них — яркими и солнечными, словно капли меда на темной поверхности. Они совсем не сочетались с выбранными принцессой украшениями — изумрудным комплектом, но менять что-то Лин уже не стала.

Дед ждал ее и амаиров возле входа в пещеру хранителя.

— Ребенок, что с тобой? — спросил император, рассматривая бледное и какое-то потерянное лицо принцессы.

Шарлинта вновь лишь пожала плечами. Она не могла объяснить, что именно чувствует. Это был не страх, а странное ощущение нереальности происходящего. И оно никуда так и не исчезло.

Ни когда дед проводил ее вниз, к постаменту хранителя.

Ни когда ее амаиры по очереди произнесли клятву, ту самую, которую она несколько раз уже слышала накануне вечером.

Ни когда она сама, тихо и не совсем твердо ответила, что согласна.

Ни когда ее имя вписывали в семейный свиток Лантераннов.

Ни когда ее гэйхх словно обожгло огнем.

Ни когда присутствующие поздравляли их.

Только когда Равенель, поймав растерянный взгляд девушки, приподнял ее лицо за подбородок и коротко поцеловал, прямо при свидетелях, только тогда Шарлинта осознала, что все уже свершилось, что она уже замужем. Что она теперь по праву амаира. Амаира Первого дома.

Глава 14

Холодный осенний ветер остудил щеки и разогнал странный туман в голове