Катакомба - Атаман Вагари

куда-то ушли. Я слышала, что Шакс что-то угрожающе и довольно злобно шипел Брабатусу. Я повернулась к Мелькору, чтобы выяснить с ним отношения, но Мелькор выглядел сконфуженным, то есть совсем не собирающимся ворчать и спорить. Наоборот, он смотрел вниз, плечи и морда опущена. Астр, как истый дипломат, прошелестел крыльями, хвостом и голосом, тоже покидая комнату:

– Я подожду в коридоре внизу.

– Извини, Смельчак. Мы, горгульи, гордый народ, и не подчиняемся другим племенам.

– Я не собираюсь вами командовать. Я не знаю, почему вы выбрали меня "лидером". Я здесь в таком же положении, как и вы все, единственное отличие между нами – что я человек, а вы – монстры и привидения. Но мне нужна ваша помощь. Когда у вас кто-то просит помощь, гордые горгульи, неужели вы всегда воспринимаете это как приказ подчиняться?!

– Нет, никогда! Мы любим оказывать помощь. У меня просто вырвалось. Я не знаю, почему я так… я иногда ворчу, совсем немного. Я не хотел, чтобы мы все поссорились. Тем более, перед такой битвой, – Мелькор вдруг совсем не показался мне ворчуном.

Он сейчас выглядел очень виноватым. Он пытался объяснить своё поведение, и это было ценно:

– Я не доверяю людям. Астр – доверяет. Я хочу научиться доверять людям. Не всегда получается. Мы рассказывали тебе, чем мы занимались. Мы имели дело с не очень чистоплотными людьми. Я привык общаться с не очень чистоплотными людьми. Ты – другая. Я очень виноват перед тобой, Смельчак. Я хочу теперь доказать тебе, что был не прав, когда не сразу поверил в тебя и тебе. Я очень хочу, чтобы ты разрешила мне присоединиться к тебе в этой битве.

От такого признания я едва не расстаяла. С трудом подавила ком в горле.

– Мы хотим исправиться, чтобы нас принял тот клан, о котором ты рассказывала. Мы хотим мира с людьми, хотим завязать.

– Вы уже завязали. С самого того момента, как решили поддержать Шакса, Анну и Брабатуса снять проклятье с усадьбы, дождаться Смельчака, – проговорила я. – Я тебя и не прогоняла. Я бы очень хотела, чтобы ты присоединился ко мне в этой битве, Мелькор. И я буду ещё более рада, если мы все выживем, и вы с Астром найдёте дом и друзей в клане Торре.

Я протянула руку, и Мелькор со всей душой, горячностью и благодарностью пожал её.

– Даже если я сегодня погибну – я буду рад, что умру в бою с таким человеком, как ты. Если бы все люди были как ты, то люди и горгульи жили бы в мире и согласии во все века.

– Мы выживем, – упрямо произнесла я, хоть и не могла гарантировать этого.

Мелькор задумчиво посмотрел на дверной проём, где зияла темнота. Он вдруг разом подскочил и прикрыл дверь и очень тихо проговорил:

– Я учусь доверять людям – живым и мёртвым. Из всех живых и мёртвых людей здесь после тебя я больше всего доверяю Анне, и меньше всего – Брабатусу. Я никогда не повернусь к нему спиной и тебе не советую.

Сказав это и серьёзно так посмотрев на меня, он снова открыл дверь и шагнул во тьму, жестом приглашая меня идти за ним.

У меня не было возможностей потребовать объяснений. Почему здесь все не любят Брабатуса, за что? Да, его характер не сахар, но ведь он и не обязан быть хорошим для всех. Брабатус по-своему искренне пытается мне помочь – я это вижу и знаю. Он довольно доходчиво всё объяснил про усадьбу, про проклятье – в самый первый раз, как мы с ним познакомились. Если бы он был не чист на руку – он бы вёл себя по-другому, я была в этом уверена.

Мелькор, возможно, преувеличивает. Он только что признался, что склонен не доверять людям – живым и мёртвым. То, что Мелькор не доверяет Брабатусу по каким-то причнам – ничего не значит. Мне он тоже не доверял, всем своим видом демонстрировал скепсис. Но я не осуждала его. Я была рада заслужить доверие этого монстра. Когда горгулья доверяет тебе – у тебя нет надёжнее друга. Этому научил меня Торре и его клан.

Мы спустились на самый первый этаж. По иронии судьбы мы встретились с Астром на том самом месте, где я встретила горгулий две ночи назад. Прошло всего две ночи и два дня – а я уже так многое успела узнать. Загадок и вопросов стало ещё больше, но одно я поняла – мне помогут. Если в первый раз мы встретились как испуганные и настороженные незнакомцы – то сейчас как соратники, идущие на бой плечом к плечу.

– У нас остались маленькие приготовления, – объявил нам Астр, одобрительно кивнув мне и Мелькору и поняв, что мы помирились. – Ключ от входа в подземелье хозяева усадьбы, Неверри, держат под зеркалом. Только правильная музыка способна отвлечь внимание манекенов.

– Я знаю эту правильную музыку, – кивнула я. – Расскажите мне, что я должна сделать, какой это ключ, как он выглядит?

– Если ты правильно подобрала музыку, – начал Мелькор, – то манекены будут танцевать. Тебе нужно выбрать подходящий момент – подобраться к полке под зеркалом, открыть её, взять ключ. Ты не должна ни в коем случае касаться этих манекенов. Особенно когда они будут нестись на тебя в танце. Если ты дотронешься до них, чары музыки спадут, и бесы сделают с тобой ещё страшнее, чем просто убьют.

– Что они сделают?

– Кто-то из них вселится в тебя. Твоё "я" пропадёт насовсем, безвозвратно, – проговорил Мелькор, немного поколебавшись, видимо, из желания объяснить наиболее деликатно грозящую мне опасность.

– Я проклята ножом Бафомета уже третью ночь подряд. Я не вижу, что может быть страшнее этого. Но ладно, учту, – кивнула я.

– Ключ ты узнаешь сразу. Он довольно большой. Вот такой, – Астр показал примерный размер. – Похож на ключ.

– Кто его туда положил, Икабод?

– Да, Икабод, – кивнул Мелькор. – Если ты читала его дневник, он мог писать, что пользовался этим ключом. Если не писал, то об этом мог писать его отец Джакомо-младший или его дед Джакомо-старший. Они ходили в Катакомбу, спускались туда физически. Но далеко не заходили. Они понимали, что там опасно, и пытались спрятать ключ в таком месте в доме, где его не придёт никому в голову искать, ни гостям, ни ворам – в танцевальной зале. И в один прекрасный момент появились эти манекены.

– Если они появились до Икабода и стояли, охраняли ключ, то как Икабод мог брать его в руки? – удивилась я.

– Вероятнее всего, Икабоду манекены давали проход. Ведь это в интересах Дагона, чтобы Неверри, беспомощные и беззащитные, ходили к нему. Я почти уверен, что приди сюда Милена – эти