Катакомба - Атаман Вагари

тому, кто убьёт Дагона – свободен".

– Я полагаю, Бафомет тебе что-то ещё дал. И вы с ним в расчёте.

– Когда кто-то у тебя что-то забирает – на самом деле он тебе что-то даёт, – неопределённо произнёс Тот, Кто Бродит Среди Книг.

– Получается, Бафомет вверил тебе хранить единственное оружие против Дагона… Я, кажется, поняла, почему заслон! Чтобы рабы Дагона не могли сюда пробраться и уничтожить оружие против своего господина. А ты охранял, чтобы ненароком книгу не могли вынести.

– Тот, кто задаёт вопросы – владеет миром, потому что уже знает ответы, – повторил Скиталец свою поговорку в немного модифицированном виде.

– Что такое чёрный ромб?

– Когда ты спустишься – увидишь. Твоя кровь снимет проклятье – с тебя и со всех, кто проклят. Бафомет проклял нас, чтобы мы оставались тут и помогали ему одолевать Дагона.

– Бафомет ввязал вас… нас в игру, – поправилась я. – В войну.

И осторожно спросила:

– И что будет с тобой? Как на тебе это отразится? Вот, например, если я сниму проклятье, то смогу беспрепятственно выйти отсюда, пираты Анна Бони и Жак Соурис, рыцарь и палач обретут покой, горгульи смогут тоже улететь восвояси.

– Ничего. Я так и буду твоим Слугой, – в очередной раз сильно удивил меня Тот, Кто Бродит Среди Книг. – Ты использовала нож правильно. Я могу теперь ходить, где хочу. Но особенно меня притягивают места, где книги.

– Где хочешь, – повторила я задумчиво. – Это значит, ты можешь выходить из Усадьбы?

– В книгах это называется "перемещаться", "телепортировать". Я называю это "бродить". Я обычно не хожу по улице, как ходят люди. И не езжу на транспорте. Но сегодня успел побродить в трёх библиотеках.

– Ещё бы ты не ездишь на транспорте! От одного твоего вида все пассажиры разбегутся! Прости, – проговорила я, одёрнув себя – моя шутка, должно быть, слишком бестактна.

– Ну тогда было бы больше свободных мест для меня, – Скиталец оскалился.

Я тоже улыбнулась. Мы с ним прекрасно понимали друг друга и без обид, поскольку обладали адекватным чувством юмора.

– Я много лет не мог бродить нигде, кроме как по этой библиотеке. Потому что должен был охранять Книгу Запретного Злого Знания. Теперь я могу бродить. Благодаря тебе. Поэтому я твой Слуга. Поэтому я готов являться всегда, когда ты меня призовёшь.

Я задумалась немного и честно сказала, глядя на своего нового товарища:

– Когда мы разделаемся с Дагоном, мне бы не хотелось тебя как-то беспокоить, правда. Я уважаю твою свободу и не считаю себя вправе тебе мешать, вызывать тебя как слугу и требовать – "принеси, подай".

И тут Скиталец произнёс такую вещь, от которой я сильно смутилась:

– Если ты будешь вызывать меня хотя бы раз в лет десять, я буду очень рад. Служить Хозяину – для меня такое же блюдо, как и книга. Или просто говорить с Хозяином.

Смутилась я от того, что не подумала: Скитальцу, должно быть, очень скучно. Поговорить не с кем. А тут – живой человек, то есть я. Я поспешила исправиться:

– Но если это тебе не мешает – то я с удовольствием буду тебя вызывать, и гораздо чаще, чем раз в десять лет!

– Договорились, – Существо Ночи протянуло громадную когтистую лапу.

Я с радостью пожала её. Моя рука утонула в густой тёмной шерсти, но это рукопожатие со сверхъестественным монстром было почти как заговорщицкое доброе рукопожатие со старым другом.

– Откуда ты взялся? Ты всегда таким был? Ну, чудищем? – спросила я больше из любопытства.

– Каждый бывает тем, кем он есть сейчас, но раньше может бывать другим.

– В этом мире хозяева – люди, – проговорила я задумчиво. – Понимаешь, я занимаю исследованиями всяких… ну, монстров. Я и мои… коллеги, делаем это для того, чтобы охранять людей. Порядок в обществе, недопущение общественной паники и всё такое. Я даже не подозревала о существовании таких монстров, как ты. И про горгулий я раньше думала, что они – плод легенд, точно так же как эльфы, гномы, единороги. В призраков я верила, но знала о них очень мало – о том, зачем они приходят, что они хотят и в целом как они мыслят, разговаривают и ведут себя. Я могла судить о них только по книжкам о полтергейсте, по свидетельствам очевидцев из газет. А здесь я как будто в другое измерение провалилась. Я – человек, но здесь я себя не чувствую хозяином этого мира. Тут властвуют демоны, Древние и всякие Существа. Это… не совсем правильно, если эти Существа будут в открытую показываться людям. Впрочем, вы и не показываетесь. Ты показываешься, когда тебя вынуждают, потому что охраняешь книги. Шакс показывается только в снах. Я просто хотела узнать у тебя, зачем ты в нашем мире. И если ты из другого мира, то откуда, и мог бы ты туда вернуться. Нет, ты не подумай, что я тебя прогоняю. Мне любопытно.

Общение со Скитальцем настроило меня на философский лад. Скиталец ответил очень уклончиво – вопросом на вопрос:

– Зачем ты собираешься в Катакомбу?

– Я собираюсь в Катакомбу, чтобы спасти Милену и её родственников, если они живы. А ещё чтобы разобраться с этими проклятьями-заклятьями и выйти отсюда хотя бы, – выпалила я на одном дыхании. Подумав, добавила: – Потому что у меня зимние каникулы скоро кончатся, и надо в школу, вот.

– Не только за этим, Хозяйка, – Скиталец оскалился теперь хитро. Будто поймал меня на лжи, но лгала я себе.

Он был чертовски прав, Тот, Кто Бродит Среди Книг.

– Да. Не только за этим. Когда я сюда пришла, начала свои исследования, и плюс ещё познакомилась с Существами Ночи – они мне сказали, что я смельчак. Что я могла бы попытаться справиться с этим Дагоном, кем бы он там ни был. И я поняла, что если не я, то кто. Катакомба и Дагон бросили мне вызов. Я сама бросила себе вызов.

– Когда я сюда пришёл, я тоже бросил себе вызов. Это было давно. В том мире, откуда я родом, нет таких книг, как здесь. В том мире, откуда я родом, нет людей. Таким как я здесь по-своему приходится приспосабливаться. Например, в том мире, откуда я родом, можно бродить всегда. Здесь – только ночью.

– А когда солнце всходит, если что, оно тебя убить может? – спросила я, памятуя про книги и фильмы про вампиров. Хоть Скиталец вроде не вампир, но за спрос не бьют.

Скиталец ответил охотно:

– Я не вижу здешнего солнца. Меня отбрасывает. Такова моя Природа.

– То есть оно тебе повредить никак не может. И с тобой происходит примерно так же, как с горгульями – они засыпают и застывают в камне каждый рассвет.

– Некоторые учёные, которые пытались изучать мою Природу, считают, что на рассвете я умираю. А на