Письмо из будущего - Аслан Шатаев

В последнее время участились боевые действия. Раньше они предпочтительно шли где-нибудь в горах, теперь же они разворачивались в городе.

Наконец, на нашей улице провели электро-проводку. Оставалось ждать, когда дадут электричество. Почему-то с этим затягивали. Почти каждый день кормили нас обещаниями, что вот уже завтра дадут. Я возненавидел Горсеть и проклинал их на чем свет стоит. И не я один.

Зимой мы завели котенка. Ночью, возвращаясь с матерью от соседей домой, мы услышали мяуканье. На улице было холодно, снег под ногами хрустел. Стоял сильный мороз. Так как котенка не было видно, мать позвала его. Тот стал мяукать громче и требовательнее. Мяуканье доносилось за автобусом наших соседей. Зайдя за автобус, мы увидели маленького рыжего котенка, прижавшегося к колесу и дрожащего от холода. Нам стало его жалко, и мы забрали его домой. Котенок оказался мальчиком. Шерсть во многих местах у него выпала. Мать боялась, что у него лишай. Но выкидывать его обратно на улицу она не собиралась. Котенка покормили, а следующий день искупали. Мать нарекла его Чижиком. До войны у нас был кот с таким же именем. Он от чего-то отравился и умер. Чижик несколько дней не мог отогреться. Каждый день лежал на печке. Через какое-то время он ожил, стал играть, ласкаться. А весной начал обрастать шерстью. Видно, никакого лишая у него не было. Наверное, шерсть выпала из-за холода. Не найди мы тогда этого котенка, он бы так и умер на улице от стужи.

В декабре дали свет. Это был настоящий праздник для меня. Теперь не надо будет портить глаза чтением перед горящей свечкой. Телевизор я мог смотреть хоть весь день напролет, так как у нас в доме было четыре телевизора. Каждый в доме мог посмотреть то, что ОН хочет.

Освещать улицу, или хотя бы свой двор, никто не смел. Это было все равно, что стать открытой мишенью. Отец даже в доме не давал лишний раз включать свет, чтобы с улицы не было видно.

Наш магазинчик был уже готов. Отец начал работу. Мать с братом занимались непосредственно торговлей. Работа в первое время шла плохо. В немирное время мало кто интересовался техникой. Отец старался делать оптовые закупки в Хасавюрте всего необходимого, что бы пользовалось большим спросом. Выручки хватало в основном для продуктов питания. Мы надеялись, со временем бои стихнут, и начнется мирная жизнь.

Новый год. Федеральные войска празднуют. На улице все небо стало светлым от запускаемых ракетниц. Помимо них, слышалась стрельба и взрывы. Но это не военные действия. Так войска справляют праздник. А нам не до праздника. Снаряды и пули, летящие над крышей, могут в любой момент задеть нас. Я вышел на улицу поглядеть на "салют", но пуля, со свистом отрикошетившая от крыши соседнего пустующего дома, заставила меня тут же зайти обратно. Еще чего доброго какая-нибудь пуля или снаряд угодит в меня. Обычно в праздничные дни военные не обходятся без выпивки. И тогда — жди беды. Немало было случаев, когда выпившие военные творили беспредел, а когда на них пытались пожаловаться, они просто напросто устраняли проблемного человека. Если же каким-то образом кому-то удавалось докричаться до суда, военного оправдывали, и даже награждали ордером героя. Вот так-то! Справедливость российских законов не знает границ!

В новой школе занятия не проводились уже два месяца. Если бы только занятия. Саму школу закрыли. Говорили, что временно. Когда откроют — никто не мог сказать. Я решил вернуться в свою старую школу. В новой мне все равно не нравилось. Не мое это место. Тем более я стал скучать по своим одноклассникам.

Опять же, под предлогом того, что мне нужно учиться, я перебрался в свою старую школу. Завучу не очень нравились мои путешествия из школы в школу, но все же она меня приняла обратно. По натуре она была строгой, хотя меня любила. Не знаю за что. Благодаря ей, меня не исключили из школы после одного случая, произошедшего до войны. Это, можно сказать, было недоразумение. Я как-то принес в школу газовый баллончик. Баловаться им, брызгая из него направо и налево, я не собирался. Просто один старшеклассник захотел у меня его купить. Сделка состоялась. Придя на следующий день в школу, я обнаружил, что там витает какая-то паника. В коридоре почти никого не было. Если кто и появлялся, то быстро пробегал мимо, прикрывая руками лицо. Я стоял как ошпаренный, не понимая, что здесь происходит. И тут до меня дошло в чем дело. Лицо мое начало щипать. Я вспомнил про газовый баллончик. Должно быть, тот старшеклассник прыснул им в коридоре.

Тут же ко мне подошла завуч вместе с моей классной руководительницей и сказала, что меня хочет видеть директор. "Ну вот, — подумал я. — Кто-то на меня настучал"

Кабинет директора был скромный на вид. На столе перед ним лежали охотничьи ножи, кинжалы, патроны и даже граната. "Вот, смотри, — сказал он мне, указывая на свой трофей, — с кем мне приходится иметь дело". Кроме меня, директора и завуча, в кабинете находились еще два моих одноклассника, стоявшие у стены с опущенными головами. Они, кстати, тоже были со мной в тот день, когда я продавал тому старшекласснику газовый баллончик. Я подумал, на меня настучал кто-то из них, но уже после они рассказали мне: на них всех настучал кто-то другой. Этот кто-то предпочел остаться неизвестным.

"Итак, Хамзатов, ты знаешь, зачем ты здесь?" — спросил меня директор. Честно говоря, я не совсем понимал, зачем вызвали именно меня. Ведь не я распылял в коридоре слезоточивый газ. Где же тот старшеклассник?

"Нет" — честно ответил я.

"А я скажу почему. Вас троих видели с газовым баллончиком за школой. И на это указал не один человек. Теперь объясните нам с Натальей Ивановной, зачем вы распрыскали в школе слезоточивый газ?"

"Это были не мы!" — заверил я.

"А кто же тогда?"

"Я принес газовый баллон в школу, чтобы продать его одному старшекласснику"

"Какому старшекласснику?"

"Я не знаю, как его зовут"

"Странно. Мне говорили, что лично тебя, Хамзатов, видели с газовым баллончиком в коридоре, опрыскивающего слезоточивый газ"

"Клянусь! Это был не я! Я вообще пришел только сейчас!"

"Не ври мне, Хамзатов! — сказал он, громко стуча пальцем по столу. — За такое я могу тебя исключить из школы! Хулиганства я у себя не потерплю!"

"Я не вру! — Я был вне себя от возмущения. Так несправедливо меня еще никто не обвинял. Я всегда был спокойным и мирным. А тут тебя обвиняют в том, чего ты никогда не делал. Еще и грозят исключить из школы. — Спросите Султана и Шамиля! Я продал вчера газовый баллон этому старшекласснику! Мы им даже не пользовались!"

"Это правда?" — обратился он к тем двум.

"Да" — не поднимая головы, в унисон ответили те.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});