Привидения не оставляют конверты - Иван Амбердин

– Уважение, говорите? Хм… А чем конкретно занимался Александр?

– Он руководил лабораторией, которая исследовала и сертифицировала лекарственные препараты. Как вам объяснить… Появляется, к примеру, на прилавках новое лекарство, а через некоторое время выясняется, что оно неэффективное или вообще имеет какое-то очень опасное побочное явление. Это лекарство отправляют в лабораторию, подобную той, в которой работал мой муж, и там его тщательно исследуют. А потом лаборатория выдает вердикт – имеет ли этот препарат право на существование, или же его нужно срочно убирать с производства и с прилавков.

Алекс наморщил лоб. В этот момент он пытался вспомнить что-то очень важное, и не просто важное, а напрямую связанное с теми словами, которые только что произнесла его вечерняя гостья. Ему показалось, что нечто подобное, связанное с независимой лабораторией и гибелью одного из ее сотрудников, он уже где-то слышал. Или читал в СМИ… Но что именно он слышал или читал, он никак не мог вспомнить.

– Так что же все-таки случилось с вашим мужем в тот трагический день год назад?

– Как я уже говорила, Александр допоздна задержался на работе. Была пятница, а каждую пятницу мы вечером уезжали в наш загородный дом, чтобы провести там все выходные. И тот день не должен был стать исключением: по обычаю, Александр хотел заехать домой, забрать меня, и уже оттуда мы намеревались отправиться за город. Однако срочное дело, которое Александру подсунули в конце рабочего дня, сломало все наши планы. И, как потом выяснилось, сломало всю нашу жизнь… Сломало все то, что…

– Так-так-так, продолжайте, не отвлекайтесь. Я же профессионал и поэтому люблю только факты. Только сухие факты! – подбодрил Алекс Леку.

Лека сменила платочек и продолжила:

– Александр позвонил мне уже в начале одиннадцатого и сообщил, что только-только закончил работу и за город мы сможем поехать только в субботу утром. Ну а поскольку он был страшно голоден, то решил зайти в соседний ресторанчик и поужинать. Я знаю это заведение, оно располагается совсем рядом, стена в стену с фирмой, где работал Александр. Это итальянский ресторан «Пармаджано». Мы бывали с ним там несколько раз. Так вот, уже тогда мне показалось, что с его голосом что-то не то. Говорил он вроде бы все правильно, но чересчур медленно, старательно проговаривая каждое слово… Он словно был не в себе…

– Может быть, он просто устал? Вы ведь говорили, что в тот день он трудился над каким-то срочным делом.

– Нет. Это была не усталость. Вернее, усталость, конечно, была, но… Помимо усталости в его голосе явственно ощущалась какая-то тревога, даже страх, и еще что-то… необъяснимое… Понимаете, когда проживешь с человеком почти сорок лет, начинаешь понимать и чувствовать его как-то по-особенному. На подсознательном, интуитивном уровне. Именно поэтому я не смогу объяснить вам, что именно меня насторожило, но уверяю вас, с Александром творилось что-то неладное уже в тот момент, когда он уходил со своей работы.

– Поня-я-ятно… – сказал Алекс, подумав при этом, что пока ему вообще ничего не понятно.

– Так вот. Второй раз мы созвонились с ним уже через час. В тот момент, когда он только-только вышел из ресторана.

– Он ездил на метро? Или на машине?

– Как раз об этом я и хотела вам рассказать – это очень важный момент. Вообще-то, в тот день он был за рулем, и его машина стояла совсем рядом с «Пармаджано» – на придорожной парковке. Но он сообщил мне, что выпил немного вина и поэтому не сядет за руль, а поедет на метро. Помню, я просила его поймать такси… Он вроде бы согласился…

– Это не редкость, что он выпивал? Вот так – заскочить куда-нибудь после работы, выпить рюмочку-другую?

– Что вы! Он почти не пил! Раз в неделю, в нашем загородном доме, мы позволяли себе бокал вина, но не больше. Напротив, он регулярно занимался спортом, следил за здоровьем. Я была удивлена, что он выпил тем вечером. Такого еще никогда не было. И уже никогда не будет… Да уж лучше бы пил как последний пьяница… Только бы жил…

– Что же было дальше? Старайтесь изъясняться фактами, – вновь поторопил Леку Алекс, уже изрядно заинтригованный ее рассказом.

Лека выбросила платочек в урну, взяла из сумочки следующий. Не обращая внимания на Алекса, она провела с новым платочком сложные действия, развернув, а потом свернув его вчетверо, и только после этого продолжила рассказ:

– После нашего последнего разговора прошло около часа, но Александра все не было. Мы живем не очень далеко от его работы, так что время в пути обычно занимало не больше двадцати минут, ну максимум минут сорок с учетом самых жутких пятничных пробок. Я снова позвонила ему на мобильный, но он не ответил. Не ответил он и на все мои остальные звонки. Уже в полном отчаянии, чувствуя, что с Александром случилось что-то страшное, я хотела звонить в полицию, как вдруг мне позвонили с его мобильного телефона и сообщили, что Александра нашли в глухом переулке.

Лека вытерла слезы и замолчала.

– Нашли?

– Да. Нашли мертвым. По всей видимости, он так и не послушался моего совета и не поймал такси, а пошел пешком до ближайшей станции метро, сократив свой путь с помощью этого дурацкого переулка. Сократил свой путь… Навсегда сократил…

– Тс-с-с, – Алекс поднял указательный палец. – Помните? – факты! Нужны только факты! Что с ним произошло? На него напали? Ограбили? Что-нибудь известно? И кто позвонил с его телефона?

– В том-то и дело, что ничего этого не было. На Александра не напали, его не ограбили. Он умер от редкого аллергического заболевания. Как потом сказали врачи, это был анафилактический шок. Он задохнулся после молниеносного отека в горле. А позвонил мне полицейский из дежурного патруля. Проезжая по переулку, они совершенно случайно заметили Александра, лежащего на тротуаре. Они сразу же вызвали скорую и даже сами пытались оказать ему первую помощь, но он уже был мертв. Мертв как минимум полчаса.

– Анафилактический шок? Вы говорите, это аллергическое заболевание?

– Да, это очень тяжелая аллергическая реакция. Развивается молниеносный отек гортани, и если человеку вовремя не оказывается квалифицированная помощь, то он умирает от удушья и рефлекторной остановки сердца.

– У Александра и раньше была аллергия на что-нибудь?

– Никогда. Мы даже не знали, что это такое. Несмотря на солидный возраст, он почти никогда ничем не болел. Только очень редкие простуды, да в общем-то и все. Но врачи мне потом рассказали, что такое случается. Человек всю жизнь может не знать, что у него есть аллергия на какой-то аллерген, до тех пор, пока он не встретится с этим аллергеном. Вы наверняка слышали о подобных случаях, к примеру, когда на приеме у стоматолога пациент вдруг умирал после инъекции анестезирующего препарата.

– Да, слышал… А в тот день Александр не мог посетить какого-нибудь врача? Стоматолога или еще кого-нибудь того, кто мог бы сделать ему инъекцию?

Лека с силой сжала пальцы, скомкала платочек и бросила его в урну. В этот раз платочек пролетел мимо урны. Он упал на пол и подкатился к плинтусу, исчезнув из поля видимости за лепестками жалюзи. Лека взяла из сумочки следующий платочек:

– Нет, я бы наверняка знала об этом. У нас не было тайн друг от друга. Но даже если допустить, что он что-то скрывал и ему сделали какую-то инъекцию в течение дня, то все равно это вряд ли явилось бы причиной его гибели.

– Почему же?

– Судмедэксперты объяснили мне, что после того, как аллерген попадает в организм, анафилактический шок развивается не за часы, а за считаные минуты или даже секунды. К тому же никаких следов от инъекций они на теле Александра не обнаружили.

– А судмедэксперты что-нибудь говорили о том, на что именно у Александра могла развиться такая тяжелая реакция? Где он мог встретить этот злополучный аллерген? На улице мог? Хотя… Даже не будучи врачом, я понимаю, что вряд ли он мог встретить его на улице осенью. Весной или летом еще куда ни шло – он мог бы вдохнуть цветочную пыльцу. Возможно, я говорю чушь, ведь я не имею никакого понятия, может ли от пыльцы развиться анафилактический шок, и все же глубокой осенью нет даже пыльцы.

– Так же, как и вы, они были, мягко говоря, в недоумении. Я задавала им тот же вопрос, но никто так и не смог мне ничего объяснить. Дело в том, что выяснить, на что у человека есть аллергия, можно только при его жизни. После того как он умирает, узнать об этом уже невозможно.

– Почему? – спросил Алекс.

– Что же тут непонятного?! Как они сделают ему пробы на аллерген?! Ведь у мертвого человека не бывает аллергии! Он же мертвый! Где вы видели чихающего, покрывающегося сыпью или задыхающегося покойника?

– А-а-а, в этом смысле… – кивнул Алекс. – Ну да, ну да. Где ж это видано, чтобы покойник чихал. Это было бы очень смеш… э-э-э… это было бы очень странно. Ну да ладно, с этим все ясно. А ресторан? Может быть, он что-нибудь там съел, в этом вашем «Пармаджано»? Что-нибудь экзотическое, новое для себя, что-нибудь такое, на что у людей бывает аллергия?