Anamnesis morbi. (История болезни) - Александр Светин

Та все поняла сразу. Слегка заалев щеками, она грациозно поднялась, медленно развернулась и с достоинством удалилась в свои кулисы. Достоинство при этом плавно перекатывалось под обтянувшей его синей форменной юбкой.

Я отвел глаза и, во избежание необоснованных обвинений, принялся наблюдать за удаляющейся вниз землей. Ничего интересного там не было: степь да степь кругом. Однотонность пейзажа лишь изредка нарушалась небольшими перелесками. Да еще Урал причудливо извивался зелено-синей змеей, внося некоторое цветовое разнообразие в унылую желто-коричневую степную гамму.

— Мама, смотри, самолетик летит! Маленький какой! — восхищенно пропищал детский голосок позади меня.

Я обернулся. Кудрявый карапуз лет четырех, весь в бледных зеленых пятнах (ветрянка прошла, а зеленка никак не смоется!), радостно тыкал пальцем в иллюминатор.

9 августа, 08.11, борт «Су-37»

Трунов вышел на цель вовремя: «Ту-154-й» уже взлетел и набирал высоту, а назойливого полковника пока не было видно. Зато очень хорошо было слышно:

— «Шершень», «Шершень», я «Овод»! Трунов, не молчи, знаю, что слышишь! Ты чего затеял… …?! Крыша съехала? Вот я до тебя доберусь сейчас! Измордую, как бог черепаху, сосунок хренов! — орал в эфире полковник.

В противовес ему, спокойно, почти интимно нашептывал наземный диспетчер:

— «Шершень», я «Гнездо»! Немедленно вернитесь на базу. Повторяю, немедленно вернитесь на базу!

«А вот хрен вам!» — весело подумал беглый майор и, поравнявшись с пассажирским лайнером, снизил скорость.

Теперь их разделяли какие-нибудь двадцать метров. Трунов хорошо различал удивленные лица прильнувших к окнам пассажиров. Вон, даже пятна зеленки на детской рожице в одном из иллюминаторов видны! Майор помахал малышу рукой. Тот заулыбался и замахал в ответ обеими руками. Некоторые взрослые последовали его примеру.

Трунов усмехнулся, прощально махнул рукой и, включив форсаж, резко ушел вперед. В считанные секунды «сушка» опередила пассажирский самолет на многие километры. Примерно прикинув расстояние, майор потянул ручку на себя. Истребитель послушно задрал нос, начиная боевой разворот. Спустя несколько мгновений он уже несся в обратном направлении, навстречу тяжело карабкающемуся вверх старенькому «Ту».

9 августа, 08.13, Доцкое-2, военный аэродром

Офицер за диспетчерским пультом откинулся на спинку кресла и вскрикнул:

— Он что, сдурел? Он же атакует! «Шершень» атакует рейс 237!

— Не понял? — загремел в динамике бас полковника: — Повторите! Кого атакует «Шершень»?!

Торопясь, капитан выпалил в микрофон:

— «Шершень» атакует гражданский борт 237, следующий в Домодедово! Вышел на лобовую атаку! Товарищ полковник, сделайте что-нибудь, там же сто пятьдесят душ внутри!

— …, не успею! Мне до него еще минуты две-три! — беспомощно выругался комполка.

Оцепенев, капитан расширившимся глазами тупо наблюдал, как две точки на экране стремительно сближаются…

9 августа, 08.11, рейс 237

Рядом с нами и в самом деле оказался самолетик. К восторгу моего маленького кудрявого соседа, совсем близко летел истребитель, выкрашенный в камуфляж. Пилот уравнял скорость с нашим лайнером и приветливо махал рукой из кабины.

— Мама, мама, смотри, мне летчик помахал! — захлебывался от счастья малыш сзади.

По правой половине салона прокатилась волна оживления. Пассажиры, радуясь неожиданному развлечению, прильнули к иллюминаторам.

— Оба-на! Это же «Су тридцать седьмой»! — радостно завопил большой знаток отечественной авиации Петрович и по Кларочке полез к окну. Девушка издала сдавленный стон.

Я попытался ее спасти и вернуть Ваньку на место. Да где уж там! Удобно расположившись на Клариных коленках, Петрович тыкал пальцем в окно и на весь салон взахлеб давал пояснения:

— Во, глядите: многофункциональный истребитель «Су-37», по классификации НАТО — Flanker-F, на вооружении с девяносто девятого года, дальность полета четыре тысячи километров, потолок — восемнадцать тысяч метров, двигатели с управляемым вектором тяги, бое…

— Снимите его с меня! — просипела скомканная Кларочка.

Я уперся спиной в борт и что есть силы пихнул Петровича на место. Помогло. Оборвав лекцию на полуслове, приятель соскользнул по Клариным колготкам и с обиженным видом плюхнулся в свое кресло:

— Вы чего?!

— Ничего. Я лишь помог тебе не стать убийцей младых девиц! — пояснил я и кивнул на посиневшую Кларочку.

Она пыталась отдышаться и лишь метнула в Петровича убийственный взгляд.

— A-а… ну, извини. Просто не каждый день такое увидишь. Интересно, что ему тут нужно? — Ванька кивнул на окно.

Пилот в истребителе еще раз коротко махнул рукой, после чего боевая машина резко ускорилась и умчалась вперед. Небо в иллюминаторе опустело.

— Да кто ж его знает? — пожал я плечами. — Пролетал мимо, решил поздороваться.

Кларочка немного ожила и прижалась ко мне:

— Ты помнишь свое обещание насчет комнаты отдыха? — прошептала она.

— Конечно!

— Когда разрешат отстегнуть ремни, пойдем. Готовься.

— Давно готов! — шепотом отрапортовал я. И это было истинной правдой.

«Ту» продолжал набирать высоту.

— Мама, а куда самолетик улетел? Он вернется? — громко поинтересовался раскрашенный зеленкой карапуз.

— Конечно, вернется! Вот только полетает немножко и вернется! — успокоила его мать.

…Впереди раздался грохот и самолет затрясло. Петровича, не успевшего пристегнуться после своей вылазки, выбросило из кресла в проход. С невнятным криком он кубарем покатился вперед.

Невидимая рука швырнула меня на спинку переднего сиденья. С силой ударившись лбом о сложенный столик, я на несколько секунд потерял сознание, успев услышать истошный хоровой женский визг.

9 августа, 08.14, борт «Су-37»

Поймав в прицел кабину пилотов «Ту-154», Трунов на миг помедлил. Он все еще не был уверен, что избранный им способ уничтожения лайнера наиболее эффективный. Черт его знает, может, следовало бы не затевать эту лобовую атаку, а просто зайти с ходу в хвост, да измочалить двигатели и стабилизатор?

Но, с другой стороны, кто его знает, какой предел прочности заложен в «тушке»? Были бы ракеты — совсем другое дело. А так, с «пукалкой»…

Майор тряхнул головой, прогоняя сомнения. Нет, в данной ситуации самое надежное — расстрелять кабину вместе с пилотами и приборами управления. Можно будет обойтись несколькими снарядами, а остальные — приберечь для полковника, который наверняка уже где-то близко и жаждет драки. Что ж будет ему драка!

Но сначала — «Ту». Трунов еще раз взглянул на стремительно приближающуюся кабину лайнера, убедился, что она точно в прицеле, и нажал на гашетку. Протявкала короткая очередь.

Глава 5

9 августа, 08.14, рейс 237

Визг продолжался. К нему присоединились бессвязные мужские выкрики и надрывный детский плач. Но всю эту какофонию легко перекрывал жуткий вой ветра, гуляющего по салону.

С большим трудом оторвав гудящую голову от переднего кресла, я огляделся.

В салоне царил хаос. Из-за шторок, отгораживающих носовой отсек с пилотской кабиной, била тугая струя ледяного воздуха. Сами шторки отчаянно трепало внутри этого потока, но пока они каким-то чудом удерживались на сохранившихся хлипких колечках.

Из дверного проема с диким криком вылетела стюардесса и, увлекаемая ветром, покатилась по проходу куда-то в хвост. За ней таким же образом проследовала другая. Следом показался Петрович. С крайне недоуменным видом он растопырился в проходе, заякорившись руками и ногами на месте. Воздушный поток толкал его в спину, но Ванька, выгнувшись дугой, упорно держался.

По салону в хвост летело все, что не было закреплено. С переднего кресла сдуло сухонькую старушку и, как лист на ветру, понесло назад. Широкая юбка ее раздулась, увеличив парусность, и несчастная бабка натуральным образом летела, тщетно пытаясь уцепиться за что-нибудь. Промелькнув мимо, старушка с писком унеслась в хвост. Через пару мгновений оттуда раздались хруст и стон.

— Что случилось?! Мы падаем, да? — вцепившись в мою руку и стараясь перекричать дикий шум, спросила Кларочка.

Я посмотрел на нее. Девушка была бледна и испугана. Но при этом на удивление спокойна. Ее бровь была рассечена, и тонкая струйка крови на бледной коже смотрелась совершенно неправильно. Будто на черно-белую фотографию пролили томатный сок.

— Не знаю, маленькая! Но пока, кажется, не падаем… — неуверенно ответил я.

И в самом деле, несмотря на весь ужас, творящийся в салоне, самолет не падал. Более того, он продолжал набирать высоту!