Плетущая - Лия Арден

груди. Она позабыла, что вообще происходит, когда его губы накрыли её. Это был страстный поцелуй без капли смущения или невинности. Рокель продолжал размеренно двигать бёдрами, и каждое притворное движение рождало в голове Ены десятки картин о том, как это могло бы быть, сними он штаны. Она задыхалась, словно всё происходило на самом деле, и пропустила момент, когда дверь распахнулась. Ранее княжич набросил на них одеяло, скрыв свои штаны и остатки нижней рубахи на Ене, но ворвавшиеся в комнату мужчины видели её голые руки вокруг плеч Рокеля, голую спину княжича и то, как дёргалась кровать, пока он притворялся, что они в процессе близости.

– Ну что за шум?! – рявкнул Рокель, с видимым раздражением оторвавшись от губ Ены.

Она хрипло дышала, перед глазами плясали пятна, не позволяя рассмотреть незнакомцев. Обычная стража, но если, будучи за дверью, они звучали грозно, то застав Ену и Рокеля в постели, потеряли былую самоуверенность.

– Прошу простить, мы не… хотели… там просто…

– Не хотели, так выметайтесь, – холодно предложил Рокель.

Ена спрятала лицо на голой груди Рокеля, притворяясь смущённой.

– Мы не…

Рокель уже не слушал, он демонстративно вернул всё внимание к Ене, нашёл её губы, языком вынудил их раскрыть, и девушка застонала, стоило его рукам собственнически пройтись по её груди и стиснуть талию.

– Говорил вам, что занят он, – строго напомнил сеченский дружинник.

Незваные гости попятились, послышалось недовольное ворчание, дверь захлопнулась, и голоса совсем стихли. Рокель сделал ещё несколько толчков бёдрами, но поцелуй оборвал, только когда воздуха им стало не хватать.

Рокель не торопился вставать или отодвигаться, лишь приподнялся, опираясь на руки. Ена тоже не требовала слезть с неё, она в целом забыла все нужные слова, оставаясь лежать и шумно дышать в попытках усмирить сердцебиение. Губы покалывало, а тело горело изнутри. Рокель дышал чуть спокойнее, но взгляд был до незнакомого тёмным, приоткрытые губы припухли, он молчал, рассматривая Ену с пристальной внимательностью. Рокель определённо не раскаивался, и всё же на лице было сомнение с неясной ей решимостью. Шум за дверью то ли стих, то ли опять перестал иметь какое-либо значение. Вообще всё перестало быть важным. Неожиданно тёплая ладонь коснулась колена и скользнула по бедру выше, Ена протяжно выдохнула.

– Ты говорила, что мне нужно уподобиться псам, чтобы получить твоё расположение, – тихо начал Рокель.

«– Чем ты их пленяешь, Ена? Ртом иль своим телом?

– И тем и другим. Говоришь так, будто завидуешь. Хочешь попробовать?

– А что, если хочу?»

По спине Ены пошли мурашки, но она не встряла.

– Ради твоего поцелуя я убил какую-то мразь. Если пожелаешь, сожгу весь княжеский двор, лишь бы ты сейчас не просила меня встать.

Это не было насмешкой или издёвкой, Ена видела, что Рокель серьёзен, искренен, как никогда. В горле пересохло, при всём желании она не могла бы ответить на это усмешкой, уверенная, что Рокель сожжёт весь терем, только бы доказать, что не шутил.

Она не попросила его встать. Она этого не хотела.

Но и озвучить свои желания не смела, слишком смущённая и сбитая с толку. Ена не чувствовала подобного много лет: интерес, возбуждение, настоящее желание.

– Если всё-таки хочешь, чтобы я слез, то скажи. – В тоне появилось смятение, даже капля испуга. Было видно, что Рокель боится, если она разглядит в его словах принуждение. – Я знаю, что перешёл черту и не…

– Не хочу.

Рокель умолк, растерянно моргнув. Ена обхватила руками его лицо и потянула на себя, безмолвно прося об очередном поцелуе. Поняв намёк, княжич издал незнакомый вздох облегчения, словно наконец нашёл ответ на мучившую его проблему. Теперь не нужно было притворяться, поцелуй начался несмело, лёгким прикосновением губ к губам. Рокель целовал Ену нежно, почти невесомо, как если бы боялся, что большего не разрешено. Тогда Ена обняла его за шею, крепче прижалась всем телом, заставив его лечь сверху. Ласковые поцелуи сменились жадными, нетерпеливыми, руки Рокеля переместились на края порезанной рубахи. Ена вскрикнула ему в губы, когда он разорвал ткань, а после застонала, стоило его пальцам найти её сосок. Ена хватала ртом воздух, выгнулась навстречу, когда княжич сполз ниже, губы оставили цепочку поцелуев по шее и ключицам. Ена громко застонала, ощутив язык на груди. Толчок бёдрами перестал быть наигранной ложью, став красноречивым обещанием. У Ены звенело в голове, вся кожа горела под прикосновениями Рокеля, её собственные пальцы тряслись, пока она несмело исследовала его крепкие плечи и грудь. Княжич вновь вернулся к её губам, лаская и дразня, он постоянно углублял поцелуй, словно никак не мог насытиться происходящим, возбуждённая дрожь его тела не уступала тому, как вибрировали мышцы Ены.

Не было ещё в жизни Ены поцелуя, который бы так опасно сочетал удовольствие, трепет и болезненную жажду. Воздуха постоянно не хватало, и каждый раз, когда Рокелю приходилось отстраняться для короткого глотка, у Ены вырывался разочарованный всхлип. Она чувствовала себя опьянённой, весь мир раскачивался и вертелся, по ногам от каждого прикосновения Рокеля к её бёдрам проходила волна дрожи, его руки на её груди заставляли тело выгибаться навстречу.

Ена ещё долгие мгновения хватала ртом воздух и остекленевшим невидящим взглядом смотрела прямо перед собой, когда вес чужого тела пропал. Голова кружилась от непрекращающегося звона в ушах, казалось, само ложе под Еной вертится, намереваясь её сбросить. Рокель был единственной опорой, которая удерживала Ену на земле, а теперь он исчез, и она куда-то падала, не высвобожденное удовольствие начало причинять боль в животе и между бёдер.

Дыхание медленно успокоилось, когда лба коснулось что-то холодное и влажное. Лихорадочный взгляд переместился влево, обеспокоенное лицо Рокеля перестало расплываться. Что-то говоря, он обтёр её лицо холодной тряпицей, ощупал голову, и Ена невольно дёрнулась, когда его пальцы задели небольшую шишку. Ян, удар головой о стену, свёрнутая шея наёмника, лестница и Рокель. Воспоминания нахлынули потоком, Ена шумно втянула воздух, моментально возвращаясь в реальность, словно её в середине зимы окунули в ледяную прорубь.

– Ена, ты в порядке? Скажи что-нибудь? – обеспокоенно повторял Рокель, продолжая успокаивающе поглаживать её лоб, щёки и шею.

Она слабо кивнула, заметив, что княжич закутал её в покрывало, скрыв наготу. Ена сглотнула, чувствуя болезненное разочарование, а следом за ним страх от мысли, что она едва не натворила.

– Прости меня, я… Думаю, горячка тебя не до конца отпустила, а этот подонок… надо голову твою осмотреть, нет ли чего серьёзного, – беспрестанно лепетал Рокель, становясь слишком похожим на самого себя. Это вызвало у Ены вялую улыбку, она успокоила его прикосновением к щеке. Рокель умолк, застыл ненадолго, а после