В этой истории не будет злодея, и человек есть закон - Дарья Милл

в сторону фолков и очернил своё имя!». Народ желал видеть правду, её ему и преподнесли. Отрывки с записи диктофона Хён Сока оказались в общем доступе, но никто не желал слышать в них суть, ставящую под сомнение ложный авторитет дато. Люди не заметили ошибок Конона, но с радостью рассмотрели недочёты Хён Сока. То была доля большая, но не исключительная. Веру в дальновидность подполковника Квона ещё старались сохранить, да вот только оглашать то было не принято. Последние островки разума под гнётом всё запрещающей агитации старых устоев ушли в подполья и незримые улицы Округов. Им ещё было что обсудить перед тем, как позволить социальной морали занять свои забитые сомнениями головы.

Эндрю наказал Хён Соку обращаться к нему в стенах ПОПДМК исключительно на «Вы». Так он поставил между ними границу. И подполковник Арно был бы только рад воздвигнуть стену выше, только вот смелости на это у него не хватало. У Эндрю в принципе мало что осталось после того, как он принял на себя ещё больший долг. Хоть Хён Сок и старался ему с ним помочь, Эндрю не желал принимать никаких поблажек. Он так же ни разу не вышел на связь с главой органов внутренних дел, хотя за такое его и могли лишить работы. Подполковник Арно знал, что ему ничего не посмеют сделать, но не потому, что он имел там своих знакомых и точно помнил отношение министра к себе. Его просто не смогут уволить. Ведь иного кандидата у них нет. Вернуть Хён Сока на прежнее место значило бы для них согласиться со своим унизительным поражением, а никто другой, кроме него, не рискнул бы занять эту должность сейчас. Языки роптали, волненья возрастали.

Подполковник Квон ничего не мог сделать. Он ни предотвратил угрозу, ни добился от врага признания. Странности дато Конона ещё не говорили о его причастности к происшествию в третьем Округе. Хён Сок оказался бездарным подполковником — так ему заявило начальство Управления организации деятельности уполномоченных по делам межрасовых коммуникаций на то же утро, что он вернулся из Сварога. Всё это казалось невыносимым сном и бредовым кошмаром. Лин не стала подбадривать брата и оставила его на попечительстве Кэсси. Одна только Кассандра оказалась согласна быть рядом с Хён Соком в это сложное для всех, кроме неё самой, время.

Фолка на освободившееся место нашли быстро. Им оказался один из тех, кто вслед за неизвестным кумиром окрашивал волосы в цвет древесины. Он был статистом. Хён Сок ни за что не заприметил бы такого, как он. Незнакомец, что присвоил себе чужое потёртое кресло. До звания офицера повысили другого, того самого фолка, что был очевидцем произошедшего в Свароге. Хён Сок никогда не замечал этой женщины, но точно помнил, что свою работу она сдавала вовремя и по своей части была хороша. Только вот она слишком много болтала о Боге Отце и Великой Матери.

Даже в такое непримечательное место, как первый отдел по делам межрасовых коммуникаций, тянулись оригинальные кадры. Одним из подобных был Гефест Лила. Он всегда умудрялся приходить в те моменты, когда в его присутствии нуждались меньше всего.

— Подполковник Квон, рад видеть Вас в добром здравии.

— Чего? — в удивлении Хён Сок выронил из рук сигарету. Уже с несколько дней он не слышал такого к себе обращения. Лишь закинув в урну ещё не начатую, но уже потерявшую для него любую привлекательность сигару, Хён Сок поднял глаза. Как и всегда полный энтузиазма парнишка склонился перед ним в неизменном уважении. — А, это ты, Гефест.

— Простите, не хотел Вас пугать, сэр. — Он неловко потёр руки, взглядом провожая новую сигарету, которую Хён Сок уже успел выудить из пачки. — Не знал, что Вы курите.

— Да вот, только начал.

— И давно?

— Прямо сейчас. — Хён Сок сделал затяжку, затем ещё одну, в сторону выпустил тонкую струйку белого дыма и потушил бычок о пепельницу на урне. — Ну и дрянь. Всё никак не могу вызвать у себя зависимость. Ничем теперь работу не заменить. Смех какой.

— Зачем же Вы курите, если Вам так не нравится? — Гефест понимал многое, но не это. Ещё никогда он не мог застукать подполковника Квона не то что без дела, но и с пачкой табака в руках.

— Думал начать пить, но проку от меня и без того никакого. Чтобы его стало меньше, меня должно и вовсе не быть.

— Ясно. — Парень качнул головой в подтверждение своих слов. — Так на Вас повлияли недавние события. Я мог бы и сразу догадаться.

— И какие же это, по-твоему, события? — он продолжил попытки приучить себя снимать стресс сигаретами, но вот только дым от них был противен ему даже тогда, витал он рядом с другими.

— До сих пор неразгаданная пропажа Эмили Брамс, гибель невинных людей и таинственное исчезновение Алека, главы патруля третьего Округа. Заметно, какой след на Вас оставили все эти происшествия. Но Вы всегда были сильным, господин подполковник. Мир не знал человека Вашей отваги и подобного Вам мужества.

— Люди на Ньюэре уже как четыре года обогнали меня по всем этим параметрам. Ты и сам это знаешь. — Хён Сок улыбнулся и выдохнул целое белое облако. — У меня не осталось никакого достоинства.

— Если Вы недостойны, то недостоин никто.

— Правда, что ли? — он засмеялся, ненароком рукой прикрывая рот. Не сказать, что ему сильно польстило, но старый подполковник был бы явно доволен таким к себе отношением. — Эндрю вот, например, сработался получше моего. Я ему и в подмётки не гожусь. Может, теперь он сможет помочь тебе с твоим полётом на Нью.

— Господин подполковник, что Вы такое говорите? — не то, чтобы Гефест робел перед такой открытостью Хён Сока, совсем нет. Вот только в этот раз, в отличии от всех прошлых, обстоятельства заставляли думать, что именитый Квон намеренно перед ним унижается.

— Может перестанешь так меня называть? Я теперь просто Хён Сок. Подполковник теперь Эндрю.

— Но как такое может быть, сэр? Вам ведь всегда была уготована одна лишь дорога — наверх.

— Я не справился. Ты что, не читал новости? — вновь попытавшись закурить, Хён Сок бросил это неблагодарное занятие. Почти полная пачка сигарет оказалась смята и выброшена точно так же, как и его простое человеческое желание хоть в чём-то найти своё успокоение. — По дороге в Сварог попал в кювет. Перевернул всё вверх дном, поддался указке свыше, да только для того, чтобы Вайнкула смогла спать спокойно. — Он старался не думать о том, что переусердствовал и своими