Чертог Белой Ночи - Мария Казанцева

вызывает у меня схожие чувства, но я никогда не упрекал тебя, – голос Гаэтано зазвучал неожиданно громко. – А сейчас скажу, что именно поэтому ты не имеешь права использовать такие слова, как семья. Ведь ты сама решила, что у тебя никогда не будет своей.

– Мой образ жизни никого не предает и никого не унижает! – прокричала Чиэра. – Вы с матерью прожили вместе тридцать пять лет! Она сама воспитала четверых детей! Посвятила всю свою жизнь только семье, а ты, как ты отплатил ей за это?

Лоренс почувствовал, что рука Розали сжалась на его плече, но не от страха. Она обеспокоенно взглянула на Гаэтано, который в ответ кивнул, показывая, что все в порядке.

– Успокойся и сначала разберись, что к чему, – Гаэтано ответил на полтона тише. – Любую ситуацию нельзя оценивать только с одной стороны.

– Мне хватит того, до какого жалкого состояния ты довел нашу мать и что оба твоих младших сына за океаном уже полгода ищут несуществующих магов, рискуя своими жизнями! – выпалив последние слова, Чиэра перевела дыхание. – Всего этого достаточно, чтобы считать, что у меня больше нет отца!

Замершую в тишине драму прервал грохот, раздавшийся одновременно из каждой части дома. Свинцовыми потоками магии, как жгутами, Чиэру подкинуло в воздух и прибило к окну. От мощного удара стекло треснуло и осыпалось, но ее тело продолжало висеть в разбитом проеме. Пульсирующие удавки стягивали ей руки и скользили к шее, пресекая любые всплески магии, которая розовой зарницей вспыхивала и сразу гасла в туманных потоках грозовой стали магических цепей, сковавших ее.

Увлеченно наблюдая за тем, как Чиэра старается вырваться, Лоренс не сразу заметил, кто разыгрывает эту сцену: внизу лестницы стояла высокая и бледная девочка лет тринадцати. Мэй пронзила холодным взглядом Чиэру и медленно затягивала стальной узел у нее на шее. Ее плечи и руки были усеяны яркими веснушками, на не по-детски оформленное скулами лицо падали спутанные пряди светлых волос, а глаза светились, как два опала.

Гаэтано первым попытался сдержать ее, но этого оказалось недостаточно, и тогда ему на помощь пришел сначала Дерэнт, а потом и Ксави. Чиэра рухнула на битое стекло и, даже не пытаясь встать с пола, сразу растворилась в розовом потоке света, а вся ярость Мэй обрушилась на Ксави и Дерэнта.

– Лоренс! – крик сестры вывел его из транса.

Красно-бурый вихрь его магии охватил девчонку полупрозрачной завесой, заполнив помещение так, что заставил всех жаться к стенам. Лоренс прошел сквозь сдерживающую магию. По взгляду Мэй было ясно, что спустя четыре года она все еще помнила его, но продолжала сопротивляться. Ее силы быстро закончились, и он развеял барьер, дав матери отвести дочь наверх.

Алые вечерние сумерки сменили звезды на черном небе, а через разбитое окно гостиной ветер задувал мелкие осколки стекла на мягкий ковер. Гаэтано проводил всех в свой кабинет, которым, по-видимому, давно не пользовался, и зажег лампу на пустом столе. Дерэнт принес бутылку виски, и сразу за ним зашла Розали.

– Она заснула, как только я положила ее на кровать. Надеюсь, что теперь проспит до утра.

Первый стакан Дерэнт протянул ей, и Розали разом его выпила.

– Мэй всегда такая агрессивная? – спросила Ксави, уже сидевшая на небольшом синем диване, подтянув к себе ноги.

– Нет, это из-за ссоры. – Розали запустила руку на спину Гаэтано и устало положила голову ему на плечо. – Дочь любит его, как родного отца, и ненавидит, когда кто-то повышает голос. Она защищала его, но пока все еще не научилась видеть разницы между реальной угрозой и игрой. Она только выглядит взрослой, а на деле это все еще пятилетний ребенок.

– Ребенок, который хорошо представляет, как задушить мага, не давая ему сопротивляться. – Ксави молча улыбнулась, посмотрев на Лоренса, чтобы убедиться, что до него дошел поток ее мыслей, и Лоренс сдержанно улыбнулся в ответ.

– С ней все труднее, – заговорил Гаэтано. – Хотя мы пришли к выводу, что быстрый рост отнимает у нее много сил. Пока она растет, это играет нам на руку.

– Я должна признаться тебе, потому что уже отчаялась, – Розали глазами, полными раскаяния, в которое, похоже, верили только итальянцы, посмотрела на Гаэтано. – Две недели назад я все-таки вернулась в квартиру во Франции. На ней так и нет защитного барьера, и внутри все осталось нетронуто, будто там никто не живет.

– Реми мог бы сопровождать тебя в таких необдуманных выходках, – произнес Лоренс, не разжимая губ.

Ему казалось, что их с Ксави младший брат уже достаточно силен, чтобы принимать участие в жизни семьи и не давать матери так рисковать в одиночку. Но, похоже, этот оболтус предпочитает жить ночной жизнью Парижа.

– Тебе нужно было рассказать об этом мне, – Гаэтано с участием сжал ее руку. – Это была опасная идея.

– Я провела там всего несколько минут, и это все равно ничего не дало, – вслух ответила им обоим Розали.

– И, возможно, это наша большая удача. – Постукивая пальцем по краю стакана, Лоренс продолжил, обращаясь только к матери: – Ты была во Франции и успела встретиться с Матильдой?

– Да, – коротко ответила Розали, зная, что лучше не обсуждать эту тему в присутствии итальянцев. – Тебе придется самому заняться поисками тела, потому что итальянцы не одобрят захват.

Розали в ответ крепко сжала руку Гаэтано, подняв на него глаза:

– Говори уже, что тебе удалось узнать.

– Терзо и Орсо застряли в Сандермуре, а у нас нет времени их ждать, две недели – это слишком большой срок. Так что решить все придется прямо сейчас, – проговорил он, осматривая всех. – Я неделю провел в Петербурге, улаживая дела с новым рестораном, и успел встретиться с одним давним знакомым. После разговора с ним думаю, что именно там наши шансы будут выше. Более того, Олег Чевский лично обещал найти для нас человека, который поможет с поисками.

– Там со дня на день весь город взлетит на воздух. – Лоренс не стал скрывать удивления. – Совсем недавно у них была неожиданная, как они это назвали, сейсмоактивность.

– Русским как-то удавалось столько лет сдерживать стихию в Чертоге, а простым магам это не под силу, – согласился с отцом Дерэнт. – Думаю, в этом что-то есть.

– Ее сдерживает барьер, а не маги, – ответил Лоренс, поборов охватившее его презрение.

– Он самый слабый из трех, – продолжал спор Дерэнт. – Без поддержки он бы не выстоял.

Невежественная уверенность итальянца отбила всякое желание его переубеждать.

– В любом случае удача нам не сопутствовала ни в Нью-Йорке, ни в Гонконге. Попробуем испытать ее в Петербурге. – Гаэтано перевел взгляд на Дерэнта и смягчился: – Я уже сказал Олегу, что к нему приедет мой старший сын, так что вы с Лоренсом можете отправляться сразу, как будете готовы.

– Ты обещал ввести меня в курс дела прежде, чем мы