Чертог Белой Ночи - Мария Казанцева

он шел следом за ними, спускаясь по широкой винтовой лестнице. Брюнетка, оборачиваясь, о чем-то спрашивала Яру, а та только мотала головой, и похоже, что тема для разговора ей была не по душе. Внизу он свернул в другую сторону и через холл вышел на улицу.

Весь день он провел у Риты, сидя у окна, оседлав стул и вытянув вперед руки на его прямую спинку. По ту сторону окна квартиры на двадцать третьем этаже, где она жила, растянулось темное небо. Глаза за несколько часов изучили каждый скол на черном стекле и сосредоточенное отражение Риты, сидящей чуть позади него с машинкой в руках. Иглы, загоняющие под кожу краску, и беспощадное настроение их хозяйки давали Рейну прочувствовать весь спектр боли.

– Ты стал молчаливый, – ее голос звучал с закругленной мягкостью. – Не подумай, что я имею что-то против. Тебе это определенно придает романтичности, но, может, расскажешь, чем собираешься заниматься?

Их глаза ненадолго встретились в отражении стекла, с усилием разглядывая друг друга.

– Мне нечего рассказывать. Я на досрочном, связанный по рукам и ногам. Все мои планы – не сесть обратно. Пока живу у брата. Он мой надзирающий страж.

Рита дернулась, как ошпаренная, удивленно заглядывая ему в лицо:

– У тебя есть брат и он – хранитель?

– Не спрашивай, – попросил Рейн. – Его жизнь сложилась просто отлично, и мне тошно об этом говорить.

Она поджала губы, но все равно спросила:

– У него семья?

– Нет, – коротко ответил он.

– Не может же и твой брат быть один, – рассмеялась она. – Две такие несправедливости мироздание просто не выдержит.

– Он вроде не один.

– Вроде? – зацепилась Рита.

– Они живут в разных комнатах, – объяснил Рейн и закатил глаза, изображая, что сам до сих пор не может решить эту загадку.

– Значит, подружка, – подытожила она. – Красивая?

– Допрос, который ты так хитро обставляешь, тебе ничем не поможет. Для отношений я непригоден, тебе это известно, – с видом, что раскусил ее сразу, он попытался снова закончить разговор.

– Если ты забыл, мы встречались пару месяцев, – так, словно это была особая заслуга, напомнила она.

– А я бы сказал иначе. – Не выдержав, Рейн повысил голос и обернулся: – Ты разогнала всех девиц, которые крутились рядом.

– Агрессия – довольно жестокий способ отталкивать от себя людей, – тихо ответила она. – Повернись и не дергайся. Я почти закончила.

Часы на стене показали половину шестого. Казалось, именно вечером и без того прилежная минутная стрелка начинала слишком рьяно выполнять свою работу. Под неутихающее жужжание машинки, превратившей его спину в пылающий асфальт, сидеть напротив циферблата становилось невыносимо.

Закончив, Рита подвела Рейна к зеркалу. У него на лопатках раскинулся каменный орнамент, сковывающий череп, из-под которого смотрела пара дымящихся глаз, а снизу он переходил в звериную челюсть с огромными клыками.

– Лучшие китайские чернила, с которыми мне приходилось работать. Ни одни другие не собирают столько энергии. – Сложив руки на его спине, она медленно восстанавливала поврежденную кожу, и боль утихала следом за ее скользящими пальцами. – Жаль, это был последний флакон. – Наблюдая, как он надевает футболку, она спросила: – Тебя что-то тревожит?

– Я нашел особняк, в который делал последнюю доставку, когда меня поймали, – признался Рейн.

– Ты же не думаешь лезть туда?

– Именно об этом и думаю, – ответил он и накинул куртку. – Я уже несколько дней прихожу к нему в разное время и убедился, что там никто не живет.

– Забудь ты эту историю и подумай о себе, – сказала Рита и не сразу продолжила, так и не дождавшись от него ответа: – Я увольняюсь. Работаю до ноября и уезжаю в Чертог Асуры.

Рейн понимающе кивнул.

– Если честно, я надеялась, что мы поедем вместе, – расстроенная разговором, добавила она.

– Ты знаешь, что я не могу. Черт, да я даже не знаю, что будет завтра. Все, что у меня есть, сейчас надето на мне.

– Когда тебя это останавливало? – Рита смотрела на него тем самым взглядом, против которого у Рейна был только один прием.

– Ты знаешь мои правила игры. В чем проблема?

– Ты даже не просишь меня остаться, – ответила она и сильнее сдвинула черные брови, между которыми показались две тонкие складки.

– Потому что в случае со мной нет никаких «мы», – терпеливо говорил он. – Из-за того, что происходит с Чертогом, оставаться здесь действительно небезопасно. Я буду рад, если ты уберешься отсюда подальше.

– Теперь ты прагматик? – Она улыбнулась, рассчитывая, что его слова – неудачная шутка, потому что иначе она ни за что в них не поверит.

– Теперь я – досрочник, и у меня к чертям едет чердак после измерения, – с неконтролируемой грубостью выпалил он и замолчал, а когда заговорил, его голос так и не стал мягче: – Мне нужно идти.

Рита отпустила его с видом, который просил остаться, и грустной тенью в глазах. Он не остался.

Необычно теплая погода задержалась в городе до октября, но холодный режущий ветер был родом из Петербурга и осенью не затихал даже под вечер. Он носился по широким проспектам и набережным, сметая листву и без разбора набрасываясь на прохожих. Этот ветер испытывал его всю дорогу и толчком загнал с улицы в арку, ведущую на базар. У открывшегося измерения их пути разошлись.

За барьером сухой и сладкий воздух заставил его дышать глубже. Рейн будто снова очутился в Чертоге: под беззвездным небом в плену пьяных шумных улиц и скользящих мимо сверкающих огней. На открывшейся перед ним главной торговой площади оказалось больше людей и лавок, чем в обрывках его памяти. Все изменилось, и теперь он не был уверен, что сможет найти тот единственный магазин, который Варг когда-то держал здесь.

Он свернул с площади, уходя вглубь по узким косым улицам, украшенным яркими полотнами тканей, гербовыми флагами и вывесками с замысловатыми иллюстрациями. Перед глазами вспыхивали знакомые ориентиры, взгляд цеплял граффити на стенах. Он шел, положившись на блеклые воспоминания, и вскоре остановился напротив лавки с деревянным фасадом и дверью с кованой решеткой. В витринах пылилось интерьерное барахло для зачарования со всех частей света.

Три мага вышли на улицу, и сквозь открывшуюся дверь он успел узнать старого знакомого с пухом вместо волос. Волос поубавилось.

– Приятно, когда хоть что-то остается по-прежнему, – громко заговорил Рейн, когда прошел внутрь. Над магазином была сеть, и знакомая беспомощность сковала тело, когда дверь со скрипом закрылась за спиной.

– В этом тебе еще предстоит разубедиться. – Пух изобразил свою самую приветливую улыбку. – Заходила Рита, и я все думал, когда же заявишься ты.

– Ну, вот он – я. – Рейн облокотился на прилавок. – Судя по слухам, дела с торговлей идут неважно?

Улыбка пропала с круглого лица Пуха так, будто ее там и не было.

– По делу или просто языком почесать?

– Нужен товар, и к кому идти, как не к старым друзьям. Хотелось бы взять несколько отводов.

Пух поднял