Чертог Белой Ночи - Мария Казанцева

большое разочарование в нашей семье, раз уж вы так близко познакомились. Я уверен, что ей понравится эта история.

Макс освободился от ее пальцев и подошел к брату.

– Яры это не касается. Если хочешь что-то рассказать, говори. Я слушаю.

– Прямо рыцарь в сияющих доспехах, – с тихим гневом процедил Рейн, подавшись вперед, и обвел рукой комнату. – Меня воротит от того, что ты сделал с этой квартирой, и от того, кого корчишь из себя.

– Это взаимно. – Макс выхватил бутылку у него из рук. – Странно. Я помню, что алкоголь тебе обычно завязывает язык.

Рейн глухо рассмеялся:

– Я еще трезвый.

Напряжение в комнате в любой момент было готово разбиться вдребезги, отправив свои смертоносные осколки во все стороны. Яра наконец положила нож, подошла к Максу, одной рукой забрала у него бутылку и отступила назад.

– Ты предал все, что у нас было, ради мечты, к которой так отчаянно стремился. – Голос Рейна стал ядовитым, а одурманенный и жестокий взгляд бродил в известном только ему измерении. – Я надеюсь, она того стоила?

– Захлопни пасть, – предупредил Макс.

– Только дай мне повод, – напомнил Рейн. – Работа, уважение, жизнь в достатке. Наивная девчонка с восторженными глазами рядом. Признайся, ты кончаешь от того, как она на тебя смотрит?

Макс взорвался шквалом синих вихрей, обрушивая их на Рейна. В ответ понеслась зеленая волна, от которой он смог закрыться, но она ринулась дальше и, откинув Яру, пролетела по гостиной, сворачивая все на своем пути. Сквозь сверлящий звон в ушах было слышно борьбу братьев в нескольких метрах, видно, как вспышки озаряли комнату. Казалось, целая вечность уместилась в несколько громких хлопков, прежде чем все стихло.

Рейн поднялся первым. Неразборчиво ругаясь себе под нос, он доковылял до холодильника и взял пачку пельменей из морозилки, которую со вздохом облегчения сразу приложил ко лбу.

Раздался напористый барабанный стук во входную дверь.

– Откройте! Полиция!

Макс смог только сесть. Когда Яра оказалась рядом, стало ясно, что ему досталось куда больше: левый глаз был подбит, кровь изо рта и носа залила рубашку. Она замотала чистым полотенцем порез от разбившейся в ее руке бутылки, быстро намочила другой его край холодной водой и, вернувшись к Максу, опустилась рядом на колени.

Из коридора зазвучал голос открывшего дверь Рейна:

– Добрый день! Веселый час!

– Подняться сможешь? – спросила она Макса, аккуратно проходясь краем полотенца вокруг глаза.

– Дай мне минуту, – ответил он и убрал ее руку от лица.

– Участковый инспектор Бычков, – представился глуховатый голос. – Час как раз должен быть тихим, – сурово добавил он. – У вас звонок на входной двери не работает, а соседи жалуются на шум из вашей квартиры. Вы – хозяин?

– Никак нет! Я в некотором роде тоже сосед.

– Хозяин квартиры где? – явно не оценив бодрого настроя Рейна, снова спросил участковый.

– Сейчас поищем!

Настолько довольной и гадкой улыбки, какая была у Рейна в тот момент, когда он показался из коридора, Яра не видела никогда. Проходя мимо, он отвесил Максу глубокий поклон и громко проговорил:

– К Его Сиятельству Крылатому Менту пришла простая смертная полиция! – Он снова прижал пакет с пельменями к лицу и сквозь смех добавил: – Вот сюрприз!

Глава 20. Рейн

Под вечер он еле живой выходил из тренировочного бокса. Агрессивный стиль боя Эки, ее изящество в технике и сила магии многое говорили о характере этой грузинки, но главное было то, что поражения на ее участь явно выпадали нечасто. Дважды публично униженный в спарринге с ней на этой неделе, в третий раз он наконец-то почувствовал, как его привычные скорость и реакция начали к нему возвращаться. Он даже смог увернуться от пары быстрых и сложных приемов, которые еще неделю назад непременно заставили бы его ребра скручиваться от боли.

– Ты часто закрываешься, даже если это и не нужно, – говорила Эка, когда они вместе шли к раздевалкам. – Сейчас у тебя были две отличные возможности свалить меня с ног. Обе ты упустил.

– Когда? До того, как ты в течение получаса метелила меня, или сразу после?

Эка намеренно оставила его шутку без улыбки, что выдали ее широко и весело распахнувшиеся глаза.

– Из тебя вышел бы неплохой страж, – сказала она, задерживаясь с ним у мужской раздевалки.

– Догадываюсь, что обрабатывать меня теперь в Цитадели будет каждый, кому не лень, – ответил ей Рейн. – Не советую растрачивать на это силы. Лучше поставь меня завтра с утра в свое расписание, и я не стану закрываться.

– И зачем тебе столько тренироваться… Если бы я не знала Макса, то могла бы подумать, что ты готовишься к боям Магической Лиги, но я хорошо его знаю, и он ни за что тебя не отпустит. – На ее смуглом лице наконец показалась победная улыбка. – До завтра, шутник!

Разумеется, ни о какой Магической Лиге Рейн не слышал, но кроме него реабилитацию в Цитадели проходила еще дюжина досрочников, которых он отличал в тренировочном зале по красным токенам на запястьях. На удивление, хранители приняли всех с добродушным терпением, и из разговоров в раздевалке Рейн выяснил, что проводилась Лига впервые. Драться на арене он хорошо умел, и желание участвовать теперь крепко засело у него в голове.

За пару дней, проведенных в Цитадели, он осознал, что чувствует себя куда более свободным, чем ему казалось, когда он еще только соглашался на условия досрочного. Тогда реабилитационная программа виделась ему принудиловкой, но на деле она предлагала куда больше возможностей для саморазвития и по сути своей была благодарностью для тех заключенных, которые поддерживали ресурсы Цитадели по собственному решению.

Магистрат же, похоже, считал всех преступников на реабилитации (даже тех из них, кто не учился на вступительном курсе) освоившими и теорию, и практику магии настолько, что базовые предметы не требовали оценки. Так что перед комиссией его ждал всего один экзамен по магическому праву, готовиться к которому предстояло самому.

Единственный маг в библиотеке Цитадели, походивший на ее работника, не обращал ни на кого внимания. Он возился с большой моделью деревянного фрегата за своим столом. Рейн хлопнул ладонью по столешнице и получил в ответ короткий сердитый взгляд.

– Этот – глухонемой, – сказал проходящий мимо студент, оставляя свой билет на столе.

– А где другой? – спросил он парня.

– Скоро появится, – туманно ответил тот и ушел.

Рейн остался стоять возле длинного ряда широких столов и принялся разглядывать брюнетку в нескольких шагах от себя. Лучше всего таких девушек описывало одно слово – порода. Даже когда она поднимала глаза и улыбалась ему, эта улыбка напоминала о его поганом месте в жизни. Рядом с ней ее подружка смотрелась как добродушная дворняга. Хотя взгляд у нее сейчас, вопреки внешности, был колючий. На столе перед ними лежала стопка книг по биологии. Брюнетка трещала о царском роде своей семьи и силе крови.