Первая любовь (СИ) - Князева Мари

— Ты… мог бы поступить так еще раз? — спросила она шепотом, старясь сдержать истерику.

— Я не знаю, Маш. Это зависит от обстоятельств.

— От каких?

— От того, насколько это будет необходимо. Конечно, я постараюсь не прибегать… это крайние меры…

— Но твоя семья… ты понимаешь, какой это позор, если тебя… посадят?

— Мужчина — на то и мужчина, чтобы брать на себя риск, когда этого требуют обстоятельства.

— Это не благородный риск.

Я вспылил, повернулся к ней и повысил голос:

— Маш, об этом легко рассуждать, когда у тебя все есть! Ты просто не представляешь, какие бывают ситуации!

— Всегда можно решить, обратиться к кому-то за помощью…

— Это бессмысленный разговор, — отрезал я. — Ты меня не поймешь, я с тобой не соглашусь.

— Ладно, — опять тихим, упавшим голосом согласилась она. — Ладно…

Вышла из комнаты, аккуратно прикрыла дверь. Вместе с ней меня покинула надежда на будущее. А я уже успел так размечтаться…

Глава 26. День рождения

МАША

Как я провела ту неделю — не помню. Будто спала все время или, вернее, впала в кому. Ни о чем не хотелось думать, никого — видеть. Мама пару раз пыталась выяснить, что случилось, но даже если бы захотела, я бы не смогла ей рассказать. Такой позор, такая боль — у меня перехватывало горло от одной только мысли об этом. Все-таки я ошибалась в Глебе, и все вокруг ошибались. Он не хороший человек. Он готов обменять душу на тридцать серебряников. Да, именно так, ведь он даже не разбогател. Потратил, видимо, эти деньги на какие-нибудь пустые развлечения. Как обидно, как горько! Ведь я уже любила его всей душой, мечтала признаться ему в этом на день рождения… но выходит, что не его. Что я сама придумала себе образ, сконструированный из обрывков детских воспоминаний и своих глупых, наивных представлений о том, каким должен быть работящий сын верующих родителей.

Однако неделя прошла, и я должна была платить по счетам своих иллюзий. Ко мне явились сестры Глеба с требованием помочь им организовать торжество.

Я смешалась:

— Девочки, простите, но мы с Глебом…

— Поссорились, я знаю, — кивнула Лена. — Но ты ведь не бросишь нас в такой ответственный момент! Ты же понимаешь, восемнадцать лет раз в жизни исполняется!

— Как и 8, и 12, - недовольно буркнула Аня, которая уже тянула сестру за руку прочь. — Лен, отстань от Маши. Видишь, ей не до дней рождения…

— Но… как же, Маша… ну пожалуйста… вы ведь все равно помиритесь потом… неужели ты простишь себе, что пропустила Глебино совершеннолетие?

Я грустно улыбнулась:

— Почему ты так уверена, что мы помиримся?

— Мама говорит, милые бранятся — только тешатся. А вы ведь уже ссорились, а потом помирились… Ну скажи, что случилось, я уверена, что это какая-нибудь ерунда…

— Лена! — возмутилась Аня. — Ты не можешь так старшим говорить!

Но младшая сестра не сдавалась — она состроила умоляющую мордочку и обняла мою руку своими худенькими ладошками. У меня разрывалось сердце. Она права, я не могу их бросить и не могу им сказать, чем разочаровал меня их старший брат, потому что это просто убьет их. Оставалось одно — сдаться. Лена сразу оживилась и затараторила:

— Мама будет запекать куриц и картошку, делать овощной салат и желе — Глеб его очень любит. А мы… давай сделаем какое-нибудь интересное блюдо! И еще я обещала родителям испечь торт!

Эта маленькая худенькая девчушка оказалась настоящим неутомимым моторчиком. Фонтанировала идеями и с нетерпением бросалась их исполнять. Аня вела себя намного скромнее, но и от нее исходила явная симпатия ко мне. Кажется, сестры всерьез надеялись помирить нас с Глебом.

Мы устроили штаб-квартиру в доме дяди Сергея, и мама с воодушевлением и энтузиазмом принялась нам помогать. Мы придумали и воплотили в жизнь несколько оригинальных идей: нарисовали плакат-стенгазету с вырезками из семейных фотографий, приготовили закуску на чипсах «Остров сокровищ» и испекли настоящий кондитерский шедевр.

Невозможно описать, каким удовольствием и одновременно болью стало для меня рассматривание и обработка детских фото Глеба, на которых я смогла проследить ту часть его жизни, которую пропустила по воле судьбы. Передо мной пронесся его подростковый возраст, средние и старшие классы, я видела, как постепенно он менялся и рос.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Вот Глеб сидит на лошади — такой огромной по сравнению с его тщедушным 11-летним мальчишеским тельцем, будто это конь гигантов, а на нем лилипутский ребенок.

Вот Глеб сидит за праздничным столом и с мечтательным выражением лица смотрит на утыканный 12-ю свечами торт.

Вот Глеб лежит на пляже в вальяжной позе и солнечных очках. Он все еще тощ и торчит косточками во все стороны, но проходит время — и мой любимый набирает силу (не могу назвать его бывшим, даже мысленно. Как перестать любить, я пока не знаю). На фото годовой давности Глеб уже мясист и массивен, почти как сейчас. Его дело хранит следы постоянного физического труда и производит впечатление, будто на этого человека можно положиться. Обманчивое, к сожалению.

Закуска влетела мне в копеечку, и чтобы ее приготовить, пришлось гонять Аню на велике в соседнее село, так как в нашем сельпо не нашлось соленой красной рыбы. В целом, на все эти приготовления я потратила около двух тысяч из собственных сбережений (я копила на велик), так как в процессе увлеклась и решила, что несмотря ни на что, не могу себе позволить делать все спустя рукава. Однако мое участие в празднике хранилось сестрами в секрете.

В день Икс я встала пораньше, надела свое самое нарядное платье, распустила волосы и чуть подкрасила глаза. Прихватила подготовленный мамой подарок (она настояла, чтобы я вручила Глебу один из парфюмов дяди Сережи, которым он ни разу не пользовался, так как на день рождения с пустыми руками не ходят) и отправилась к соседям.

Волновалась ужасно, потому что эту неделю совсем не сталкивалась с Глебом — только видела мельком пару раз, но он даже не смотрел на меня. В доме Стрельниковых царило оживление: все ждали выхода старшего сына и брата из ванной комнаты. Никто не наряжался так празднично, как я, но все тоже нервничали, то и дело посмеиваясь и перешептываясь.

Наконец дверь в санузел открылась и появился виновник торжества — еще немного заспанный и хмурый, но с умопомрачительным голым торсом. Синие глаза, опушенные мокрыми ресницами, удивленно распахнулись, а мы дружно закричали:

— С Днем рождения!!! — и все бросились его обнимать и целовать.

Длилось это долго — или мне так показалось? — но вот родственники расступились, пропуская меня, и мы с Глебом синхронно покраснели. Я взволнованно вздохнула, опустила глаза и прямо так, не глядя, сделала шаг к нему и пробормотала:

— Поздравляю, Глеб. — И протянула ему подарок.

— Обними-обними! — прошептала вездесущая Лена, подталкивая меня в спину.

Я колебалась, а именинник сам шагнул навстречу и осторожно заключил меня в объятия — только за плечи — совсем не такие, как бывало прежде. Я клюнула его в щеку и быстро отстранилась. А потом незаметно ретировалась домой. Основное торжество было назначено на вечер. Планировался семейный ужин в шесть часов, а потом, как сказала Аня, Глеб собирался пойти погулять с друзьями. Я подумала, что, наверное, среди друзей будут и девушки. Зачем он станет хранить мне верность, если я сама бросила его? Эта мысль отзывалась острой болью в груди, но тут — увы! — ничего нельзя было поделать.

В самом начале праздника я заметила, что Глеб старается не смотреть на меня. Это было обидно, будто я чем-то провинилась перед ним. Но чем дальше, тем чаще я ловила на себе взгляд синих глаз, который он отводил, стоило мне поймать его. Однако, в общем разговоре Глеб ни разу не обратился ко мне.

Наш с девчонками «Остров сокровищ» имел бешеный успех — его смели моментально, несмотря на то, что мы наделали аж три порции. Торт тоже умяли почти подчистую, после традиционной процедуры задувания свечей. Я заметила, что погасив их одним выдохом, Глеб пристально посмотрел на меня, и мысль о том, что он загадал мое прощение и наше примирение, огнем опалила мои щеки и грудь. Это глупо, конечно: вряд ли он загадал меня. Скорее уж, много денег — так я уверяла себя, чтобы не увлекаться снова своими иллюзорными фантазиями о любви.