Царица Армянская - Серо Ханзадян

Ерес Эпит хеттка. Ты не догадался об этом?..

Девушка вернулась с водой.

Смуглая, румяная, стройная, с высоко поднятой головкой, с чудесными

густыми кудрями, она вдруг показалась Арбок Перчу очень похожей на Нуар.

«Нуар! Тебя отняли у меня! Ты отвергла мою любовь!.. Пропади все

пропадом!..»

Царица подлила в краску воды. Долго все перемешивала. Потом опять

добавила воды и снова мешала. Наконец она накрыла чашку куском кожи и

сказала:

— Теперь это должно выстояться. Три дня кряду по разу в день мне надо

все это заново перемешивать, затем укутывать в овчинную шкуру. Только

тогда все как следует укиснет и будет готово. А ты, Арбок Перч, и без

закваски совсем прокисший... — Она засмеялась.

Арбок Перч попросил разрешения уйти.

— Согласна, но с одним условием, — сказала царица. — Через три дня

приходи, мы воскурим в чаше, мною обновленной, благовонное масло и

поднесем жестокому Угуру, может, он подобреет. Придешь?

— Приду, божественная, — смиренно согласился Арбок Перч и удалился.

Ему показалось, что Ерес Эпит взглядом проводила его.

Кто-то вдруг плеснул вслед воды. Он обернулся. В дверях стояла

хеттская девушка с ковшом в руках.

— Это я... Чтоб путь твой был добрым! — смущенно пролепетала она. — И

чтоб ты опять вернулся сюда, Арбок Перч...

Голос у нее был удивительно похожим на голос Нуар...

Он быстро зашагал прочь.

А спустя три дня, как было условлено, Арбок Перч явился обратно. На

этот раз Мари-Луйс милостиво пригласила его в свое обиталище. Приняв

почтительное приветствие гостя, она тихо, как бы сама себе, сказала:

— Завтра возвращаюсь в Нерик. Я принесла богу Угуру жертву, обещанную

ему еще в дни моего пленения. Вообще-то не верю ни в какие

жертвоприношения, но сделала все, как обещала. И не жалею, может, потому

что еще и тебя тут встретила, Арбок Перч.

Он опустился на колени и с восторгом взирал на царицу. Казалось, что

никогда еще не видел ее такой нарядной. Укутанная в пушистую шубу, она

грелась у огня.

Зима так благоуханна или огонь?..

— Я надеюсь, мы снова встретимся, Арбок Перч. Не так ли?

— Конечно, — с поклоном ответил Арбок Перч. В этом мире даже враги

иногда встречаются.

— Хочешь сказать, что мы друзья? Едва ли... Дороги у нас разные,

Арбок Перч. Но пока мы изображаем из себя друзей и пока наши мечи не

скрестились, позволю дать тебе совет, чтоб ты отрекся от мысли вернуть

себе любимую. Знай, что сами боги внушили ей, чтобы никогда она не была

твоей, чтоб принадлежала другому!..

Арбок Перч тем временем как зачарованный смотрел на стоявшую чуть

поодаль Ерес Эпит. Царица не могла этого не заметить. Понимала она и то,

что творится в его душе, и добрела к нему. Молча ждала, что он скажет.

— Клянусь тебе, царица, — вдруг воскликнул он, — эта твоя

девушка-рабыня прекрасна и чиста!

Мари-Луйс засмеялась.

— Знай, Арбок Перч, девушки всегда прекрасны. Как едва распустившиеся

цветы, даже на первый взгляд неприметные.

Сказала и перестала не только смеяться, но и улыбаться. «Чтобы

сделать Арбок Перча своим единомышленником, — подумала царица, — придется

отдать ему ставшую мне дорогой Ерес Эпит. Прости меня, дитя!..»

Мари-Луйс подобрала полы своей шубы и повернулась лицом к пылающему

жертвеннику.

— Чувствую, что к тебе вернулся разум, Арбок Перч. Хоть она и рабыня,

моя приемная дочь, но, правда ведь, прекрасна? А это значит, что, если ты

желаешь, я могу отдать тебе ее в жены.

Девушка из-под длинных своих ресниц кинула на него обжигающий взгляд.

И загорелась душа у Арбок Перча. Ему как сквозь дурман подумалось: «Неужто

сама богиня Эпит воплотилась в образе этой девушки?!»

Разгадав причину его изумления, царица сказала:

— В мире ничто не иссякает. Кто-то уходит, а на смену ему рождается

другой, подобный. Не исключаю, что богиня Эпит, которая для нас теперь

неразрывно слита с образом Анаит, могла из давней давности воплотиться в

лике и в душе этой моей рабыни...

— Неужели это так, божественная? — забыв обо всем на свете, спросил

Арбок Перч.

— Да, может, и так... Снег тает, становится водой. Потом снова падает

снег. Ничто не исчезает бесследно. Когда к тебе снизойдет желанный дух

свободы и горизонты твои расширятся, ты вспомнишь эти мои слова и

согласишься с ними.

— Свобода завоевывается только кровью, великая царица.

— Говорят, у богини Эпит-Анаит было два тела, но одна душа. Одно из

тел, отдав кровь другому, погибло... Душа умершего вселяется в живущего и

в нем обитает... Прекрасен тот, кто жив...

Арбок Перч ничего не слышал. Он был уже околдован. Его точно

подменили. О молодость! Еще недавно страждущий, он стал совсем другим. Он

дышал, радовался и повторял без устали:

— Да будь благословенна, богиня Эпит-Анаит! Да будь благословенна

Ерес Эпит! Да простится все ушедшим, да будет славна жизнь живущих!..

— В таком случае внемли моему слову! — сказала царица. — Оно будет

полезнее совета богов и укажет правый путь тебе и тебе подобным заблудшим

людям. Отрешись от мысли поднять мятеж и укороти свои руки, Арбок Перч.

Тебе не суждено дать людям свободу.

— Может, ты и права, божественная! — проговорил Арбок Перч. — Но я

клянусь святым своим именем армянина, что не отрешусь от желания всей

жизнью помогать ближним открывать дорогу к свободе! С богами я надежд не

связываю. Они вечно глухи к нашим мольбам...

— Да, — согласилась царица. — Боги ничего нам не дают, кроме надежд.

Ерес Эпит не спускала преданного взгляда с Арбок Перча. Мари-Луйс

видела, что девушка уже целиком захвачена ее воином-безумцем. Несказанна

радость, когда что-то завоевываешь. Особенно если завоевываешь сердце!..

Ранним утром Арбок Перч снова был в храме и попросил, чтобы царица

приняла его.

Мари-Луйс, едва он вошел, с грустью спросила:

— Отбываешь?

— Да, царица.

— И, конечно, хочешь взять с собой Ерес Эпит?..

— Она уже моя! — невольно вырвалось у него. — По своей воле!

— Ничего подобного! — голос царицы посуровел. — Она твоя по моей

воле. Только по моей, по воле ее госпожи.

Арбок Перч облобызал руку царицы.

— О божественная, я вечно обязан тебе!

— Помни, что твоя Ерес Эпит также может отказать тебе, если... Однако

я благословляю вас обоих. И хочу, чтобы ты не забывал, что уступаемую тебе

дочь свою я оцениваю очень высокой ценой. А следовательно, ты обязан

расплатиться...

Арбок Перч побледнел.

— Не жизнь ли мою попросишь взамен?.. Я готов и ее отдать, только

молю тебя, царица, не теперь, ладно?..

— Ты должен быть со мной в моей войне с богами! Сейчас не отвечай. Я

призову тебя, когда настанет час!..

Арбок Перч уехал и увез с собой хеттку Ерес Эпит.

* * *

Мари-Луйс возвратилась из паломничества в священную обитель бога

Угура.

А спустя два дня армянское войско покинуло Нерик и пустилось в путь к

столице, отяжеленное всем, что было отбито и захвачено у хеттов: и вещами,

и скотом, и пленниками, которых не успели или не захотели распродать.

После паломничества Мари-Луйс казалась еще более опустошенной.

Близость с супругом потеряна навсегда. Еще при первой встрече после

возвращения из плена, когда жена решительно отстранилась от него, Каранни

попытался, и не раз, сломить ее упорство, но Мари-Луйс твердо стояла на

своем. А ему было особенно удивительно и даже больно, что по отношению к

Нуар она проявляла откровенную и вполне искреннюю заботливость...

Снегу навалило по колено. Погода стояла суровая, морозная. С моря дул

ледяной ветер. Пленники, спасаясь от него, зарывались в снег. Те, кого не

удавалось поднять и погнать дальше, так и оставались в снегу.

Таги-Усак неотступно был при царице. Следил, чтобы она случайно не

уснула и не упала с колесницы. То и дело плотнее укутывал ее меховыми

шкурами поверх шубы.

Первым на их пути было селение Биатарич.

Вечерело, но весь народ вышел встречь войску-победителю с хлебом и