Государь Иван Третий - Юрий Дмитриевич Торубаров

оказаться за бортом, – чем сильно ее напугал.

– Я пойду к себе, – пролепетала Софья.

– Вы не бойтесь! – В словах капитана появилась обычная грубоватость, которая чудесным образом подействовала на девушку.

– Я могу остаться?

– Конечно! Только надо подойти к борту и держаться за поручни.

Испуг в ее глазах растаял, и она, повернувшись к капитану, восхищенно воскликнула:

– О! Как красиво!

Корабль резал волну; раздутые паруса, казалось, легко несли судно, и оно словно летело над волнующимся морем. Завороженными глазами глядя на пенистые разбегающиеся и тающие буруны из-под носа корабля, она наблюдала и за цветом моря. То он был свинцовым, то вдруг синел, чтобы затем потемнеть.

Она не расслышала бы удара рынды, если бы не подошел капитан.

– Синьорита! – Он почему-то изменил обращение. Вероятно, хотел показать ей свое любезное к ней отношение. – Вас зовут на обед.

– Да? – удивилась она. – Это очень кстати.

– А вы, синьорита, молодец, довольно быстро освоились, – сказал он, подавая руку, и помог ей спуститься по лестнице и вернулся за легатом.

Капитан сел в торце стола, усадив рядом Софью и легата. Вошли еще несколько членов команды. И тут неслышно за спиной Софьи появился человек с огромной тарелкой с хлебом и пирогами. Поставив ее в центре стола, быстро исчез, чтобы вернуться с большой кастрюлей в руках, которую установил в специальное углубление в столе. Затем, открыв в боковой стене дверцу, извлек ложки и чаши, поставил перед каждым присутствующим. Поднялся капитан и, дотянувшись до кастрюли, вытащил за ручку половник и налил содержимое Софье, легату и себе. Остальные делали это сами. Софья ложкой помешала содержимое. Ей было непонятно, что это: густой суп или жидкая каша? Но пахло аппетитно. Осторожно попробовав, она нашла еду довольно вкусной и наваристой.

После сытного обеда она пожелала отдохнуть. Пробудившись, вдруг поспешила на палубу. Вечерело. Дневная красота пропала. Море стало темно-свинцовым. Солнце село за тучи, предвещая бурный предстоящий день. Его красные лучи изредка пробивались сквозь клубящуюся черную стену.

– Бурный будет день! – сказал, оказавшись за спиной Софьи, капитан.

– А что это значит? – спросила Софья, быстро повернувшись к нему.

– Это значит… нас немного покачает, – ответил он.

– А мне позволено будет выйти сюда? – не отставала с вопросами София.

– Смотря какая будет качка, синьорита. Но советую оставаться в каюте, когда море сердится, – сказал капитан.

– Как жаль! – вздохнула она.

Уже засыпая, Софья почувствовала, что море действительно на что-то сердилось. Ее быстро укачало. Когда она проснулась, то ничего не могла понять, что происходит вокруг. Ее «люльку» кто-то невидимый раскачивал с такой силой, что она боялась, как бы он, этот невидимый, не вышвырнул ее на пол. «Люлька» долетала почти до потолка, чтобы потом с силой удариться о стенку. Софья, боясь не удержаться, испуганно вцепилась в сплетение этой «люльки». А когда над ее головой что-то страшно затрещало, она вдруг закричала:

– Спасите! Спасите!

Но никто не откликнулся на ее крик. Затрещало и у ее ног. Ее объял ужас, что она может погибнуть. Но… все обошлось. Наверху послышались четкие и быстрые шаги. «Неужели меня бросили, а они сами бегут спасаться?» – подумала Софья. Она сделала попытку подняться и выбраться из лежака. Но он с такой силой взметнулся вверх, а потом вниз, словно в какую-то бездну, что у нее вырвалось из груди: «А-а-а!» В ответ послышались опять чьи-то шаги. «Кто-то спешит мне на помощь», – показалось ей. Но… увы! Двери оставались закрытыми. Софья вывалилась на пол. Не обращая внимания на ушибы, она от какого-то толчка покатилась прямо к двери. Опираясь на нее, поднялась и схватилась за ручку. Неожиданно дверь открылась, отшвырнув ее к стенке. И вода ворвалась в ее каморку. Лизнув иллюминатор, она откатилась назад, вежливо прикрыв за собой дверь. Это короткое посещение вчерашнего такого нежного моря напугало ее до смерти. Не помня себя, она в отчаянном прыжке поймала «люльку» и, перевалившись через ее борт, почувствовала себя если не в полной безопасности, то в относительном покое. Но ненадолго. На этот раз резкий удар так поднял «люльку», что на обратном ходу она ударилась головой о стенку и потеряла сознание. Сколько времени она так пролежала, сколько еще шторм качал ее, она не знала. Но… когда она очнулась, было тихо. Она даже не поверила: «Наверное, я… на другом свете. Неужели?» Но скоро знакомый голос привел ее в чувство.

– Синьорита! – услышала она знакомый голос. – Синьорита! – повторил он, наклоняясь над ней. – Откройте глаза! Это ваш капитан.

– Мой капитан? Мой капитан, – в каком-то непонятном состоянии проговорила она.

Но потом вдруг воскликнула:

– Мой капитан! Так мы живы?

– Живы, живы, моя синьорита! Я пришел проверить, что с вами. Когда штормило, я не мог уйти с палубы. Боюсь, если бы я сделал это, то встретились бы мы в другом мире. Но я вижу, что все в порядке. Я очень рад. Скоро будем обедать. Тогда вы сможете выйти из каюты. А я ухожу – у меня на палубе по горло дел.

Уже стоя в дверях, он сказал:

– Не прослушайте рынду!

Когда капитан ушел, Софья вдруг почувствовала, что голодна. Сигнал на обед раздался не скоро. Или ей так показалось. Ведь, когда ждешь, время тянется долго.

За столом она встретила любезно ей поклонившегося легата, капитана и еще одного, незнакомого человека. «Где остальные?» – подумала она и посмотрела на капитана. Он понял ее.

– Море кое-кого забрало, – грустно произнес он. – Бог даст, через два дня будем в Колывани. Оттуда, синьорита, вы уже поедете в карете. Так, уважаемый Антонио?

Тот кивком головы подтвердил слова капитана, который занимался раздачей обеда, состоявшего из сухарей, вяленого мяса и… винограда.

– Все, что сохранилось, – как бы извиняясь, сказал капитан, глядя на присутствующих. – Море добралось и до наших запасов, – пояснил он, не вдаваясь в детали.

На третий день послышалось: «Таллин!»

«Почему Таллин?» – заволновалась Софья, поднимаясь наверх.

Палуба была в относительном порядке, хотя кое-где виднелись поломки. Когда она оказалась на палубе, там уже стоял легат. Он смотрел жадными глазами на берег, словно не веря, что они доберутся до него.

– А почему Таллин? – спросила Софья.

– Это местное название Колывани, – пояснил легат.

Глава 24

Пуржить начало еще с вечера. Пришедший с запада ветер притащил с собой свинцово-черную тучу, которая обрушила на город снежный поток. А ветер, как котенок с клубком, стал играть с ним. То крутил волчком на месте, то поднимал вверх, то бросал вниз.

Князь Ярослав, обедая со своим семейством перед дальней дорогой, частенько посматривал в окошко. Такая