Государь Иван Третий - Юрий Дмитриевич Торубаров

она впервые увидела чудо – белый снег. Он покрывал все, кроме реки и обрывистых берегов. Снег был мягким. Сосны и ели, покрытые им, походили на грозных великанов, собравшихся в дорогу и набросивших на плечи белоснежные плащи. Удивляло и другое: не со всех деревьев опали листья. То красные листья виднелись, то желтые… Такой лес поражал красками. Как ни пытался снег спрятать эту красоту, это ему не удавалось. Внезапно нос лодии уперся в берег. Кто-то крикнул:

– Русская земля!

Софья не знала слово «земля», но уловила слово «русская» и поняла, что она наконец-то у цели своей поездки. И тут неожиданно у нее сжалось сердце: «А что меня ждет там, в неведомой Москве?» Оказавшийся рядом легат шепнул ей:

– Софьюшка, тебя просят сойти на берег. Прибыли, – пояснил он.

Она поняла, что ей надо перейти на нос и спрыгнуть на землю. Но, сделав один шаг, она пошатнулась и чуть не упала. И тут ей на помощь пришел богатырского вида парень. Он быстро скинул сапоги, спрыгнул за борт и, стоя по пояс в ледяной воде, протянул ей руки. Этот здоровяк вдруг напомнил ей ту гостиницу, в которой она едва не стала жертвой пирата. Она протянула руки, он подхватил ее и легко вынес на крутой берег. Выбрав место посуше, парень опустил ее на землю.

– Благодарю тебя, милый человек, – очаровательно улыбаясь, произнесла она.

А тот, не зная итальянского, ответил:

– Да… это пустяк!

Но ее уже подхватили под руки и повели наверх. Бояре сзади ворчали:

– Не могли ступеньки сделать!

Незаметно легат оказался впереди. Одетый для этих мест необычно, весь в красном, даже в красном колпаке, в красных перчатках, он по-католически благословлял народ. Прибывшие же русские священники, с крестами, были в растерянности: «Что делать?» Но пока они думали, впереди оказался монах с литым латинским распятием в руках, высоко посаженным на древко. Легат русских икон не замечал и к ним не подходил. Правда, только в Троицком соборе подошел к образу Богородицы и то по приказанию Софьи, которая прочла в глазах священников гневное возмущение, готовое вот-вот вырваться наружу. Бояре зашептались меж собой: «Не вовремя уехали Ярослав и посадник, они бы вряд позволили!»

Чем только Псков не потчевал царевну: поили ее вином, медом, угощали всякими кушаньями, то же доставалось и ее свите. А сколько преподнесли подарков! Одних денег дали пятьдесят рублей. Да и Фрязину досталась десятка. А легата обошли стороной. Тот и вида не подал, но подумал: «Ничего, это вам зачтется, когда моя вера возьмет над вами верх. Немного осталось…» – и притворно улыбался, будто все так и должно быть.

Отгудел Псков. Софья потребовала поскорее отъезжать в Новгород. Воля царевны была выполнена.

Прибытие царевны в Псков спасло Дорофея от розыска. Один из посадников приехал в темницу, чтобы самому все осмотреть. Что помогла парню нечистая сила, он не верил. И приказал начать сыск по всему граду. И на тебе! Нужно встречать царевну. Тут уж не до розыска. В городе надо навести порядок. Улицы, занесенные снегом, чистить, пьяниц куда-то убрать. Да мало ли дел… А этот… не уйдет никуда. Поймаем потом. И, оставшись за старшего, посадник взялся за дело с небывалым рвением. Это его стараниями была собрана такая куча денег. А все эти скоморохи, музыканты, фокусники, медведи… Чего ему стоило их разыскать, сманить. Где уж тут ловить какого-то Дорофея!

А они, Дорофей и Ольга, не замеченные строгой стражей, спокойно оставили Псков. Небо им помогло. В такую пургу все люди становились одинаковыми. Московскую сторону они знали и уверенно двинулись на восток. Первое время они молчали. Как-никак одному удалось бежать из темницы, а другой пришлось бросить родной дом. Об этом стоило задуматься. Каждый по-своему оценивал свои поступки. Ольга представляла мать: «Как она сейчас там? Поди, разогнала всех слуг на мой поиск. Нянька не проговорится, я уверена. Поищут, поищут, а потом шум поднимут. А мы за это время в Москве все и порешим. И все будут рады. Я найдусь что сказать, и мой спаситель будет помилован».

Дорофей свой побег рассматривал так: «Конечно, вначале все будут удивлены, как могло это случиться. Ключи на месте, камера закрыта, охрана, что спала, не сознается. Потом найдется умник, который, расспросив с пристрастием стражу, кое-что узнает, а кто же ее так усыпил?..»

И он первый подал голос:

– Можно тя, княжна, спросить…

– Зови меня просто Ольга, – перебила Ольга Дорофея.

– Скажи мне, Ольга… кто усыпил стражу и чем? Знаешь?

– А что знать, – ответила она, – это сделала моя нянька. Она в горячее молоко подмешала мед и сон-траву, белладонну. И все.

– Молодец твоя нянька! Цены ей нет! – похвалил Дорофей.

– Я знаю! – с достоинством ответила она, стряхивая с шапки и воротника снег.

Ей пока все очень нравилось.

– А дорогу не потеряем? – спросила она, вдруг заволновавшись.

– А ты ее знаешь? – вопросом на вопрос ответил Дорофей.

– Откуда? Я ехала в возке с матушкой. Что оттуда увидишь?

– А я совсем не бывал в этой стороне, – проговорил Дорофей.

– Не печалься! – услышав расстроенные нотки в голосе Дорофея, сказала Ольга. – Будем людей спрашивать, – бодро заявила она.

– У кого? – Дорофей даже оглянулся.

Кругом стояла непроглядная снежная стена. К вечеру, не встретив на своем пути ни одной живой души, Дорофей предложил выбрать место для ночлега.

– Скоро ночь, – сказал он, – вишь, как быстро темнеет. Еще снег помогает.

– А как выбрать место для ночлега? – спросила Ольга.

– За дорогу научишься, – ответил он, сворачивая коня в сторону леса, видневшегося черной полосой.

Он выбрал место среди огромных ветвистых елей, меж которых поднимался молодой ельник. Спрыгнув с коня, ногой расчистил клочок земли, затем снял торбу, достал топор и воткнул его в ствол ели, извлек из торбы лопату с коротким черешком и принялся расчищать снег. Ольга любовалась, как Дорофей легко, словно играючи, очищал от снега площадку. В результате получился большой четырехугольник. Дорофей деловито осмотрел его, что-то прикидывая. Затем лопату воткнул в снег и, покачав за топорище, вытащил топор из ели.

– А зачем такую большую? – Она кивнула на площадку.

– А коней куда класть? – ответил он и, воткнув топор за пояс, пошел собирать сушняк.

Он натаскал его целую гору, достал огневище, высек огонь и поджег. Вскоре пламя озарило ели, угрюмо смотревшие на происходящее. Ольгу потянуло поближе к огню. Сняв рукавицы, она поднесла руки к огню. Тепло побежало по всему ее телу. Она не заметила, как Дорофей притащил чуть ли не воз лапника. Когда костер прогорел и потухли последние остатки дров, он покрыл все это лапником.