Эликсир сущности - Алекс Рудин

похожим на господина Нагайцева. Вы ведь не покупали их у купца Сойкина?

— Не покупал, — нагло заявил задержанный. — Я вообще не понимаю, о каких зельях вы говорите. Если вы немедленно меня не отпустите, я сам заявлю на вас в полицию.

— Разумеется, — согласился я. — Вы купили зелье у его помощника Хвата, который очень вовремя пустился в бега.

— Не знаю никакого Хвата. Я вообще не понимаю, о каких зельях вы говорите. Да, я случайно забрел на частную территорию — просто из любопытства. За это в тюрьму не сажают. А вот вам придется плохо. Вы задержали и избили меня.

Он хорохорился, не понимая всей серьезности своего положения.

— Развяжите его, — сказал я Нагайцеву.

А сам взял второй стул и сел напротив задержанного.

Нагайцев вопросительно взглянул на графа Толубеева. Тот посмотрел на меня и кивнул Нагайцеву.

— Развяжи его, Ефим.

Нагайцев завозился с узлом. Потом взял со стола нож для бумаг и перерезал веревку.

— От чьего же имени вы собираетесь судиться? — с улыбкой спросил я. — Кто вы на самом деле?

— Это вас не касается, — растирая запястья, ответил задержанный.

На его коже виднелись следы от веревок.

— Видите?

Он вытянул руки перед собой.

— Это вам даром не пройдет. Любой целитель определит, что меня связывали.

— Сколько часов вы провели здесь? — спросил я.

— Мы поймали его сразу после полуночи, — ответил Толубеев.

— Больше трех часов, — кивнул я. — И до сих пор не приняли свой настоящий облик. Так я и думал.

— Что вы «так и думали»? — с вызовом спросил задержанный.

— Хват продал вам зелье, от которого нет противоядия, — объяснил я. — Он сказал вам об этом?

Напускная уверенность мгновенно слетела с задержанного. Он забыл про свои запястья и с тревогой уставился на меня.

— Вы врете, — неуверенно сказал он.

— Не имею такой привычки, — улыбнулся я. — Впрочем, если вы не верите мне, то сможете спросить об этом у полиции. Думаю, полицейские уже задержали Хвата.

Я откинулся на спинку стула, и она громко скрипнула.

— Ваша прежняя жизнь закончилась навсегда. Теперь вы подозрительный бродяга без документов, с чужим лицом. Разумеется, мы выясним, кем вы были раньше. Хват не станет молчать. Но вот подтвердить свою личность вы уже не сможете.

Рот лже-Нагайцева испуганно приоткрылся. Он переводил взгляд с меня на графа Толубеева и обратно.

— У вас была работа? — сочувственно спросил я. — Квартира, счет в банке? Друзья, семья? Попрощайтесь со всем этим, пока есть время.

— Дайте мне воды, — хриплым голосом попросил задержанный.

— Дайте ему воды, — кивнул я Нагайцеву.

Тренер налил воду из графина, стоявшего на столе, и протянул задержанному стакан.

Тот сделал несколько судорожных глотков.

— Целители смогут мне помочь, — неуверенно заявил он.

— Развеять магию другого мира? — улыбнулся я.

— А он?

Задержанный кивком указал на туннелонца.

— Может быть, — я пожал плечами. — А с чего вы взяли, что вам вообще кто-то будет помогать? Вы обманом проникли сюда. Опоили моего скакового жеребца неизвестным зельем. А когда решили, что ваша подлость не удалась, то вернулись, чтобы ее повторить. Назовите хоть одну причину, по которой вы можете требовать помощи.

— Вы обязаны! — с вызовом заявил задержанный. — Власти заставят вас!

Вместо ответа я весело рассмеялся. Рядом послышались звуки, похожие на тихий кашель — это смеялся туннелонец.

— Я даже не стану еще раз спрашивать ваше имя, — улыбнулся я. — Просто послушаю, как вы будете твердить его полиции. Вы сами себя наказали, так оно всегда и бывает.

Задержанный нелепо сгорбился на стуле. Похоже, он наконец-то осознал, в какое положение себя загнал.

— А если я во всем признаюсь? — с надеждой спросил он. — Расскажу все? Тогда вы мне поможете?

Судя по его просьбе, серьезных преступлений за ним не было.

— Начинайте, а там посмотрим, — кивнул я.

— Сначала пообещайте, что вернете мне мой настоящий облик!

— Вы не в том положении, чтобы торговаться, — возразил я.

Задержанный окончательно сник.

— Хорошо, — глухо сказал он. — Вы меня знаете. Моя фамилия Черницын, я работаю репортером в городской газете.

— Газетчик! — сплюнул Нагайцев. — Так я и думал!

— Доброе утро, господин Черницын, — усмехнулся я. — Так зачем же вы опоили Мальчика?

— Я предлагал вам вести расследование вместе! — вскинул голову Черницын. — А вы только посмеялись надо мной. Это было обидно.

— Значит, месть? — поморщился я.

— Нет, не месть! Репортер живет сенсацией. Я был готов помочь вам ради интересного материала. А когда вы отказались, решил устроить сенсацию сам.

— Испортить вероятного победителя скачек?

— Это должно было подтолкнуть вас к расследованию. И подтолкнуло! А я следил за вами и собирал материал для статьи.

— То есть, вы считаете, что своим поступком помогли мне? — изумился я.

— Конечно! — уверенно кивнул Черницын.

Меня удивило, с какой легкостью он придумал оправдание для своего гнусного поступка.

— А как же Мальчик? — напомнил я.

— А что ему сделается? — возразил Черницын. — Я был уверен, что вы найдете средство вернуть ему настоящий облик. А я написал бы об этом отличную статью. Ведь ваш приятель сможет расколдовать его?

Черницын указал на туннелонца.

— Да, — вспомнил граф Толубеев. — Александр Васильевич, вы сказали, что нашли способ расколдовать Мальчика.

— Вот! — торжествующе кивнул Черницын. — Видите? Мой решительный поступок принес пользу!

Я удивленно усмехнулся.

— Похоже, вы так ничего и не поняли, господин Черницын. Нет, пожалуй, я не стану возвращать вам настоящий облик. Лучше просто передам вас полиции.

— Вы не можете так поступить со мной! — взвизгнул Черницын. — У вас есть лекарство, так дайте его мне!

— Вы просите? — уточнил я.

— Да. Да, да, да! Теперь вы довольны? Что вам еще нужно?

— Письменные показания, разумеется. Вы слишком прыткий человек, я не стану верить вам на слово.

— Хорошо, — сдался репортер.

— Ефим Никанорович, дайте ему бумагу, — попросил я.

— Я напишу, что своим поступком принес пользу делу, — предупредил Черницын.

— Пишите, что хотите, — усмехнулся я.

Несколько минут репортер скрипел пером.