Цветы зла. Безумная ботаника. 1894-1911 - Реми де Гурмон

сказал Френ. — Но об этом надо будет подумать. Отчего тебя так тянет к звездам? Разве у нас не искрятся всюду огни?

— О, Френ, но ведь звезды — это миры, которые гораздо больше, красивее нашей планеты. Сколько счастья должно там быть!

— Как знать? Некоторые ученые утверждают, что звезды так же необитаемы, как и планеты, вращающиеся вокруг Солнца. Они утверждают, что единственные разумные во всей вселенной существа живут только в нашей стране, потому что здесь имеются все условия для существования идон.

— Вот как! И кроме идон, разумного существа и быть не может в мире? — загорячилась Фену. — Если разум ничего уделить не может другим планетам, то почему такая расточительность в отношении идон? Зачем существуют эти большие планеты вокруг Солнца, если не дано там жить разумной жизнью? Или мудрецы полагают, что планеты носятся в воздухе, как мертвые камни? И откуда знают мудрецы, что у планеты нашей нет души?

— Не горячись, Фену, в душе нашей планеты никто не сомневается, но единственные разумные существа — это все-та-ки мы. Помнишь, милая, книгу Нурля, которую мы с тобой читали — о том, как одна идона попала на планету вблизи солнца? И жителями этой планеты оказались исполинские существа, которые думают и говорят, но не летают. Там и всевозможные растения, и большие деревья, и красивые цветы. Жители этой планеты утверждают, что растения вовсе души не имеют. Они их не считают даже сознательными существами, потому что не умеют с ними говорить. Они в своем развитии совершенно оторвались от растений и воображают, что они одни во всей вселенной сподобились особого откровения, которому чужда осталась вся остальная природа.

— Я помню эту книгу. Но я думаю, что автор просто хотел дать остроумную сатиру. Если бы в действительности существовали где-либо такие существа, то это было бы ошибкой природы, которую мировой разум не замедлил бы исправить. Такие существа или погибли бы, так как утратили связь с природой, или вновь обрели бы ее, познав свое заблуждение.

Фену вздрогнула.

— Что с тобой? — тревожно спросил Френ.

— Как, должно быть, тяжело и страшно быть женщиной на такой планете! Это постоянная забота о новой жизни, ответственность, страх за непредвиденность, над которой мы не властны! Ни покоя, ни счастья! Все силы, все время отдавать маленьким беспомощным существам, и не иметь возможности выполнять свою гордую жизненную задачу, свободно и полно развивать свою личность... Какой ужас!..

— Конечно, — ответил Френ, — забота о будущем поколении совершенно поглощает все помыслы, и для стремления к высшим целям не остается больше места в душе. Нельзя любить Бога в самом себе и не видеть самого себя в этом Боге. А вечная забота о детях — это, в сущности, забота и любовь к себе, одинаково же любить Бога и себя нельзя.

— И потом, какая ужасная мысль, что высшее блаженство любви связано с ответственностью за будущую жизнь! Какое бессмыслие и какая пытка! Если есть где-либо такие несчастные женщины, которые производят на свет подобных себе существ и должны их растить и нянчить, то нет ничего удивительного в том, что такие обиженные природой создания не могут найти своего Бога...

— Что же, возможно, что многие существа приходят к нему окольным путем страдания... У нас тело и душа связаны неразрывно. Но те существа, о которых писал наш ученый, лишь путем долгого-долгого процесса мыслей и страдания могут прийти к сознанию своего единства с природой.

— В моей голове эта жизнь даже не укладывается.... Представить себе только надо, что мы, идоны, живем с нашими родителями, и они тоже идоны... Сколько тягостных осложнений создавалось бы! Как могут молодые и старые понимать друг друга? И потом, эти взаимные заботы, взаимные обязательства! Какая же тут возможна самостоятельность мысли и воли? Самым сильным чувством, вероятно, было бы желание освободиться друг от друга. Насколько счастливее мы! Живем свободно, радостно, без обязательств к нашим предшественникам, без забот о потомстве. И в то же время, когда есть потребность излить свое чувство, можем говорить с матерью, давшей нам жизнь и силу высоких духовных стремлений!...

— Полетим скорее, Фену, к твоей матери. Био благословит наше сокровище прежде, чем оно вернется в недра жизни, чтобы набраться там сил для наших внуков...

Они полетели дальше и скоро достигли цели.

* * *

Био было крохотное, прелестное деревцо, на веточках которого красовались красивые голубые цветки. Это растение, предшествующее живым идонам, носит на спутнике Нептуна название «Фиты». Идоны благоговейно чтят своих «Фит». Юным росткам они оказывают самое заботливое внимание. Только дальнейшее, конечное развитие его семян они предоставляют высшей власти.

— Здравствуй, мать, — сказала Фену, остановившись перед деревцом. — Мы прилетели к тебе с нашей заветной тайной. Благослови ее, прежде чем мы отошлем ее на темный извилистый путь надежды.

Био отвечала медленно и достойно, с светлою и покойною торжественностью.

— Благословляю красоту, которую вы, получив от меня, возвращаете вновь земле, сделав ее достойней и значительней. И пуст земля даст ей новую силу для дальнейшего расцвета и творческих порывов.

Идоны полны были гордости от сознания, что и они принесли свою мечту на алтарь вечно меняющейся, вечно творящей жизни. С радостью в сердце они полетели обратно домой.

Из развевающегося покрывала Фену вылетело в пространство что-то прозрачное, едва уловимое. Оно рассеялось в миллионы невидимых маленьких клеточек. Это были преемники Био. Рой этих молекул дремлющей жизни носился в атмосфере, окружавшей спутника Нептуна. Одни из них медленно спускались на почву, где им суждено было пустить ростки и превратиться в растения.

Спутник продолжал свой путь вокруг Нептуна, и некоторые из молекул очутились на стороне, не получавшей света ни от солнца, ни от Нептуна. Здесь они попали в разреженную атмосферу высоких воздушных слоев, получили сильный толчок назад и отлетели от планеты в пустое мировое пространство. Но и в мировом пространстве нет полной пустоты. В ней носятся и кружатся частички, разными путями отделившиеся от своих планет. Смотря по величине своей, они или притягиваются к Солнцу силой притяжения, или отталкиваются солнечными лучами. Молекулы Био были так малы, что давлением солнечных лучей их отбросило несколько еще дальше в пространство. Долгий, долгий путь проделали одинокие скитальцы. В течение сорока лет летали они из одного воздушного слоя в другой, попадали в холод, в жару, в сырость, в сухой зной, пока наконец не попали на землю, где пустили