Рарник - Евгений Кострица

– Дорогая, ты не могла бы запомнить эту чудесную технику, чтобы повторить потом еще раз? – невозмутимо спросил я.

Девушка до сих пор пребывала в легкой прострации, видимо совершенно забыв про меня, поэтому комплимент пропустила. Наконец, до нее дошел смысл реплики, улыбка осветила лицо, и она довольно кивнула. Мы были так впечатлены своим «сатори», что нас не смутил даже шум шагов поблизости.

– Мы вам не помешали? – вежливо осведомилась Сельфина, некстати вынырнув из-за угла с двумя новыми спутниками.

Мафанечка и Зергель! Ребята осторожно выглядывали из-за спины магички, с опаской посматривая на нас. Бледное лицо парнишки залил румянец. Похоже, неприкрытые прелести Фэй произвели на него глубокое впечатление. Мафа же, как обычно, прятала неуверенность за маской брезгливости. Вот так встреча! Как она смогла их уговорить после всего пережитого?

– Мне пришлось сказать, что с нами будет сам Черный Кроль и Принцесса Желания, – усмехнулась Сельфина, словно прочитав мой вопрос по губам. – Разговор как-то не складывался, пришлось сослаться на ваш заслуженный авторитет…

Суккуба тяжело и разочарованно вздохнула, и невозмутимо встала, дав мне наконец-то возможность отковырять из спины ненавистный камень.

– Как там Макс? – невинно спросил я.

– Я говорила с ним, – кивнула Сельфина. – Он в порядке, но ты был прав по поводу заговора. Демоны тут действительно травят варлоков наркотической гадостью. Я даже нашла того, кто свел его с продавцом.

– Хорь что ли? – хмуро спросил я, уже зная ответ. – Квестовый магазинчик «Рога и копыта», там всем заведовал разумный моб. ПвП через амулеты оборотней – мы все это знаем. Важнее понять, зачем им это понадобилось.

– Раз все держат в тайне, то значит, есть и причина скрывать ее от людей. Мне показалось, что Хорь болен психически, его лихорадит. Грубиян то нагло хохотал мне в лицо, то рыдал как ребенок, – нехорошо улыбнулась Сельфина.

– Так он наверняка беседовал с тобой не по доброте душевной? – предположил я, уже догадываясь о причинах его «лихорадки».

– Ну, я немного давила, конечно. Заморозка, легкий жар под босыми ногами, – неохотно призналась магичка. – Очевидно, что цель демонов не бессмысленные убийства игроков, а состояние самих варлоков, постепенно теряющих контроль над собой.

– Это понятно, но удивителен сам феномен виртуальной разумности. Как у мобов появилась осознанность? И зачем их боссу человеческие марионетки в игре?

Сельфина взглянула на меня так, словно подозревала в двойной игре. Все же она не до конца доверяла нам и наверняка как-то подстраховалась. Новость о том, что искусственный интеллект обладает сознанием, слишком важна, чтобы хранить ее только в себе. Магичка понимала, что может погибнуть уже по-настоящему, а люди должны узнать правду, даже если с ней что-то случится.

– А если они нужны не в игре? Вы сейчас и сами мобы, и зачем-то вас сюда заманили. А по вспышке эпидемии виртуального разума у Зергеля есть пару идей по этому поводу, – сказала Сельфина и бесцеремонно толкнула его вперед.

И так сильно нервничающий парень едва не столкнулся с Фэй, а оказавшись к ней так близко, разволновался еще больше. Суккуба томно посмотрела на него сверху вниз и медленно провела язычком по губам. Зергеля буквально парализовало, нейронные связи мозга пришли в смятение, и бедняга не смог выдавить из себя ни единого звука.

Я укоризненно посмотрел на довольную Фэй. Она видимо решила поиграть, войдя в роль Принцессы Желания. Зрелище и правда, получилось комичным, но ее жертва потеряла дар речи, а мне хотелось услышать новую версию нашего появления.

– Дорогуша, прикройся. Не порть юношу, он нам еще пригодится, – холодно сказала Сельфина. – Не наигрались еще? Мафанечка из-за вас лечить больше не может!

Суккуба вспыхнула, но стала спокойно одеваться, решив не ввязываться в полемику на пустом месте. В самом деле, я чувствовал нашу вину. В прошлый раз переборщил со спецэффектами. Некоторое время понадобилось, чтобы Зергель пришел в себя и смог говорить. Наконец, откашлявшись, он неторопливо начал речь, избегая смотреть в сторону Фэй.

– У нас в таверне компания умников иногда собиралась. Спорили все время, мудреными терминами сыпали, определения понятий друг от друга требовали… «Духовно-ищущие» – так они себя называли. Я любил их иногда под хорошее пиво послушать, хотя почти не понимал, о чем там толкуют. Больно сложно все у них, уж слишком запутано, – парень явно обладал талантом рассказчика, умело делая паузы.

– Будешь байки травить, когда мы все тут зачистим. Благодарную и доверчивую аудиторию гарантирую. А сейчас сразу к делу! – грубо оборвала его Сельфина, едва он вошел во вкус.

– Хорошо-хорошо, как скажешь, – торопливо согласился Зергель. – Так вот, они говорили, что наше «я» можно условно разложить на сложную совокупность привычек, мотивов, желаний, информации в памяти и прочего, что и образует иллюзию цельной личности. А физическое тело подобно первому «этажу» этого огромного и невидимого «отеля», где разнообразное сборище его «гостей» какое-то время живут вместе. Смерть для них, своего рода, встряска, катаклизм. Тело сгнивает – «первый этажи» распадаются на составляющие, а верхние меняются. Часть «постояльцев» уходит, но большинство продолжает совместное существование в более «тонком» виде, что обычно и называют душой.

– Корабль снялся с якоря, поменял часть команды и ищет новое место стоянки? – с иронией спросил я. – Что это нам объясняет?

– Многое. Этот «корабль», как ты сказал, продолжает двигаться в пространстве бардо и рано или поздно где-то остановится. Ветра кармы прогонят его в тихую заводь, где он бросит якорь и обрастет ракушками, наращивая очередной «нижний этаж» нового тела, который не обязательно будет выглядеть как человек. Такое место может оказаться чем угодно. Заблудший в посмертии ум спонтанно тянется к рождающимся существам любых подходящих реальностей и измерений, о которых мы даже не слышали. И виртуальная игра может быть одной из таких «стоянок». Если в ней найдется «сосуд по размеру», то «родится» осознанная, разумная тварь. Это зависит лишь от доминирующих особенностей «корабля», которые нарабатывались и закреплялись во время его прошлых путешествий.

– Ну, хорошо, но из-за чего я попал именно сюда? И почему вместе с Фэй? – такое совпадение выглядело для меня очень странным.

– Никто не сможет сказать точно. Если мы бросаем монетку, то едва ли перечислим все обстоятельства и условия для выпадения орла или решки. Ветер, импульс толчка, неровность поверхности – причин слишком много, но есть доминирующие. Сельфина сказала, что ты был великим героем, одержимым жаждой славы в этой игре. Ваши желания могли затянуть сюда, как в воронку. Мне сказали, что Фэй привязана к тебе до безумия, вот она и пошла за тобой – Зергель покачал головой, словно удивляясь, как такая красавица нашла во мне что-то интересное.

– Послушай, но ведь внезапно появились и другие «разумные мобы». А они тогда кто?

– Ты как-то попал сюда, а значит, то же самое произошло и с ними, если ваши обстоятельства схожи. Игра не бог, она не творит сознание из ничего, но может создать условия для его проявления. Я слышал пример со сломанной новогодней гирляндой. Она без лампочек, но под напряжением и если их ввернуть, то эффект проявится незамедлительно. Загорится свет, а в этой аналогии под ним подразумевают осознанность, ощущение бытия. Искусственный интеллект Сансары создал подходящую «лампочку», а «напряжение» существует всегда, но не проявляется, пока для этого не сложатся все необходимые причины и условия.

– Как-то все непросто. Мир пропитывает невидимое «сознание», иногда зажигающее меня, словно свечку? – недоуменно спросил я.

Зергель картинно посмотрел вдаль и пожал плечами. Чувствовалось, что ему нравилось казаться умным, выступая перед нами со столь сложной темой, а может он надеялся произвести на Фэй впечатление…

– При наличии подходящей и исправной «лампочки», – парень поднял палец вверх жестом бывалого лектора. – Если ее ломают, то осознанность гаснет, но снова появится, как только починят «гирлянду». Вот это невидимое, неизменное и все пронизывающее «напряжение», они и называли «природой ума». Она есть во всех нас, но ее «свет» преломляется в «призмах» наших тел, искажается и дает уникальный «спектр» на выходе. Поэтому мы кажемся столь разными. Особенности каждого человека определяются «кармой», то есть, обусловленностью сформировавшим его прошлым, как они говорили.

– Откуда какие-то умники в таверне могут знать, что происходит на самом деле? – засомневался я.

Всего лишь очередная наивная претензия на истинность в последней инстанции. Мне почему-то хотелось треснуть вонючим рыбьим хвостом по морде Зергеля, чтобы стереть с его лица это самоуверенное, всезнающее выражение. Какого черта он так вальяжно поглядывает на Фэй? Мне показалось, что Мафанечка меня бы в этом сейчас поддержала.