Пьяная Россия. Том первый - Элеонора Кременская

Они вскипятили котелок чая, разлили по железным кружкам и, насыпав сахара, принялись задумчиво помешивать чай черенками больших ложек. Для лучшего запаха в чай бросили ягоды малины, что насобирали по берегу заблаговременно.

Горсть сухарей вполне заменила им полноценный завтрак, и, глядя, как занимается заря и гаснет на небе последняя утренняя звезда, они принялись говорить о будущем, тщательно взвешивая все «за» и «против» предстоящего покорения бурного порога.

Костер быстро прогорел и алел теперь вспыхивающими и переливающимися углями. Веточками ребята выгребли черные катышки картошки, обжигаясь, начали есть.

Мир был полон звуков. В ясном воздухе задумчивого утра заливались в счастливом чириканье невидимые для глаза веселые пичужки.

Утром земля пахла так опьяняюще, к умытому блестящему небу так дурманяще поднимался густой запах хвои, мокрой от росы травы, что не хотелось Евгению Борисовичу Антонову, руководителю ярославского детско-молодежного экскурсионно-туристического клуба «Одиссей», вспоминать о разоренном «гнезде», о том, что помещение по улице Богдановича, дом 8, мэрия города отняла. А ведь в арсенале «Одиссея» такие победы, как экскурсии к истоку Волги, поездки на Камчатку, на Сахалин, на Полярный Урал. А Бородино? Да сколько всего уже охвачено с 1974 года, с момента основания клуба, и не высказать! Недаром сегодняшние молодые отцы, вчерашние выпускники клуба, ведут своих отпрысков в «Одиссей», дабы они закалились в походах, стали настоящими мужчинами. И девиз клуба: «Путешествуя, познаем мир и себя!» – в полной мере отражается в делах и мечтах мальчишек и девчонок, а еще в фотовыставках, что организуют они в ярославской школе №43, где Евгений Борисович не только занимается с ребятами, преподает им азы спортивного ориентирования, учит вязать морские узлы, но и обучает школяров физике.

И такой человек, как, к примеру, кандидат исторических наук, преподаватель Демидовского университета Дмитрий Горшков, бывший ученик и недавний юный турист «Одиссея», чем не победа клуба? А памятные дипломы за первую национальную премию «Здоровое поколение XXI века», организованного еще в 2002 году Министерствами просвещения, образования, культуры и Олимпийским комитетом? Есть у ребят «Одиссея» и награды за участие в кинофестивалях детских фильмов. Есть разряды по спортивному ориентированию. Но главное, конечно же, не медали, не грамоты, главное, что с появлением Евгения Борисовича, а он купался в холодной воде реки, все ожили, подскочили, собираясь в путь. В самом деле, ну чего унывать, когда кругом зеленеют берега, темнеет река, какая благодать! И никакие многоэтажки не заслоняют горизонт! Главное, чтобы вширь и ввысь раздвинулось пространство, чтобы ночь принесла новое ощущение, с радостью встреченное юными путешественниками. Главное, чтобы темно-синее звездное небо будто обняло беспокойную душу каждого ребенка. И таким покоем, чтобы повеяло оттуда, что каждый остановился бы, разинув рот, и, глядя в небо, осознал себя Человеком с мыслью, звучащей ярко и осмысленно, что не растратит он никогда свою жизнь понапрасну, не озлобится нищетою в вечной борьбе за выживание, так присущее нашей стране, а станет хорошим юристом или преподавателем, токарем или слесарем, просто русским человеком…

Негодный человек

Петрусь, так его звали. Любил выпить. И сам он, толстый, пожилой мужик, и гражданская жена его Наташка, всегда радостная и радушная хозяйка очень любили горячительные напитки. И потому зазывали к себе гостей, а гости всегда приносили с собой, то портвейн, то водку, а то и «медицинский коньяк» – бутылочку боярышника. Хозяева лишь нарезали толстыми кусками буханку черного хлеба, насыпали щедро соли в большую солонку, наваривали картох в «мундире» и наливали майонеза по тарелкам. Пили много, жадно, вначале сторожились, первыми следовали более легкие напитки, а уж потом сорокаградусные. Закусывали мало. После переставали сторожиться, и пили уже вперемежку, некоторые даже умудрялись водку пивом запивать.

Ошалевший от пойла Петрусь, вдруг, начинал петь. Наклонив голову и ни на кого не глядя, он что есть мочи голосил всякие песни.

А гости, почти все ему подтягивали и нестройный хор из дребезжащих, визжащих, пьяных голосов так и сыпался на улицу, упадая тяжеленными мыслями тревоги и долготерпения на головы прохожих и соседей.

Петрусь все пел, без остановки, без отдыха. Гости уже не обращали на него никакого внимания. Перебивая его пение, играл попсовые мелодии магнитофон и сожительница Петруся, Наташка, с распутными окосевшими глазами присаживалась посреди кухни извиваясь в танце, крутила толстым задом, а пьяницы, неловко хлопая, невпопад, страстно мычали, приветствуя ее танец. Петрусь, понимая, что его никто не слушает, шел на улицу. Чувства его переполняли. И пока спускался по лестнице с третьего этажа, все орал про черного ворона. А выйдя на улицу, усаживался на пустую скамейку, где продолжал усердно выть. Песня заканчивалась его слезами и сердитой бранью соседей. А то и окатывали пьяницу водой, пуляли из ведра откуда-нибудь сверху, прогоняя, будто блудливого кота. Петрусь не обижался, а молча, уходил обратно. Дома, увидев непорядок, он шлепал так, что отлетала, свою половину по «репе», выключал магнитофон и смотрел угрюмо, вызывающе на, враз, присмиревших дружков, пока кто-нибудь из них особенно догадливый не начинал песню. Тогда Петрусь кивал, улыбался всепрощающе, залапывал Наташку, сажал ее к себе на колени, и опять неслось во двор нестройное мычание надоевших всем забылдыг…

* * *

Петрусь, как уже говорилось, был человеком тучным и неуклюжим. Он обладал вечно красным лицом, с заплывшими красноватыми глазками и руками, постоянно дрожавшими от тяжкого похмелья.

Часто пил водку. С утра ел, в обыкновении, соленые огурцы и пил рассол. К полудню ходил по двору, заложив руки за спину, и притворялся для домашних, что вот, сейчас займется делами. Петрусь, тогда еще хозяин, отец и муж имел дом в поселке Михайловском под Ярославлем, семью, все честь по чести, это уже после он сбежал в город, к сожительнице Наташке, на квартиру… А пока…

После обеда он улепетывал из дома, частенько вылезал через окно, так как жена стерегла его, наивно полагая, что можно задержать мужика на день-другой, а там все и образуется… Он вылезал, кряхтя и пыхтя, в окошко для него чрезвычайно узкое и бежал через огороды, и наконец, достигал своей заветной цели. Усаживался за деревянный прочный стол, установленный в тенечке под елями-великанами на самом берегу широченной глади Волги и бесконечно, до самой ночи стучал костяшками домино. Под игру выпивалось немереное количество пива и водки. К постели он добирался уже сильно пьяным и бесконечно счастливым. Ему уже давным-давно был выделен угол в прихожей и старый облезлый диван, который все хотели выбросить, а тут пригодился-таки. На диване было разбросано старое покрывало, огромная тяжелая подушка и лоскутное выцветшее одеяло, одним словом, все, что не жалко было. Петрусь давным-давно не видывал простыней, да и не надобны они ему были, свинье зачем нежиться в чистом? Ей грязное милее…

* * *

Как-то пригласили Петруся с семьей в гости. Весь поселок был приглашен. Свадьба все-таки. Жили в ту пору в поселке человек пятьсот, время было советское, надежное. Это сейчас, в «медвепутовские» времена почти никого не осталось… Пришли. Столы во дворе ломятся от кушаний. Батареи бутылок водки понаставлены часто-часто… Сели, стали молодых пропивать, стали песни орать да горько кричать, все, как полагается. Баянист, молодой, задиристый, развернул меха, а ну-ка, гости дорогие, спойте-ка частушечки. И пошел от одного к другому, каждый и каждая спели, очередь дошла до Петруся. Он густо покраснел и выдал матерную. Гости повалились от смеха. Жена его в бок толкает, с ума что ли сошел, позорище! В советские времена не принято было выслушивать мат, сквернословов даже за людей не считали, из общественного транспорта изгоняли, не то, что ныне… Петрусь на замечание жены головою дернул, других частушек не знаю. А все вокруг смеются, кричат, а еще? Хорошо, не выгнали. Ну, он им и выдал целую серию. Гости и про жениха с невестой позабыли, хохочут до слез, будто Петрусь им анекдоты рассказывает. А Петрусь ничего, не улыбнется даже, знай, себе поет одну частушечку за другой, наверное, с сотню их спел и только тогда умолк. После, еще долго хохотали, а некоторые на следующий день бегали за Петрусем, просили продиктовать им хоть одну, другую. И Петрусь невозмутимо диктовал…

* * *

Петрусь пил и потому, как все прочие пьяницы имел весьма узкое мышление. Впрочем, редко когда встретишь просвещенного пьяницу. Скорее уж наткнешься на мерзавца с перекошенной от злобы физиогномией и дубиной в руках. Пьянство не для умных, пьют больше умственно отсталые и дураки, не умеющие жить ни для себя, ни для других. И Петрусь не был исключением из правил. Частенько, он делал сцены ревности своей подруге, а за соперниками гонялся с солдатским ремнем, намотанным на руку. Он не был ни умным, ни опытным мужчиной, а так, мужиком… Ему не сладить было бы с умной женщиной, и потому деревенская жена его обладала преданным сердцем, простой душой и недалеким умишком, а городская сожительница вовсе не имела сердца, душею же была хитра, а умом расчетлива, о верности у нее было весьма расплывчатое понятие. Настоящее порождение нашего времени, она воспитывалась телевизором и ежедневными американскими фильмами и русско-мексикано-голливудскими сериалами пропагандирующими свободную любовь. А, если у этой «любви» водились еще и денежки, бутылка водки и более-менее приятственная внешность, она могла бессовестно и отдаться ему, позабыв о Петрусе… Впрочем, такова была ее натура, страстная, изменчивая, жестокая, лживая. Но Петрусь со всей твердолобостью, свойственной весьма многим пьяницам этого не понимал, где уж ему было разбираться в тонкостях женской души, когда у него у самого в душе выросли непроходимые дебри идиотизма?..