Дом Цепей - Стивен Эриксон

Когда он миновал первый из массивных камней, из тени раздался знакомый голос: — Сюда.

Теблор хмыкнул: — Ожидалось, что ты убежишь.

— Они скоро опомнятся, но без мага мы сможем ускользнуть.

Карса пошел за проводником вглубь каменной равнины. Через пятьдесят шагов человек встал и повернулся к Теблору.

— Конечно, с таким оставляющим кровавую дорожку трофеем они найдут нас без труда. Сделай с ним чего-нибудь.

Карса бросил рабовладельца наземь, перевернул пинком. Силгар был без сознания.

— Он истечет кровью, — сказал низменник. — Ты отомстил. Оставь его здесь умирать.

Однако Теблор начал рвать на полоски телабу Силгара, перетягивать культи рук и ног.

— Все равно будет течь…

— Он выживет, — ответил Карса. — Я с ним еще не закончил.

— Какой смысл мучить бесчувственного?

Карса поколебался, вздохнул. — Этот человек поработил целый клан Теблоров. Дух Сюнида сломлен. Рабовладелец — не солдат, он не заслужил быстрой смерти. Он похож на бешеного пса, которого загоняют в хижину и убивают…

— Так убей его.

— Убью… когда заставлю взбеситься.

Карса снова поднял Силгара, взвалил на плечо. — Веди, низменник.

Что-то прошептав под нос, человек кивнул.

* * *

Через пять дней они дошагали до перевала через Панпотсунские горы.

Малазане продолжали преследование, но их уже два дня не было видно. Это означало, что попытки выследить беглецов провалились.

Они взбирались по каменистым тропам целый день.

Силгар был еще жив; его лихорадило, он лишь иногда приходил в сознание. В рот был вставлен кляп, чтобы человек не издал ни звука. Карса тащил его на плече.

Незадолго до заката они взошли на вершину. Юго-западная дорога спускалась на покрытую тенями равнину. Они сели отдохнуть на гребне.

— Что лежит дальше? — спросил, бросая Силгара, Карса. — Не вижу ничего, кроме песчаных пустошей.

— Так и есть, — вежливо отвечал спутник. — А в сердце пустыни та, которой я служу. — Он глянул на Карсу. — Она будет, я полагаю, заинтересована в тебе, — он улыбнулся, — Теблор.

Карса скривил губы: — Почему тебя так веселит имя моего народа?

— Веселит? Скорее пугает. Фенны пали, оставив славу позади, но они помнят достаточно, чтобы знать свое имя. Вы даже этим похвастаться не можете. Ваш род попирал землю, когда Т'лан Имассы еще были плотью. От вашей крови пошли Баргасты и Трелли. Ты Теломен Тоблакай.

— Имена, мне неизвестные, — буркнул Карса. — Я и твоего имени не знаю, низменник.

Человек снова смотрел на темные равнины внизу. — Меня зовут Леомен. А та, которой я служу, Избранная, которой я доставлю тебя — ее зовут Ша'ик.

— Я никому не служу. Избранная — она живет в пустыне, что открыта нашим взорам?

— В самом ее сердце, Тоблакай. В самом сердце Рараку.

КНИГА ВТОРАЯ ХОЛОДНОЕ ЖЕЛЕЗО

И есть складки в той тени… что скрыли целые миры.

Призыв Тени, Фелисин

Глава 5

Горе павшим в аллеях Арена…

Анонимное

Первый же удар ноги грузного солдата заставил хлипкую дверь ввалиться внутрь помещения. Солдат пропал в темноте; за ним вошли остальные члены взвода. Раздались крики, затрещала мебель.

Гамет оглянулся на начальника гарнизона Блистига.

Тот пожал плечами: — Да, дверь не была заперта — тут же гостиница, если можно эдак гордо назвать гнилую дыру. Так или иначе, нужно было произвести эффект.

— Вы не поняли, — отозвался Гамет. — Я просто не могу поверить, что ваши солдаты нашли его здесь.

По широкому грубоватому лицу Блистига пробежало беспокойство. — Да, ну… мы находили остальных в дырах еще более жутких, Кулак. Вот что бывает, — он покосился, озираясь, — когда разбиваются сердца.

«Кулак. Звание до сих пор вгрызается в кишки, словно голодная ворона». Гамет нахмурился: — У Адъюнкта нет времени на солдат с разбитыми сердцами, комендант.

— Было неразумно прибывать сюда и надеяться, что вы раздуете искры мщения. Холодные угли не пробудишь. Не поймите меня неправильно — я желаю ей всей удачи Госпожи.

— От вас ожидают большего, — сухо бросил Гамет.

Улица в это время дня была практически пуста; полдневная жара тяжело давила на головы. Конечно, теперь Арен не тот, что раньше. В любое время дня и ночи. Торговля с севером угасла. Кроме малазанских военных и транспортных судов, а также немногочисленных рыбацких фелюг, в гавани и устье реки не было ничего. «Это», — подумал Гамет, — «население, покрывшееся шрамами».

Взвод вышел из гостиницы, таща с собой одетого в рубище, трясущегося старика. Он был залит рвотой, жидкие волосы свисали тусклой паутиной; кожа была грязной и почти серой. Ругаясь на источаемую стариком вонь, солдаты Аренской Гвардии Блистига поспешили бросить добычу на дно телеги.

— Чудо, что мы вообще его нашли, — сказал начальник. — Лично я почти надеялся, что старый ублюдок пошел и утопился.

Сразу забывший о новом чине Гамет отвернулся и харкнул, сплюнув на мостовую. — Ситуация недопустимая, Блистиг. Чтоб вас! Соблюдайте хотя бы внешнее приличие — честь мундира, Худ побери! Да разве можно…

Офицер застыл, обидевшись на резкость Гамета. Стражники около телеги повернулись в сторону кулака.

А Блистиг подскочил к Гамету. — Слушай меня, слушай внимательно, — прорычал он, сдерживая дрожь в голосе. Покрытые шрамами щеки тряслись, глаза стали холоднее железа. — Я стоял на треклятой стене и наблюдал. Как и все мои солдаты. Пормкваль бегал кругами, как холощеный кот. Тот историк и двое детей-виканов выли от горя. Я следил — все мы следили — как рубят Колтейна и его Седьмую. На наших глазах. Но — словно этого было недостаточно — Верховный Кулак вывел армию в поле и приказал сложить оружие! Если бы один из моих офицеров не донес, что Маллик Рель — агент Ша'ик, Гвардия полегла бы вместе с ними! Честь мундира? Иди к Худу с честью мундира, кулак!

Гамет так и не пошевелился. Не в первый раз приходилось ему попадать под удар гнева этого человека. С самого дня прибытия в свите Адъюнкта Таворы ему поручили главную роль в собирании выживших из Собачьей Упряжки — как тех, что пришли с историком Дюкером, так и тех, что ожидали в городе. Гамет постоянно ощущал себя под осадой. Ярость то и дело вырывалась из-под савана уныния. Сердца не только разбитые, но разрезанные на куски, растоптанные. Надежды Адъюнкта воскресить выживших, сделать их полезными для муштровки легионов, составленных из неопытных новобранцев, казались Гамету все более и более тщетными.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});