Восхитительная ложь - Шона Мейред

жажду каждого его греха.

— Я не готова простить, но заставь меня забыть, — шепчу я эти слова, пока его дыхание ласкает мою шею, не оставляя после себя ничего, кроме желания. — Замени его руки своими, забери мою боль.

Костяшки его пальцев едва пробегают по моему позвоночнику, такое нежное прикосновение… Я чувствую себя самой драгоценной вещью, которую он когда-либо держал в своих руках. Рука, обнимающая меня за талию, скользит по моей грудной клетке, обводя кружевом лиф моего платья.

— Ar do shon, mo bhanríon, loiscfinn an domhan— Ради тебя, моя королева, я бы сжег весь мир.

Моя голова откидывается назад, и его язык скользит по изгибу моей шеи. Легко потеряться в прикосновениях его блуждающих рук. Наконец, его пальцы дразнят мое горло нежным, легким, как перышко, прикосновением.

Выдыхая сияющий вздох, я уступаю искрам, взрывающимся под моей кожей.

Его поза становится шире, ноги по обе стороны от моих бедер, когда он мягко наклоняет меня вперед. Мои руки натыкаются на окно.

— Скажи мне, где он прикасался к тебе, любимая. И я уничтожу это, чтобы оно стерлось из твоей памяти.

Я сжимаюсь, нуждаясь в его обещании больше, чем в следующем вздохе.

Слегка отстранившись, он расстегивает три жемчужные пуговицы у меня на затылке, расстегивая вырез моего платья. Передняя часть ниспадает вперед, собираясь вокруг моей талии и обнажая грудь. Затем он оставляет точечные поцелуи вдоль моего позвоночника, опускаясь на корточки.

— Это было здесь? — Он облизывает основание моей спины, уделяя особое внимание двум маленьким намеченным ямочкам. Его ладонь скользит по моей ягодице, мягкая и дразнящая, заставляя мою спину выгибаться, пока моя обнаженная грудь не прижимается к оконному стеклу.

Прохладное стекло касается моих сосков, посылая по моей коже ударные волны желания. Наконец, он находит маленькую потайную молнию и медленно опускает ее вниз, освобождая мои бедра от тяжелых слоев тюля. Дразня меня, он стягивает платье с моих бедер, пока оно не облегает мои ноги.

— Кто прикасается к тебе? — требует он грубым шепотом.

— Ты.

— Кто прикасается к тебе, любимая? — он повторяет, прежде чем поднять мою правую ногу и убрать материал со своего пути. Он повторяет действие с другой ногой, отбрасывая платье в сторону.

— Роуэн. — Его имя слетает с моих губ.

— В ту секунду, когда я увидел тебя в платье, я, блядь, понял, что буду тем, кто снимет его с тебя, — шепчет он на внутреннюю сторону моих раздвинутых бедер, его горячее дыхание увлажняет мою киску. Наконец, его губы ласкают мою плоть, когда кончик его языка проводит своим именем по внутренней стороне моего бедра. Он двигается все выше и выше, пока не останавливается у щели, где мои стринги на шнуровке скрывают его цель.

Когда его руки скользят вверх по моей внешней стороне ноги, его язык скользит по кружеву.

— Такая чертовски влажная для меня, любимая. — Наконец, его пальцы обвиваются вокруг края моего нижнего белья, прежде чем медленно стянуть их вниз. — Выходи.

Я делаю, как мне сказали, и смотрю через плечо, когда он бросает их рядом с моим платьем. Его взгляд ловит мой.

— Хорошая девочка, — хвалит он. Полностью обнаженная перед ним, его обволакивающий взгляд блуждает по каждому дюйму меня, когда он просовывает два пальца в мою ноющую щель. — Кому принадлежит эта киска?

Он продвигает свои пальцы мимо моего входа, когда опускает рот к моей ягодице, задевая зубами мою плоть, прежде чем побаловать себя крошечными кусочками.

— Тебе.

Удовлетворенный моим ответом, он сжимает пальцы, втягивая и разжимая их медленными, мучительными толчками.

— Это верно, mo bhanríon. Mo chorp. Mo phusa. Mo chroí. Minach. — Мое тело. Моя киска. Мое сердце. Моя.

— О… мой… Боже. — Я сжимаюсь вокруг его пальцев, чувствуя знакомую боль, нарастающую с каждым изгибом его пальцев. — Роуэн, мне нужно…

Он убирает руку и встает во весь рост. Его рука обхватывает мою шею, оттягивая голову назад, пока я не смотрю на него поверх своей макушки.

— Так же сильно, как я хочу насладиться моей блестящей киской, я хочу быть внутри тебя еще больше.

Извиваясь в его руках, я поворачиваюсь к нему, мне нужно видеть его лицо. Сделав два шага, он отталкивает меня назад. Мой позвоночник прижимается к окну, и я прикусываю нижнюю губу при соприкосновении.

Поднимая руку, Роуэн проводит большим пальцем по моей губе, освобождая ее от моего укуса. Его глаза следят за движением, уставившись на мой рот, как будто это будет его последний прием пищи.

Я мечтала о его первом поцелуе, гадая, какая сторона его личности просвечивала бы сквозь него. Был бы он мягким и нежным или украл бы часть меня своей опасной жадностью?

Нуждаясь прикоснуться к нему, я провожу руками по его черной рубашке. Наконец, я тереблю пуговицы кончиками пальцев, не отрывая от него взгляда. Он тянется вверх, накрывая мою жаждущую руку своей, не решаясь позволить мне взять контроль над собой, раздевая его татуированную кожу. Наконец, он опускает руку.

— Is leatsa mise an oiread agus is leatsa. — Я твой так же сильно, как и ты моя.

Его интимный взгляд дает разрешение, и я, не теряя времени, расстегиваю каждую пуговицу, пока мои руки не скользят между тканями, стягивая рубашку с его плеч, пока она не падает на пол. Затем мои руки тянутся к его ремню, расстегивая пряжку и вытаскивая её из петель.

Его плечи поднимаются и опускаются, его тяжелое дыхание успокаивает его потребность поглотить меня целиком. Он отпускает свой контроль, свободно отдавая его мне. Как только я расстегиваю брюки его костюма, я запускаю руки под его боксеры, стягивая все это одним медленным движением. Опускаясь, я оставляю дорожку поцелуев вдоль его глубокого, твердого торса, пока не оказываюсь на уровне глаз с его твердым, толстым членом.

У меня текут слюнки, когда я опускаюсь перед ним на колени, вглядываясь в него из-под ресниц. Наконец, я сжимаю его член в кулаке, скользя ладонью от кончика к основанию и обратно, пока его потребность не просачивается из его налившейся головки. Мой язык вырывается наружу, обводя губы, прежде чем я провожу его кончиком по своим губам. Его вкус взрывается на моем языке, когда я опускаюсь все ниже, пока он не достигает задней стенки моего горла.

Его одобрительное шипение проникает в мои уши, когда он кладет руку мне на затылок, баюкая меня, пока я впиваюсь щеками, посасывая, облизывая, пожирая каждый дюйм.

— Черт. — Его проклятие разносится в воздухе. — Господи. — Его пальцы запутались в моих волосах, когда он надавливает ровно настолько,