Комментарии к материалистическому пониманию истории - Дмитрий Евгеньевич Краснянский

лейтмотив многих интеллигентских писаний последних нескольких тысяч лет.157 В качестве альтернативы предлагается коммунистическое общество, которое единственное может спасти человечество. Это похоже на истерические заклинания: либо капитализму будет положен предел, либо человечество погибнет. При этом как-то неосознанно предполагается, что человечество погибнуть не может, а если всё же и погибнет, то грош цена этому человечеству, которое не смогло соответствовать высоким моралистическим ожиданиям наших теоретиков.158

Мы не против торжества идеального общества. Лишь злонамеренный человек будет возражать против него. Но это не значит, что мы склонны приветствовать иллюзорные прожекты. В исторической данности у нас есть ряд экспериментов над обществом предпринятых в социалистических странах. Они закончились с разной степенью катастрофичности. Выше мы уже показали, что это не было случайностью. Так называемый реальный социализм порождает беды и потери во много раз большие, чем капитализм. Реальные проблемы современного общества – экологический кризис, социальное неравенство, эксплуатация, войны и насилие – не только не будут разрешены этим типом общества, но будут еще более усугублены. Таковы факты. Конечно, можно говорить, что лишь стечение злых обстоятельств провалили это благое дело и необходимо попробовать еще раз. Но странным образом, те же самые люди, которые призывают нас вновь и вновь строить «царство Божье» на земле, невзирая на провал предыдущих попыток, в личной жизни проявили бы большую осторожность, и, став жертвой обанкротившегося коммерческого проекта, не рискнули бы пожертвовать последним, чтобы вновь войти в него.

Мы ни в коей мере не собираемся представлять капитализм как уже осуществившееся идеальное общество. Это крайне плохая схема, когда мы вынуждены бороться либо за идеальный капитализм, либо за идеальный социализм. В эту борьбу нас постоянно втягивают теоретики, полагающие, что к истории можно подходить с моральным мерилом.159 Но, к сожалению, история человечества абсурдна. Иными словами, она мало соответствует нашим представлениям о рациональном, моральном, эстетическом. Капитализм может похвастаться достижениями, которые вызывают энтузиазм у многих современников: это и рост благосостояния, это и развитие демократии, и освобождение женщины и невиданный расцвет науки и искусства и т. д. И тот же капитализм породил множество чудовищных преступлений и несправедливостей, впрочем, как и все остальные типы общества. В этом отношении, он лишь отчасти, может быть подвергнут суду, поскольку как отмечают сами марксисты, капитализм – это царство стихийности. В то время как все преступления социализма должны быть оценены по достоинству, поскольку социализм – так, по крайней мере, заявлено в проекте, – это царство осознанной, дееспособной свободы. Но, впрочем, это рассуждение есть как раз пример негодного моралистического подхода к истории.

В реальности же мы видим, что на данный момент времени капитализм наиболее эффективная, жизнеспособная социальная форма. И она очень привлекательна для многих живущих ныне на земле – они голосуют за неё ногами.160 И нам остается лишь надеяться, что все положительные стороны капитализма со временем будут усилены, а отрицательные стороны, по возможности минимизированы.

На этом пути адекватная социальная теория оказывается весьма полезной. В этом отношении политическая доктрина марксизма должна быть преодолена, а его социальная теория сохранена и приведена в соответствие с современностью.

Здесь, мы полагаем, наш очерк социальной теории марксизма завершен. Мы не считаем, что он окончательно исчерпывает все проблемы этой области. Мы хотели лишь обозначить их и обрисовать возможные способы их решения. Авторы выражают надежду, что их небольшая работа послужит дополнительным стимулом к дискуссии в этой теоретической области.

Далее следует приложение, в которое включены два текста. Один из них – «Размышление о русской истории». Мы посчитали полезным на примере русской истории продемонстрировать эвристический потенциал нашей реформированной версии марксизма. Кроме того, авторы не смогли преодолеть соблазна высказаться, относительно истории их отечества.

Москва 2003 – 2008

Примечания

1 К слову сказать, подобная увлеченность современными идеями воспринимается авторами положительно.

2 Но есть и еще одно обстоятельство. Ныне марксизм «увял» и воспринимается многими как теория, представляющая не политический, а исторический интерес. Но боюсь, что марксизм как политическую доктрину, хоронить пока рано – этот призрак осмеян и изгнан, но он все еще таится по темным углам. Масштабные кризисы мировой капиталистической системы, возможные в будущем, могут достаточно быстро реанимировать как коммунизм, так и его alter ego – фашизм. Все условия и элементы для этого перманентно присутствуют в современном индустриальном обществе, как это будет показано в книге.

3 Необходимость модернизировать марксизм, или, говоря языком канона – «творчески развить его», признают все марксисты. Но любые действия в этом направлении тот час порождают вопль: «Нельзя менять парадигмальные основы!» В итоге, сколь ни-будь значительные новации пресекаются, поскольку неожиданно парадигмальным оказывается всё. Наши марксисты оказываются подобными Плюшкину, который бы вдруг твердо решил избавиться от ненужного хлама, перебрал все по отдельности, но так и не смог избавиться ни от одной вещи. И это понятно: любые серьезные изменения в теории автоматически девальвируют научный капитал, накопленный уже состоявшимися представителями этой теории.

4 Различные варианты западного марксизма не вызывают у нас энтузиазма. В самом общем виде он распадается на три направления. Первое. Акцентирование на политической доктрине Маркса, её принятие, как исходного пункта, и последующая переработка. Соответственно, философская и социальная теория Маркса принимается без особых оговорок. Второе. Ориентация на домарксистские направления и, прежде всего, гегельянство и чрезмерное усиление диалектики. Третье. Попытки реформирования марксизма посредством соединения его с различными немарксистскими направлениями как то: фрейдизм, структурализм, экзистенциализм, феноменология и т. д. Все три направления, так или иначе, оказываются чуждыми нашей работе. Политическую доктрину Маркса мы отвергаем, как абсолютно немарксистскую – она не выдерживает критики с позиции социальной теории Маркса. Реанимация гегелевских моментов в марксизме также не принимается нами, поскольку именно эти моменты выталкивают его за пределы современной науки. Последнее направление весьма любопытно и перспективно, хотя и не безупречно. Прежде чем соединять марксизм с другими направлениями, необходимо реформировать его сообразно современным стандартам научного мышления.

5 Ряд историков науки, например П. П. Гайденко старательно акцентируют наличие в рамках античной системы значимого пласта собственно протонаучных знаний, указывая при этом на расцвет знания медицинского, исторического, физико-технического. Это справедливое акцентирование ни в коей мере не противоречит нашему тезису. Все эти знания реализовывались в русле господствующего стиля философии, являясь эмпирическим оформлением его.

6 Многие отечественные философы не раз утверждали, что марксова социальная теория представляет из себя многоуровневое и многоаспектное образование, включающее в себя социально-философский, общесоциологический, историкотипологический и конкретно-социологический уровни теоретического обобщения. Подобная интерпретация вполне возможна, но именно как интерпретация. Судя по всему, сам Маркс не воспринимал свою теорию в таком ключе. Его более всего занимала политика и политэкономия. И он просто не уделил достаточно внимания тщательной разработке своей социальной теории. В