Комментарии к материалистическому пониманию истории - Дмитрий Евгеньевич Краснянский

исследовать социальные основания социалистического и в том числе марксистского движения, пренебрегая рассуждениями на этот счет самого Маркса, но активно используя его метод анализа.

В социалистическом движении мы видим три социальных силы: интеллигенция, пролетариат и элементы разложения аграрного общества, которые марксисты традиционно обозначают как «мелкая буржуазия» и «люмпен-пролетариат».

Об интеллигенции уже было сказано достаточно, так что обратимся к двум остальным силам.

Пролетариат. Наибольшее развитие рабочее движение получило в XIX – первой половине XX века. Это время завершающего этапа формирования индустриального, капиталистического общества на Западе. Свершившаяся промышленная революция породила многочисленный класс индустриальных рабочих. Что во многом и заставило Маркса констатировать победу капиталистического способа производства. И он был прав. Но, к сожалению, ни буржуазия, ни исторический процесс не приняли это заявление Маркса к сведению. Победа капиталистического способа производства еще не означает, что он представлен в развернутом, сущностном виде. И в частности, появление на сцене пролетариата вовсе не означало, что буржуазия поспешит тотчас предоставить ему его законное место, то есть место, обусловленное сущностью капиталистического способа производства. Здесь мы не впадаем в метафизические грезы старых марксистов, говоря об осуществлении предначертанного (необходимого). Нет, мы лишь констатируем сущностные черты этого способа производства. 1. Пролетариат самый многочисленный и в силу этого достаточно весомый класс буржуазного общества. 2. Без работы пролетариата буржуазное общество парализуется. 3. Капитализм по определению тяготеет к демократии, а демократия позволяет пролетариату политически реализовать свои интересы. 4. Капитализм с неизбежностью предполагает научно-технический прогресс, а значит и повышение квалификации труда, что влечет за собой принципиальное улучшение положения в обществе.

Соответственно, за моментом возникновения пролетариата с неизбежностью следует длительный период времени, в течение которого, пролетариат борется и обретает «законное место», обусловленное вышеприведенными факторами. И, действительно, в течении XIX – начала XX века мы видим интенсивную борьбу пролетариата на экономическом и политическом «фронтах». Но это не борьба за социализм, а борьба за лучшие условия труда и возможность получить «политический голос» с тем, чтобы сделать экономическую борьбу более эффективной. Вполне естественно, что в этой ситуации социалистическая идеология оказывается вполне эффективным оружием. Но поскольку пролетариат борется не за социализм, а за лучшее экономическое, социальное, политическое, культурное положение, постольку, как только он достигает этого, его приверженность социалистической идеологии резко ослабевает. Именно это и случилось в конце XIX – начале XX века, и породило многочисленные вопли и сетования социалистических теоретиков и партийных функционеров о «подкупленном» пролетариате, о «рабочей аристократии», обуржуазивании пролетариата. И ныне мы видим, что в развитых капиталистических странах социалистические движения, ставящие своей задачей, разрушение буржуазного общества рекрутируют в свои ряды не столько рабочих, сколько интеллигенцию.

Итак, зрелое капиталистическое общество второй половины XX века («общество всеобщего благоденствия», социальное государство) с окончательно устоявшейся классовой структурой есть плод усилий не только буржуазии, но и пролетариата. В этом отношении он также не заинтересован в разрушении его, как и буржуазия. Все конфликты между пролетариатом и буржуазией есть борьба за перераспределение власти и доходов.

Таким образом, марксизм есть идеология, созданная и поддерживаемая антибуржуазно настроенной интеллигенцией, и временно воспринятая становящимся пролетариатом.151 Завершение институционального становления пролетариата как полноправного элемента капиталистического общества означает отказ его от данной революционной идеологии.

Элементы разложения аграрного общества. Под ними мы подразумеваем мелких собственников тех сфер общества, которые не охвачены капиталистическими отношениями, и люмпен-пролетариат. Марксисты всегда признавали наличие этих элементов в социалистическом движении и всегда преуменьшали их реальный вес и роль.152 В различные моменты времени их удельный вес менялся, но всегда был достаточно значительным.

При переходе от аграрного к индустриальному обществу наблюдается тенденция к радикализации мелких собственников, поскольку процесс ассимиляции их капитализмом оказывается весьма болезненным. Их массовое разорение поставляет всё новые ряды для люмпен-пролетариата, который также в это время становится весьма многочисленным и беспокойным. В результате эти слои оказываются неисчерпаемым источником, как для коммунизма, так и для фашизма. Не случайно А. Гитлер в свое время заметил, что как только в Германии исчезнет национал-социалистическая партия, тотчас появится 10 миллионов коммунистов.

Соответственно, завершившийся процесс модернизации ассимилировал эти слои или, по крайней мере, создал механизмы их адаптации. Это другая причина спада социалистического движения.

II. Социалистические революции. Как мы уже отмечали, модернизация и становление капитализма в обществах периферии имеют внешне принудительный характер. Иными словами, модернизация и капитализм здесь не были итогом естественного внутреннего развития, но были спровоцированы различными внешними факторами, а именно: 1. вовлечение национального хозяйства в международный рынок; 2. военно-политическое давление со стороны капиталистических стран; 3. потребность выжить в мире, где доминируют эти страны; 4. экспорт идей, людей, структур, потребностей.

Соответственно, капитализм здесь оказывается незрелым, он не имеет всеобщего распространения, а существует как инородно-инкорпорированное тело, в результате чего он оказывается либо компрадорским, либо же искусственным инструментом в руках местных архаических элит. В итоге, привнесенный извне капитализм оказывается не в силах переработать всю массу местной архаики, он не только не решает проблемы разлагающегося аграрного общества, но и значительно усугубляет их. При этом как включение чужеродное и новое, он концентрирует на себе общественное внимание и выступает в мифах массового сознания как главный источник всех социальных бед. В этой ситуации социалистическая идеология (также, кстати, импортированная извне) может выступить как фактор, оформляющий и канализирующий всеобщее недовольство. Отсюда многочисленные теории местных интеллектуалов о возможности избежать капитализма посредством прыжка через него прямо в лоно будущей сверхсовременной социалистической цивилизации, о крестьянстве, как движущей силы социалистической революции. Более того, весьма характерным является то, что социализм привился в обществах, имеющих древнюю политарную традицию, и как неоднократно было замечено, здесь он оказывался идеологией осуществления модернизации политарными методами.

Таким образом, социализм на периферии был идеологией, иллюзорно выражающей все трудности и противоречия разлагающегося аграрного общества. Соответственно, и социалистические революции здесь не были движением к некоему обществу будущего, а оказывались одной из форм «социального взрыва» с последующими попытками преодолеть его посредством создания индустрополитаризма. Ниже, в главе, посвященной русской истории, мы рассмотрим эти процессы более детально. Здесь же, в итоге, отметим, что в отличие от Запада потенциал социалистической идеологии в обществах периферии отнюдь не исчерпан. На данный момент эта идея дискредитирована катастрофическим крахом уже созданных так называемых социалистических государств. Но по прошествии некоторого времени эта идеология может оказаться привлекательной вновь, поскольку еще множество стран находятся лишь на пути к индустриальному обществу. Если кого-то подобная перспектива может наполнить воодушевлением и энтузиазмом, то мы искренне желаем ему оказаться подданным страны «победившего социализма».153

Подводя итог нашему социальному анализу социалистического движения, мы, отчасти резюмируя, а, отчасти, дополняя, хотели бы отметить следующее. Индустриальное общество и капитализм порождают три мощнейшие силы: массы, интеллигенция,