Дневники, 1915–1919 - Вирджиния Вулф

одежды и образа, заставляющие в этом усомниться. Она собирается написать для нас рассказ, если, конечно, перестанет сводить концы с концами и улучшит свое положение.

Сегодня, в пятницу [5 июля], Л. отпечатал последнюю часть «Прелюдии». Осталось лишь сделать титульный лист и посвящение. Станок печатника сегодня работает, что скорее тревожит нас, ибо он, кажется, об этом не осведомлен. Мы можем купить его пресс за £25. Прекрасная и жаркая погода.

9 июля, вторник.

Я не могу восполнить пропущенные дни, но скажу, что большая часть времени была занята печатью. В воскресенье мы наконец-то закончили делать титульный лист. Сейчас я в спешке складываю и сшиваю листы, чтобы завтра все проклеить, а в четверг отправить. В действительности это ужасно скучное занятие, зато всегда можно развить новый навык, позволяющий экономить, а удовольствие от его применения бесценно. Вчера у нас был выходной, поэтому мы с Л. отправились в магазин Сухами, и вот теперь я даю себе обещание покупать отныне всякие чехлы, ткани и ковры только у него и никогда больше не приближаться к «Omega» или «Burnet». Мы избавились от ужасно броской клетки под бледно-зелеными или голубыми персидскими покрывалами, что давно пора было сделать. Л. ездил в Лондон на встречу с Бонвиком по поводу финального макета и на заседание клуба «1917». Там сейчас работает индиец, постоянно играющий в шахматы. Кстати, Саксон ужинал с нами в субботу и дополнил вечер долгим бессмысленным интимным обсуждением своих чувств и здоровья по телефону. По его словам, он не ладит с Ником, хотя Барбара прекрасно справляется. Думаю, несмотря на всю неловкость ситуации, он испытывает естественное удовольствие от того, что предпочли его. Пора вернуться к прошивке книг.

10 июля, среда.

Потратив всю вторую половину дня на склейку и переплет, сегодня вечером мы отправили наши первые экземпляры[790]. Мы удивились тому, насколько качественно они выглядят, а синий твердый переплет нас особенно порадовал. После ужина я должна прочесть книгу целиком, отчасти для поиска возможных недостатков, но также и для того, чтобы понять, насколько она мне нравится в готовом виде.

Адриан и Карин ужинали здесь вчера вечером; он очень собранно и внятно выступал перед Гильдией по теме мира, надев очки и читая записи своим приятным интеллектуальным голосом. Чувствуются в нем остатки судейского ума и манер. Женщины были взволнованы сильнее обычного, а вот их рассуждения не очень убедительны, ибо все они, конечно, невежественны. Эти дамы хотят любой ценой добиться мира уже завтра и посему оскорбляют правительство за то, что оно ведет нас, следуя собственному плану. Когда миссис Лэнгстон предложили присоединиться в воскресенье к Мирному митингу[791] в Гайд-парке, она, как представитель, намекнула, что ни в коем случае нельзя нарушать священный день отдохновения. Насколько же сильны тиски христианства — она сразу стала жесткой и фанатичной, будто сам Господь сжал ее в объятьях. Я же верю, что главный враг — это страх перед Богом. Однако у меня хватило тактичности держать свое мнение при себе. Карин очень много говорила о своих передовых взглядах, но я так и не поняла, как она к ним пришла. Никакой увлеченности не прослеживается.

Сегодня впервые за несколько недель шел дождь; похороны по соседству — смерть от гриппа.

12 июля, пятница.

Только что вернулась из клуба «1917» и потому пребываю в беспокойном состоянии, которое лучше всего исцеляется письмом или чтением, хотя мне предстоит читать «Дон Жуана[792]», Верралла[793] и Криса[794] о Мередите[795], «Трагических комедиантов», стихи Эредии[796] и Лафорга[797], не говоря уже об автобиографии Тагора[798] и «Жизни Маколея», о которых до ужина не может быть и речи. Библиотека «Mudie’s», признаюсь, отвращает меня от чтения, и даже писать не хочется, когда знаешь, что это может стать одной из тех книг, напоминающих рулоны тканей на полках драпировщика, только без солидности или хорошей шерсти. Я стояла там с бледными и респектабельными людьми в ожидании выдачи своих книг. Последние 3 дня над Англией бушуют сильные ураганы — результат настойчивых молитв епископов о дожде, а Господь, как обычно, злобен в своих уступках — и теперь грозят погубить урожай[799]. Хотя я в долгу перед Богом за его влияние на Гильдию.

В Клубе мы встретились с Литтоном по договоренности и пили чай на нижнем этаже, разговаривая в основном о его книге, успехе и яростных нападках миссис Уорд во вчерашнем выпуске ЛПТ. Она узрела немецкую жестокость в его изображении Найтингейл[800] и Клафа[801], и заявила, что пропустит грубую карикатуру на Арнольда[802] мимо ушей[803]. Как это оживляет душный мир вагона первого класса, в котором она живет! Литтон заставляет Уолтера Рэлея[804] ответить, хотя я думаю, что никто, кроме Короны, не впечатлит ее. Литтон только вернулся от миссис Асквит, а в эти выходные он гостит у герцогини Мальборо[805], с которой познакомился в ложе Кунардов в опере. Миссис А. считает, что «Автобиография» Хейдона[806] превосходит «Исповедь[807]» Руссо. Она настаивала, чтобы он взял книгу Хьюберта Краканторпа[808]. Литтон по-прежнему не питает никаких иллюзий относительно блеска и престижа круга своих знакомых, хотя он очень счастлив, чувствует себя комфортно и радуется успеху. Издатели умоляют Литтона продолжить свою серию на страницах «Country Life[809]». Лалла Вандервельде[810] собирается играть в его пьесе, а Литтона интересует только одно: продлится ли успех. Мейнард с нетерпением ждет, когда слава изменит его, но я не вижу тому предпосылок, разве что удовольствие и станет погибелью Литтона. Нет, ему такое не грозит, и он действительно стал лучше, как это бывает с людьми, получающими поддержку, я полагаю.

Вчера и позавчера мы склеивали книги, а сегодня уже расплатились со всеми долгами, поэтому, думаю, языки сейчас обсуждают Кэтрин Мэнсфилд. Я и сама нахожу в этой истории определенную красоту, немного туманную, надо признаться, и щедро сдобренную несколькими реальными фактами, но есть в рассказе живая сила и самостоятельность произведения искусства. Любопытно будет узнать, что думают другие. Л. сейчас довольно мрачен из-за перспектив «International Review». Д. Г. Томас вычеркнул свое имя из совета директоров на том основании, что профсоюзы преследуют ту же цель. Нахальное поведение, если учесть, что именно Л. подал им идею. Ставлю шиллинг, что все будет улажено к 1 октября: Л. станет редактором, а «Review» выйдет в