Последние штрихи - Эстер Браун

— О! Привет, дорогая! — почти шепотом воскликнула Нелл. — Какое прикольное место! Мне безумно нравится! Просто супер! Один мой приятель, который часто здесь бывает, рассказывал, что однажды столкнулся здесь в туалете с подружкой самого госсекретаря Уэльса…

Нечто подобное могли бы рассказать многие. Думаю, у Нелл таких историй хватило бы тома на три.

Откуда ни возьмись появилась Лив с подносом.

— Джин-тоник для вас и для вас. И орешки — в подарок от заведения. — Она поставила перед нами огромные бокалы. — Если еще что-нибудь понадобится, дайте мне знать.

— Спасибо, детка, — с ослепительной улыбкой сказала Нелл. — Непременно!

Вообще-то я ничего такого не заказывала и хотела уже напомнить Лив, что рассчитывала только на чашку чая, но потом решила, что в вопросе выбора напитков лучше довериться ей. В конце концов, под алкоголь и разговор пойдет живее.

— Спасибо, — произнесла я, и Лив незаметно скрестила пальцы мне в ответ.

Она отошла от нашей кабинки — далеко, но так, чтобы ее было хорошо видно, — и принялась с невозмутимым видом вытирать бокалы.

— Что ж, давай без лишних предисловий. Посмотри-ка, что я тебе нашла, — заявила Нелл, залезая в сумку. — На самом деле я просто обязана отдать тебе это. Ведь я так бессовестно бросила тебя на поминках. Ничего не рассказала и даже не попрощалась! Держи. Фотка того самого выпуска — перед моим. Единственная, на которой есть все. — И она положила передо мной старую фотографию.

Конечно, я сразу ее схватила, в то время как сама Нелл уткнулась в джин-тоник, чтобы наблюдать за моей реакцией «из укрытия».

— Надо же… — пробормотала я, жадно вглядываясь в фото.

Похоже, оно было сделано перед каким-то официальным торжеством. Тринадцать… Нет, четырнадцать девушек расселись группами на двух диванах. В центре одной группы сидела мисс Вандербильт, в центре другой — Фрэнни. Фоном служил портрет пышногрудой леди Филлимор номер один. Шапки химических кудрей, заученные улыбки и характерные наряды не оставляли сомнений, что дело происходит в 80-е: широкие, как подзоры, оборки на плечах, плиссе и гофре, черные бархатные лифы и юбочки из тафты цветов государственного флага: синие, красные и ярко-зеленые.

Так выглядели почти все девушки. Почти, но не все. Резко выделялись наряды как минимум двух выпускниц. Например, сногсшибательной блондинки, которая сидела, вдавившись в спинку дивана, — явно с таким расчетом, чтобы мисс Вандербильт не видела ее призывного взгляда. На ней было длинное черное платье джерси, по одной стороне которого среди разноцветных блесток вилась серебряная змейка. Рядом с этой дивой в такой же хитрой позиции сидела другая: довольно стервозного вида брюнетка в кожаном платье на бретельках и с тигровой лилией в волосах.

— Я уже говорила, что в том выпуске было несколько таких буйных девиц… Вот, например, Коралия, — указала Нелл на брюнетку. — Страх и ужас Академии. Нам все время говорили: не будьте такими, как Коралия Хендрикс! Но мы все просто с ума по ней сходили… Помню, у нее была абсолютно бешеная такса по имени Митци, и Коралия обучала ее стягивать парик с учительницы искусствоведения. И еще она курила «Мальборо» в туалете, высовываясь прямо в окно… — Нелл вздохнула. — Конечно, парни ее обожали.

Так, посмотрим… Похожа она хоть капельку на меня? И вообще, разве я была такой уж непослушной?

— А вот это Софи. Софи Тауненд, — продолжала Нелл, на этот раз указав на блондинку. — Мы называли ее Цыпочка. Она снялась в какой-то крохотной роли в фильме про Джеймса Бонда — не помню, в каком именно… Что-то там такое делала с колодой карт Таро — очень загадочно и сексуально. Разумеется, это было потом, когда Софи уже закончила Академию. Увы, старушке Вандербильт она оказалась не по зубам: только секретному агенту удалось хоть отчасти ее обезвредить…

— А она была девушкой Гектора? — спросила я.

Честно говоря, на общем фоне Софи казалась инородным телом — этакая людоедка среди прекрасных нянь. Не могу сказать, чтобы при виде Софи у меня екнуло сердце. И все-таки: чем черт не шутит… А вдруг? Я переводила взгляд с одного лица на другое, пытаясь запеленговать в душе хоть слабые позывные интуитивного узнавания.

— Нет, Гектор гулял с Эмми-Джейн. — Нелл перевела красный ноготь на девушку, которая сидела рядом с Фрэнни, скромно сложив руки на юбке из розовой тафты, и глядела в объектив из-под длинной густой челки. — Ты не смотри, что она выглядит тихоней. На самом деле леди Франсес неспроста усадила ее рядом с собой.

— В смысле?

— С этой Эмми-Джейн преподавательницы старались глаз не спускать. Она была вообще без тормозов, — многозначительно сказала Нелл и почесала крыло носа.

Я пристально посмотрела на Эмми-Джейн, пытаясь обнаружить у нее в лице хоть какие-нибудь собственные черты, но тщетно. У нее прямой нос, а у меня — вздернутый. Кроме того, она сливочно-помадная блондинка, в которой трудно заподозрить «рыжие» гены. И все-таки, если именно она была девушкой Гектора, это еще куда ни шло. Хотя, скорее всего, Гектор находил время и для остальных…

— А эта Эмми-Джейн была… Только она была его девушкой?

— Ну, как тебе сказать… — Нелл глотнула джин-тоник. — Гектор не любил никого выделять. Думаю, все девушки прошли через заднее сиденье его «бентли», если можно так выразиться. Но Эмми-Джейн он любил больше всех. Чуть с ума не сошел, когда узнал, что она помолвлена с Чарли Като. И тогда все говорили, что его знаменитое «бегство в Аргентину» связано именно с этим…

— Значит, Эмми-Джейн обручилась прежде, чем уехал Гектор… — А ведь это произошло незадолго до моего рождения…

Я вдруг подумала, что неплохо бы записать их имена. По крайней мере, будет что загонять в строку поиска, кроме возраста.

— Ну да, точно. Это было ее первое замужество — из четырех. Она же у нас без тормозов… — развела руками Нелл. — Если можно так выразиться. Три развода. В ее случае — не предел. Если чему и учат в Академии Филлимора, так это выходить замуж!

На фотографии было две рыжих: одна пухленькая и плечистая, другая — с пышной шевелюрой ирландских кудряшек.

— А эти двое кто? — спросила я на всякий случай, хотя выглядели девушки не слишком обнадеживающе.

— Каролина де ла Гранж и Бампс Фицрой. Каролина вышла за мистера Тина Фойла — имя не помню, но, возможно, он и сэр Тин Фойл. А вот Бампс, кажется, стала монашкой. Говорят, теперь она где-то в Ирландии. Представляю, какая у нее мешанина в голове: сначала — Коралия Хендрикс со своими выкрутасами, а потом — монастырская аскеза. Так и умом тронуться можно. — Нелл посмотрела на меня. — Не пойму: помогаю я тебе или только делаю хуже?