Саргассы в космосе - Нортон Андрэ

Когда погас и фонарик Дэйна, Мура отдал новый приказ:

– Взяться за руки!

Дэйн правой рукой ухватил Муру за пояс, а левой вцепился в запястье Али. И они двинулись дальше. Дэйн слышал, как Мура что-то невнятно бормочет, и вскоре понял, что стюард отсчитывает шаги, вырабатывая какой-то свои метод движения по лабиринту во тьме.

А тьма давила на них, плотная, осязаемая, пропитанная чем-то неизъяснимым, что было свойственно тьме на этой планете. Казалось, они проталкиваются сквозь какую-то вязкую жидкость, и непонятно было – то ли они продвигаются вперёд, то ли топчутся на одном месте.

Дэйн машинально следовал за Мурой, он мог только надеяться, что стюард знает, что делает, и рано или поздно приведёт их к выходу из лабиринта. Он пыхтел и задыхался, словно бежал, хотя шли они не слишком быстро.

– Сколько же миль нам ещё переть? – осведомился Кости.

Ригелианин снова фыркнул.

– А не все ли тебе равно, торгаш? Дверь не откроется – вы ведь сломали машину.

Неужели ригелианин сам верит в это? И если верит, то почему он так спокоен? Или он принадлежит к народу, который считает, что нет разницы между жизнью и смертью?

Мура удивлённо хмыкнул, и в следующий момент Дэйн натолкнулся на него. Сейчас же идущие сзади натолкнулись на Дэйна и столпились у него за спиной.

Впереди была стена. Это могло означать только одно: Мура просчитался и где-то свернул в темноте не туда, куда надо. Они заблудились…

– Где мы? – спросил Кости.

– Заблудились, – с холодным ехидством отозвался ригелианин.

Дэйн протянул руку и ощупал стену. Сердце у него заколотилось. Под пальцами была не гладкая скользкая поверхность, а грубый шершавый камень. Нет, Мура не просчитался, он привёл их к каменным границам пещеры. И словно подтверждая эту мысль, Мура произнёс:

– Это скала. Конец лабиринта.

– А где же выход? – спросил Кости.

– Заперт! – сказал ригелианин. – Заперт навсегда. Вы сломали машину!.. А она управляла всеми входами и выходами.

– Если это так, – впервые подал голос Али, – то что вы делали, когда вам приходилось выключать машину прежде? Сидели взаперти в темноте, пока не включали снова?

Ответа не было. Затем Дэйн услышал в темноте какую-то возню, хрипение, и голос Кости прорычал:

– Когда мы задаём вопросы, змея, надо отвечать!.. А то плохо будет… Ну? Так что вы делали, когда выключали машину?

Снова возня. Затем хриплый ответ:

– Мы оставались здесь, пока она не включалась снова. Она выключалась ненадолго.

– Она выключалась ненадолго, когда здесь работали изыскатели, – сказал Дэйн.

– А тогда мы вообще к ней не подходили, – быстро отозвался ригелианин. Что-то слишком быстро.

– Врёшь, – сказал Али. – Кто-то должен был оставаться около машины, чтобы включить её снова. Если бы все двери были заперты, вы не могли бы сюда войти.

– Я не инженер… – ригелианин утратил свою бесстрастность и свой вызывающий тон. Он просто помрачнел.

– Правильно, – прогудел Кости. – Ты не инженер, ты просто помощник Рича. И если отсюда есть выход, ты его знаешь.

– А как насчёт вашей дудочки? – спросил Дэйн у Муры. Молчание стюарда его тревожило.

– Я как раз сейчас её пробую, – ответил стюард.

– А она не действует, да? – сказал Кости. – Ну-ка, змея… выкладывай!..

Снова началась возня в темноте.

– Если это скала, может, попробуем пробиться бластерами? – предложил Али.

Прорезать скалу! Рука Дэйна легла на кобуру. Бластеры прекрасно режут камень, во всяком случае гораздо лучше, чем материал стен… Видимо, эта идея понравилась и Кости, потому что возня прекратилась.

– Только нужно точно выбрать место, – продолжал Али. – Где здесь дверь?

– А это мы выясним сейчас у нашей гадины, верно? – промурлыкал Кости.

Послышалось неразборчивое всхлипывание. Видимо, Кости принял эти звуки за знак согласия, потому что через секунду он уже протискивался мимо Дэйна, волоча за собой пленника.

– Это здесь, да? – прогудел он. – Ну, смотри, если это не здесь…

Ригелианина оттолкнули на Дэйна. Дэйн отпихнул его локтем и выпрямился.

– Это ты, Фрэнк? – гудел Кости. – А ну-ка, отойди в сторонку… И все отойдите!

Дэйна опять толкнули. Он попятился вместе с ригелианином и Мурой.

– Да побереги лицо, балда! – крикнул у него за спиной Али. – Начинай с самой малой мощности! Посмотри сначала, как пойдёт дело!

Кости захохотал.

– Я играл этими игрушками, сынок, когда ты ещё пешком под стол ходил… Сейчас ты посмотришь, на что способен дядя Кости! Ну, счастливого нам старта!

И едва отзвучал этот старинный тост, повторявшийся бесчисленное количество раз в бесчисленных барах, где торговцы праздновали благополучное возвращение на родную планету, как вспыхнуло яркое пламя. Заслонясь ладонью, Дэйн сквозь прижмуренные веки смотрел, как камень раскаляется докрасна, потом добела, плавится и жидкой струёй стекает на пол. Жаркие волны кипящего воздуха заставили их отступить. Один лишь гигант стоял неподвижно, широко расставив ноги, козырёк его шлема был надвинут на лицо, а правая рука вздрагивала от отдачи каждый раз, когда новая порция огня вылетала из ствола бластера и вонзалась в разваливающуюся стену.

Раскалённая крошка и брызги расплавленного камня летели во все стороны, ядовитый пар поднимался столбом, обжигая глаза, разъедая глотки, заставляя сгибаться в кашле. А Кости стоял в этом аду, управлял им как ни в чём не бывало и только время от времени свободной рукой в перчатке сбивал язычки пламени с тлеющих штанин.

– Карл! – крикнул Али. – Осторожней!

Отвернув лицо от нестерпимого жара, Дэйн перехватил взгляд ригелианина, устремлённый на Кости. Круглые змеиные глаза его были полны ужаса. Ригелианин попятился и отступил вместе со всеми, но казалось, что он боится не столько этого разверзшегося ада, сколько неподвижной чёрной фигуры.

Огромная глыба отвалилась от стены и рухнула под ноги Кости. Но тот лишь отступил в сторону, чтобы его не задело, ни на секунду не переставая буравить огнём раскалённый камень. И вдруг всё кончилось. Шипение и грохот разрядов прекратились.

– Дело сделано! – раздался приглушённый голос Кости.