Рейтинговые книги
Читем онлайн Подводные камни - Иван Максименко

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 51 52 53 54 55 56 57 58 59 ... 62

Молодая женщина смахнула с зарумяненного лба прядь каштановых волос, встала с дивана и, тяжело переступая, как будто телефонный диалог оставил ее без сил, вышла из комнаты и, закрывшись в спальне, стала переодеваться, намереваясь следом принять ванну и успокоить порядком подточенные нервы. Хотя бы на час другой.

39

Десятое октября. Около восьми вечера

— …Этих писак не стоит бояться, — сказал конспиратор, разлегшийся на диване в гостиной Вероники, изучая сайты с имагинерскими новостями, — большие газеты пока осторожничают и избегают писать обвинения в твой адрес. А желтую прессу всерьез не воспринимают. Они могут настрочить что угодно.

— Да, но они не перестают мое имя склонять, — хмуро ответила вдова, стоявшая у приоткрытого темного окна с дымящейся сигаретой, зажатой между пальцами правой руки, и полной окурков пепельницей на левой ладони, — вот и снимают передачи обо мне. Не надоело им перемывать мне косточки. Да еще и за тебя взялись.

— Не сгущай краски, лапонька. Написали и что? Пусть они, если хотят, проведут расследование. Увидят, что Родриго Лимнер границы не пересекал, что отдыхал в Удоли две недели и все. К тому же полицейские не говорят официально, что это преступление. Так что прессе не за что ухватиться. Пока одни теории заговора, да и только, поэтому на тебя не набрасываются. Собаки лают, караван идет. Ты ведь знаешь.

— А ты сам-то доволен? Тебе, говоришь, звонят, предлагают деньги за интервью, — молодая женщина стряхнула пепел с сигареты и взглянула искоса на убийцу, — ты тоже у нас звезда желтой прессы…

— Да какая я звезда, — зажмурился Родриго и ухмыльнулся, подложив руки под голову, — я темная лошадка. Все за мной гонятся, а поймать не могут. Я у них на виду, а поймать все равно нельзя. Да и на что мне такая дешевая слава? Попишут, попишут, а потом забудут. Что бы ты ни делал, — хорошее или плохое, — все равно тебя через какое-то время забывают. И очень хороших людей и очень плохих одинаково забывают, как будто между ними нет никакой разницы. А вот если слава такая, что ее не могут забыть тысячу лет, тогда это другое дело. Я бы не отказался от нее. Пусть даже слава ужасная, но у нее все равно есть своя ценность. И даже, в каком-то смысле, прелесть. Раз после тебя такой след остался, значит, ты каким-то образом повлиял на историю человечества и изменил ее. Заставил людей сделать шаг вперед, пусть даже через кровь. Тогда ты нечто намного большее, чем простой смертный, ты — звено, которое связывает времена и эпохи в единую цепь. Тебе подчиняются и люди и время и у тебя только один хозяин — ты сам. Когда ты сам себе хозяин, рабом быть не унизительно.

— Ага, Гитлер тоже повлиял на историю, — тихо хмыкнула Вероника, глядя в окно, и втянула в легкие табачного дыма. — Слышал такое имя?

— Нашла с кем меня сравнивать, — махнул рукой конспиратор, — Гитлер считал, что ему дали право свыше распоряжаться судьбой всего человечества, а я распоряжаюсь только своей собственной судьбой, поэтому в моем случае нет лишних жертв. Ты меня в нацисты не спеши записывать. Захватывать мир я не собираюсь, мне не очень охота повторять судьбу старика Адольфа.

На последней фразе молодая вдова несознательно повернула голову и бросила безмолвный взгляд в сторону убийцы. Взор ее был вдумчивым и сухим, она выпустила тягучий клубок серого дыма, плавно освобождая легкие, затем потупила голову, словно пытаясь смириться с какой-то нелегкой мыслью, и опять обратилась к окну, не издавая ни звука.

— Сегодня ты на удивление спокойная, лапонька, — произнес Родриго и зевнул, наблюдая полузакрытыми глазами за своей возлюбленной. — Мы не поскандалили ни разу за целый вечер, аж непривычно. Куксишься, молчишь. В чем дело?

— Берегу силы для журналистов, — равнодушно пробормотала молодая женщина и кашлянула, — я на них сбросила сегодня всю отрицательную энергию.

— Да, с ними не расслабишься, — усмехнулся конспиратор и зажмурился, — только вот мне кажется, что причина не только в них. Кажись, есть тут что-то еще.

— Что-то еще, говоришь? — Вероника отошла от окна, поставила пепельницу на столик и покосилась на молодого мужчину, — какой ты подозрительный стал.

— Как тут не станешь подозрительным, — Родриго открыл глаза, и ухмылка тут же сползла с его лица, — чувствую я, что кто-то наступает мне на пятки. На мозоли прямо…

— Ты говорил мне, что за тобой следят менты, — Вероника насторожилась, словно поняла, о ком идет речь, и нарочно повернулась спиной к собеседнику.

— С ними-то все понятно, только, по-моему, у них появился конкурент. И этот кто-то изворотливее, чем они. Лучше дистанцию держит, машины меняет. Хрен его знает, может, папарацци на меня охотятся. Пока не могу разобраться. Что они думают, что я лох? Я тоже кое-чему научился за это время.

— Боишься? — вдова подошла к тумбочке с зеркалом и открыла один из ящиков, присев на корточки.

— Как мне бояться, если не знаю, кого нужно бояться? — вздохнул конспиратор и, повернувшись на бок, уставился на стену, — противника надо не бояться, а уважать его. Тогда ты его оценишь правильно и не промахнешься. Хотя не знаю пока, насколько этот незнакомец заслуживает уважения, но судя по его приемам, уважения заслуживает.

— И какая у него, думаешь, цель? — спросила Вероника, притворяясь, что пытается что-то найти в ящике. — Собрать на тебя компроматы?

— Скорее всего, — пробурчал Родриго, почесывая макушку, — раз мне не звонят с угрозами и ничего с меня не требуют, значит, остаются только компроматы. Кстати, этот следователь тебе давеча не звонил? Чего-то он притих.

— Нет, не звонил. А что?

— Мне тоже нет, я просто так спросил. Видимо сидит в своем кабинете и целыми днями думает, как бы нам путевку в казенный дом организовать.

— Думаешь, сможет организовать?

— Да уж вряд ли. Я ведь тебе говорил, что тюрьмы не для нас строились. Жизнь — это игра, Вероника, большая рулетка. Шарик ведь перестает крутиться, когда перестает крутиться само колесо. А пока оно крутится, шарик перебегает из ячейки в ячейку. То в четную ячейку, то в нечетную, то опять в четную… Мы уже проскочили черную метку, впереди красная метка. Тюрьма — черная ячейка, не для нас. Когда колесо, наконец, перестанет вращаться, тогда все встанет на свои места, и мы узнаем, правильную ли ставку сделали…

— А если окажется, что твоя ставка неправильная? — Вероника перестала рыться в ящике и взглянула краем глаза на своего любовника.

— А что лучше? — с тенью горечи в глазах усмехнулся убийца, — не делать никаких ставок? Думаешь, раз не можешь проиграть, тогда не может быть причины сожалеть о чем-либо? Нет уж, ошибаешься. Те, кто боится сделать ставку, сожалеют вдвойне — во-первых, сожалеют, что упустили шанс выиграть, во-вторых — потому что выигрыш не им достался, а кому-то другому. В этом случае даже проигрыш не так огорчает.

— Значит, ты готов так легко пожертвовать своей жизнью? Себя самого не жалко хотя бы немножко? — хмуро изрекла молодая женщина, села в кресло у стены и достала новую сигарету из пачки.

— Почему легко? Это не легкомысленность, это решительность, лапонька. Разные это вещи, ничего между ними общего нет. Если бы я не действовал решительно, то был бы совершенно другим человеком. На твоем диване лежал бы совсем другой Родриго Лимнер. Видимо, чтобы узнать себя лучше, нужно переступить за рамки допустимого. Чем дальше ты отодвигаешь барьер, тем больше о себе узнаешь. Я нашел столько скрытого потенциала внутри себя, что ни о каком сожалении речи быть не может, даже наоборот. Я вовсе и не хочу возвращаться к старому Родриго. Он был слишком сырым, получеловеком был. А сейчас я полнокровная личность. Люди пытаются других узнать, понять, что у них в голове творится, а не задумываются, что себя знают еще хуже. От того и ошибки допускают, что свой потенциал не используют в полной мере. Другие же допускают ошибки, потому что неспособны определиться с собственными слабостями, перед тем как за что-то взяться. Это их и подводит.

— А у тебя слабости есть? — выпустив резко струю дыма изо рта, спросила вдова.

— Я их контролирую, поэтому не сбиваюсь с курса… — конспиратор оперся локтем на мягкое сиденье и глянул с любопытством на свою возлюбленную, сидевшую позади него, — …блин, сколько же ты сегодня сигарет выкурила? Дымишься, как паровоз. Хоть противогаз надевай.

— Сейчас эту докурю, и паровоз остановится, — Вероника взглянула украдкой на своего молодого любовника и стала разглаживать челку, прикрывая глаза волосами.

— Ты действительно чего-то темнишь, — недоверчивым тоном произнес убийца, — вид у тебя какой-то не такой. Никогда на меня так раньше не смотрела, Вероника, будто на какого-то прокаженного глядишь.

— Я должна улыбаться во весь рот и прыгать до потолка от счастья что ли? Разве впервые видишь меня усталой? — не теряя самообладания, ответила вдова и прикусила губы, не переставая крутить дымящуюся сигарету между тонкими пальцами.

1 ... 51 52 53 54 55 56 57 58 59 ... 62
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Подводные камни - Иван Максименко бесплатно.
Похожие на Подводные камни - Иван Максименко книги

Оставить комментарий